Восьмая горизонталь

– Не возвращаться же назад,- Аскольд обескуражено чешет бородёнку.

– Придётся уйти в лес. Крюк не малый, но не пересекать тропу. Насекомое её чем-то

намазало, узнает о нас тут же.

– Давно хотел погулять в лесу,- усмехается Аскольд.

– Согласен, лучше погулять в лесу,- как боевой конь щёлкает челюстями Семён,- и домой, окружим город кольями, чего ещё надо,- браво добавляет он.

– Нет, Семён, мишку навестить необходимо сегодня,- мягко говорю я, и взгляд друга

тускнеет.

Луга закончились и резко утыкаемся в стену из деревьев. Лес, как обычно

встречает холодком и смолистой свежестью. Лесные птицы шныряют меж ветвей. До

боли знакомые рыжие белки устроили между собой свару, гоняются как сумасшедшие

друг за другом и стрекочут, что твои сороки. Жук рогач, басовито прогудев, врезается в

голову Семёна, валится ему на грудь, но успевает взлететь и проворно исчезает. Это

спасло ему жизнь, Семён уже замахивался дубиной.

Неожиданно напоролись на целые заросли малины, нашли дикую грушу, а на стыке

леса и луговых просторов, деревья оплёл дикий виноград. Чем не Эдем, думаю я, но

утробный рёв неведомого зверя, мощно пронёсшегося в лесу, повергает нас в ступор.

Отряд охотников ощетинивается копьями, я и Аскольд мигом натягиваем луки,

даже Семён, зверски завертел дубиной и глазами.

Лес трещит, стволы ходят ходуном. Словно цунами на нас наваливается острый

звериный запах, тяжёлая поступь сотрясает землю.

Животные показываются в просветах зелени, я подумал, галлюцинация. Глазам

поверить не могу, дух захватывает от восторга и страха. Невероятно, это степные

мамонты, сибирские мамонты, на их фоне, были бы не сформировавшимися подростками.

Древние слоны идут на границе леса, впереди возвышается вожак, в холке не менее шести

метров. Его бивни длиной более четырёх метров, как торпеды торчат впереди и

покачиваются из стороны в сторону. Хобот, толщиной с бревно, проворно ощупывает

листву. Маленькие глазки буравят пространство впереди себя, и, кажется, оно накаляется.

Свинячий хвост выписывает кренделя. Уши колыхаются как брезентовые палатки в

непогоду. Слон явно возбуждён, заметит нас, жизнь в этом раю закончится. Следом за ним

топают другие великаны: слоны, слонихи с малышами. И весь этот кошмар двигается на

нас как лавина с гор. Куда бежать? Где скрыться? Паника потихоньку сковывает ноги. Но, скидываю оцепенение и знаком указываю отряду, укрыться в лесу.

Из-за слонов мы зашли глубоко в лес и оказались у разлома в земле, здесь

произошла подвижка земной коры и, почва разверзлась в разные стороны метров на сто

пятьдесят, образуя бездонную трещину. Сколько я не вглядываюсь вниз, ничего кроме

мрака не вижу. Спуститься немыслимо, возвращаться обратно, неминуемая встреча с

нашими хоботными друзьями. Посылаю на разведку Аскольда, через полчаса он приходит

и подсаживается ко мне:- Я нашёл проход, поперёк лежит дерево, но это волчья дорога.

– Волки? Нестрашно, отгоним,- отмахиваюсь я.

– Ты, наверное, думаешь, они сродни нашим серыми? Боюсь огорчить. Судя по следам, в

холке они больше метра, а в длину с человека. Настоящие монстры. Причём, их целая стая

… и ещё,- Аскольд как обычно скребёт бородёнку,- в их стае дети.

– Какие дети?

– Обычные, человеческие. По следам семь, возраст пять, шесть лет. Наверное, волчица

потеряла своих волчат, наткнулась на человеческих детёнышей, взыграл материнский

инстинкт, так дети оказались у волков.

– Дела,- качаю головой. Семён, слышит наш разговор и предлагает спасать малышей.

– В любом случае, сворачивать с намеченного пути не будем. Мы пойдём по волчьей

дороге,- твёрдо решаю я. Аскольд кивает, но в глазах большое сомнение.

Быстро собрались. Князь Аскольд скрывает следы нашего присутствия, костёр

тушим, застилаем мхом и разбрасываем листву.

Мы продвигаемся максимально тихо, ноги пружинят на мшистой земле, заросли

обходим предельно осторожно, ловим каждый звук. Лес дышит первобытной силой.

Деревья гиганты, обвешанные лианами, вызывают трепет. На огромной высоте

существует неведомая жизнь. Неясные тени скользят в кронах, то ветка упадёт, то

спланируют на землю перья или клочки шерсти. Раздаются резкие крики, яростное

рычание, свист птиц, шипение, стуки, треск.

Слева змеится бездонная трещина, в её глубинах скапливается голубоватый туман

и, нехотя выползая на поверхность, стелется в низинах, оставляя после себя липкую

сырость.

Мне жутко смотреть в пропасть, но взгляд притягивает. Кажется, там, на дне,

живёт нечто, с чем человеку встречаться не стоит. Одна мысль о необходимости

перебираться через трещину, наводит ужас. Интуитивно вкладываю стрелу в лук, пальцы

сами собой оттягивают тетиву. Князь Аскольд так же бледен. Странно, на его лице

выступил пот, он тоже чувствует страх, для меня это открытие. А Семён меня удивил, он

спокоен и даже весел - вот что значит счастье, для дилетанта, бояться там, где не надо и не

бояться - где стоило бы.

На нашем пути целый бурелом из поваленных деревьев и, как следствие,

множество мелкой живности под ними, но далеко не безобидной: сороконожки, змеи,

мохнатые с тарелку пауки - и всё это богатство приходится преодолевать.

Но, вот, подходим к мосту. Дерево, в обхвате, метров двадцать, сломано как спичка, лежит от одного края трещины до другого. Острый скол позволяет легко проникнуть на

ствол и воспользоваться им как мостом, что и сделали волки, сделав дерево своей