Восьмое чудище света

Комиссия пройдена, суд, и домой. Раньше со стукачами Яша жестоко расправлялся, а тут такая ситуация, зависимость от УДО, руки связаны, черт побери!

Сначала Яша пошел на разговор к Пруссаку. Яша упрекнул его в том, что он, зам. начальника колонии по Л.П.Р., начальник медсанчасти, подполковник ГУФСИН РФ, когда на оперативке при всей администрации оскорбляли какими-то гнусными домыслами (тем более, замужних женщин) он, их непосредственный начальник, не вступился за них, и, вообще, не среагировал на это безобразие, а отделался молчанием.

– В оперчасти идут на поводу у девятнадцатилетних лизоблюдов, извращают их информацию. А ВЫ? – Яша высказывал всё, что он думал по этому поводу. – В конце концов, мы же все работаем в одном коллективе!

– Да я всё понимаю, - оправдывался смущённый Пруссак, - но не всё зависит от меня. Я – раб системы. Она диктует, а мы играем по её правилам. Мы, люди подневольные, только исполняем приказы. Ну, скажу я слово против течения, уволят меня, а будет ли людям лучше, если на моём месте будет другой?... То-то, Яков Григорьевич, я прекрасно понимаю, что всё это – чушь. Иди, Яш, работай и не гони.

И Яша пошёл по МСЧ, рассказывая всем за этого информатора, курсуя всех, что в МСЧ за всеми ведется негласное наблюдение, все находятся «под колпаком у Мюллера». Но Тёплый по-прежнему не давал покоя Яше. Яша попытался уволить его через нарядную. Но пацаны-нарядчики только развели руками и признались в своём бессилии перед БОРом. Тёплый – его человек… Эх, была не была, УДО не УДО, и в зоне можно жить! Яша решился.

Он увёл Тёплого в сушилку, закрылся там. По лицу бить не стал, но все внутренности отбил ему основательно. И тут, слава тебе Господи, разум Тёплого из заднего места быстро вернулся в его непутёвую голову. И полилась исповедь стукача Тёплого. И как его БОР завербовал: «Ты встал на путь исправления, но для УДО ты должен доказать это делом, проще говоря, носить нам информацию. Поэтому мы и оставили тебя здесь работать» - «А что носить-то?» - «Всё, - говорил БОР, - И каждый день ты должен доказывать, что исправился», Тёплый приходил к операм и говорил, что на МСЧ все хорошо, но это их не устраивало: «А может ты не туда смотришь? Или ты с ними заодно?» - и так каждый день. Пришлось Тёплому сказать, что Яша общается с женщинами, и, бывает, остаётся с ними наедине… А дольше уже пошли домыслы испорченного иезуитского разума.

Яше даже как-то стало жаль Тёплого. Хотел исправиться, вот его и «исправили», сделали стукачем (в девятнадцать лет). Молодой запутавшийся пацан, просто хотел раньше освободиться. На этой слабости и сыграли «добрые» опера.

(Да сколько же у нас в стране безымянных героев тайной войны против собственного народа, всяких доносчиков, стукачей, следаков и прочей челяди! Неужели наши верхушки, создавая систему стукачества, не понимают очевидной истины, что эта система со временем начинает работать не на заказчика, а на самую себя! Не надо за народом следить, господа начальники. Вот народ за вами не следит, а прекрасно знает, кто вы такие).

Тёплый клятвенно обещал Яше больше не доносить.

– Ага, как же, - поверил Яша, - стукачество, как наркота прилипает. Теперь ты – меченный, и запомни: простого зэка бьют с одной стороны, а стукача – с двух. И запомни навсегда, интриганка долбанная, если ещё раз донесёшь, тебя педика, зацелуют и обоссат, а потом поедешь к петухам в гарем. Понял? Да? Вот и отлично. Давай дёргай на свою липовую «стройку» - И уже без жалости проводил его увесистым пинком под зад.

Никто с Тёплым, зная его слабости, не разговаривал. Один только старшина Юсуп этого информатора приглаживал.

Пруссак потом все же спустил на него «Полканов» по какому-то поводу, не обвиняя прямо в информаторстве. Пришлось дальше Теплому кочевать по зоне.

Яша вспомнил, как его, 16-летнего, на малолетке воспитатели обольщали условно-досрочным освобождением. Вербовали, чтобы он стучал на своих. Что вот они такие хорошие беспокоятся за его исправление. Потом Яша узнал, какие они «хорошие», когда его подвешивали за наручники и гноили в одиночке как «не исправившегося». (Сейчас Яша благодарил судьбу за суровые испытания, за уроки жизни).

Пацаны говорили Яше: «Ты освободишься, мы тоже уйдем. И зачем работать бесплатно да ещё и подвергаться всяким унижениям. Батон – человек, ты – человек, а Юсуп… сам знаешь…»

Да, условия и обстоятельства жизни бывают разные, но только от нас, людей, от нашего разума это зависит, как мы будем жить: достойно или нет. Свобода выбора есть у всех. Надо только научиться самому малому: правильно выбирать.

Подходило время суда, который назначили не в колонии, а за зоной. Время то медленно тянулось, то пролетало незаметно. В принципе Яша надеялся на положительный исход, но после инцидента с Тёплым, засомневался, не сдаст ли тот его. Но разговор состоялся правильный. Порой просто необходимо сбившемуся с пути человеку сделать физическое внушение. Во-первых, зло должно быть наказано, во-вторых, было немало случаев, когда поученные «по-отцовски» ребята потом благодарили за то, что вернул их к человеческому сознанию.

Слежка на МСЧ временно прекратилась. Все стали открыто корить разведчиков за стукачество. Совершенно понятно, что к таким людям всегда неоднозначное отношение.

Кэт попросила Яшу, чтобы он после себя оставил достойную замену. Яша начал потихоньку обучать Мазепу. Вводил его в курс дела. Открывал тонкости и секреты регистратуры: как вести себя, как распоряжаться информацией, что нужно говорить и какие тайны не раскрывать, чтобы всё крутилось вокруг тебя, а не наоборот.

Ученик оказался вроде способный, но слишком медлительный. Когда Орден собирался, Кекс и Узбек подсмеивались над Мазепой. «Яша уйдёт и тебе, телок, сядут на шею. Будь уверен, отмороженный» - глумился Кекс. Но Яша успокаивал Мазепу и советовал ему просто быть пошустрее. Он вспоминал, как сам в начале своей работы на МСЧ хотел всё бросить и сбежать. Слишком много было новой, внезапно навалившейся информации и разнообразных обязанностей. Но какая-то неизвестная сила остановила его. Яша верил, что научится и справится – и научился и справился. И Мазепу успокаивал: «Главное, не очкуй. Зато через 4 года выйдешь на волю, будешь санитаром, рентгенологом, терапевтом, психиатром. Словом, парнем не все руки!» - и желал ему от всей души успехов на новом поприще.

Тем, кто не захотел остаться с новым старшиной и с его разведкой, Яша помог устроиться на новую, оплачиваемую работу. В разные места, осваивать новые профессии, активно ждать освобождения.

Девчонки приуныли, грустнели с каждым днём. В свободное время Яша приходил к ним, старался поднять им настроение, смешил, придумывал оптимистические истории: «Выйду на волю, открою частную клинику и всех вас заберу к себе на высокооплачиваемую работу. Будем и дальше спасать измученный недугами мир. Не унывайте, девочки. Вы же – красавицы! Всё будет хорошо. Почему будет? Уже сейчас всё хорошо, а дальше будет ещё лучше. Пока в человеке живет надежда, жизнь - прекрасна!»

Вот и наступил день суда. Яша нутром чувствовал, что скоро будет дома. К своему удивлению, он не испытывал по этому поводу особых эмоций, зато был весьма озабочен судьбой своей изысканной розы, когда-то подаренной ему лагерными побратимами. Он так долго растил этот цветок, с таким трепетом ухаживал за ним, так привык нему, что порой ему казалось, что именно это изящное творения природы связывает его как-то со свободой… Яша пошел к Алёне и подарил ей этот цветок. Просить её заботиться о нём было излишним, обо всем говорили её благодарные глаза.

Суд прошёл вечером, а на следующее утро все уже знали его результаты. Так как у Яши по делу причин для отказа не было, суд утвердил его условно-досрочное освобождение. Вот и всё. Пока ещё здесь, но уже свободен. Десять дней пролетят быстро и… домой! Все приходили и поздравляли свободного человека: Якова Григорьевича Саманова. Яша спешно доканчивал последние незавершённые дела, старался помочь остающимся в зоне коллегам. Мазепа старался изо всех сил.

Да, тяжело ему придётся. Раньше, когда был перегруз с работой, Яше помогал Мазепа, а сейчас Мазепе помогать будет некому. Все будет на нём одном. Лишь бы никто ему на шею не сел, а то некоторое медработники любят на зэках поездить. Но тут уж многое от него самого будет зависеть.