Восьмое Небо

– Хватит молоть языками! – рассердился Дядюшка Крунч, все еще болтавшийся в петле, - Втяните меня на корабль! И заводите пары немедля!

Ему не пришлось долго ждать – сосредоточенными усилиями его втянули на корабль, хоть и не без труда. Барахтаясь у борта и тщетно пытаясь зацепить планшир непослушными захватами, Дядюшка Крунч успел трижды проклясть все ветра до единого. Старое тело противилось, после встряски на острове и поспешного бегства его внутренности звенели, словно содержимое котомки Тренча, а броневые пластины покрылись свежими вмятинами. Правая нога вновь подвела. Дядюшка Крунч не ступил на палубу баркентины с достоинством, как полагается небесному волку, а скорее рухнул бесформенной грудой.

Впрочем, этот конфуз никто не заметил. Вся Паточная Банда, собравшаяся на верхней палубе, приникла к планширу, разглядывая явившееся из обломком Эребуса стальное чудовище. Даже Габерон, к сломанной ноге которого Шму заканчивала привязывать самодельные лубки, не смог побороть искушения.

– Нет, это не дауни, - пробормотал он, - Это вообще ни на что не похоже. Словно его построили дикари с южных широт…

– Дикари летают на деревянных пирогах, а не стальных кораблях! – презрительно заметил Дядюшка Крунч, поднимаясь на ноги, но внутренне согласился с канониром.

Было в стальном чудовище, висящем в двухстах футах под ними, что-то такое, что наводило на мысли о дикарях-каннибалах, ритуальных плясках и страшных, изрезанных ножами, идолах. Возможно, презрение к чистым формам, которое было заложено создателем… Что-то первобытно-дикое, кровожадное, бессмысленное, что-то, что царило в мире еще до того, как зажглись первые звезды…

– Ты сказал, клад моего деда не пропал, - медленно произнесла Ринриетта, - Что ты имел в виду, дядюшка?

Капитанесса не успела снять с себя лохмотья, в которые превратился щегольской алый китель. Она стояла на ногах только потому, что держалась за леер, а лицо было густо покрыто сочащимися кровью отметинами, но ее глаза были глазами Алой Шельмы, а значит, у него не было права ей лгать.

Он лишь пропустил воздух через вентиляционные решетки шлема, чтобы изобразить что-то похожее на тяжелый человеческий вздох.

– Я думаю… Я думаю, это он и есть.

– Это?.. – капитанесса перевела взгляд на огромное железное чудище, - Постой, ты ведь не хочешь…

– Это он, - безжалостно произнес он, чувствуя, как плавятся внутренности от отвращения к самому себе, - Я думаю, это и есть «Аргест».

Ринриетта отшатнулась от него с ужасом в глазах.

– Нет! Это не мой «Аргест»!

Она должна была знать правду. Обязанность первого помощника – докладывать обо всем капитану. И от этой обязанности у него нет права отстраниться, как у прочих членов команды. Дядюшка Крунч знал, что взгляд его линз невыразителен, но все равно сфокусировался на глазах Алой Шельмы, посветлевших от ужаса, как предрассветное небо.

– Он уже перестал быть твоим, Ринриетта. Его хозяином стало «Восьмое Небо». И судя по тому, что я вижу, семь лет они потратили не впустую.

– Нет! – Ринриетта топнула ногой по палубе, - «Малефакс!»

– Тут, преле…

– Что ты видишь?

Дядюшка Крунч чувствовал его смущение, растворенное в воздухе.

– Вполне допускаю, что первый помощник прав. К сожалению, никто из вас не видит в магическом спектре, иначе вы ужаснулись бы еще сильнее.

– В нем… много магии?

– Много магии? – с неприятным смешком переспросил «Малефакс», - В нем больше магии, чем рассеяно во всем небесном пространстве Каледонии. Он… Это словно гигантская грозовая туча, собравшая в себе разряд чудовищной мощи. Мне сложно описать это в доступных вам терминах. Сверхбольшая сила, стянутая в сверхмалую форму. Этот корабль прямо пышет энергией, излучая ее в окружающее пространство.

Алая Шельма застонала.

– Почему ты не заметил этого раньше? Ты мог почувствовать! Ты мог…

– Виноват, капитанесса, - смиренно ответил гомункул, - Но на подлете к Эребусу я не ощущал ничего подобного. Скорее всего, оно… он спал. Гибель острова разбудила его. И теперь он медленно просыпается, наполняясь силой.

Дядюшка Крунч и сам это чувствовал, несмотря на то, что не обладал тончайшей чувствительностью гомункула к возмущениям в магическом эфире. Вокруг чудовищного багряно-черного корабля воздух казался более плотным, насыщенным невидимыми разрядами, как вокруг мистера Роузберри.

– Полный ход, «Малефакс»! – приказал он, - Я не хочу, чтобы «Вобла» была рядом, когда эта штука окончательно проснется!

– Делаю все, что могу, - покорно отозвался тот, - Набираем высоту и берем новый курс, но на это надо некоторое время.

Он был прав, чудовищный корабль мало-помалу делался меньше, укрываясь легкой дымкой облаков. Но облегчения Дядюшка Крунч от этого не испытывал. То же самое, что укрывать тонким кисейным платком лежащий рядом с тобой пистолет.

«Вобла» оживала, расправляя паруса. Кливера на носу надувались, вбирая в себя трепещущую силу ветра, на гроте и бизани медленно опускались стакселя. Корди и Шму сновали по рангоуту, помогая парусам – «Малефакс» еще был слишком слаб, чтоб в полной мере управлять всей оснасткой. Мистер Хнумр, принимая это за веселую игру, карабкался следом за ними, испуская тревожные щелчки всякий раз, когда его забывали подождать.

Алая Шельма провожала взглядом медленно удаляющийся корабль. Под слоем крови и грязи выражение на ее лице было сложно разобрать. Быть может, там и не было никакого выражения.

– Значит, вот как выглядит дедушкин подарок… Это чудовище?

Дядюшка Крунч не знал, что сказать. Люди странно реагируют на самые обычные слова, ну а с Ринриеттой и подавно приходилось взвешивать каждое из них. На его счастье, на выручку пришел «Малефакс».

– Не совсем верная формулировка, - сдержанно заметил он, - «Аргест» - это не чудовище и не корабль. «Аргест» - это сила, вектор. В какую форму эту силу отлить решает лишь его хозяин.

– И, кажется, его новые хозяева вполне доходчивы в своих желаниях.

– Пожалуй, что так, - вынужден был согласиться «Малефакс», - Однако…

– Не могу их за это корить. Разве я сама не собиралась использовать «Аргест» для того, чтоб сокрушить Унию? «Восьмое Небо» попросту опередило меня. Все те семь лет, что я сновала по небесному океану, оно ковало оружие.

Габерон попытался самостоятельно сделать несколько шагов вдоль борта, используя изготовленный Шму костыль из весла, но вынужден был остановиться, не пройдя и трех футов.

– В другой момент я бы с удовольствием насладился сценой твоего душевного самобичевания, Ринни, а то и продал бы пару билетов в партере, но вынужден отвлечь тебя соображениями другого рода. Если эта штука действительно связана с «Аргестом», я бы держался от нее подальше. Одной Розе известно, что творится у нее внутри.

– Ничего хорошего, - мрачно заверил «Малефакс», - Я не могу вообразить и десятой доли силы «Аргеста», но судя по магическому возмущению вокруг корабля, там внутри заперта невероятная мощь. И если «Восьмому Небу» захочется спустить ее с поводка, едва ли против нее устоит хоть один хваленый дредноут Унии.