Восьмое Небо

– Не стоит благодарности, прелестная капитанесса, - самодовольно ухмыльнулся «Малефакс», - Просто повезло с ветром. Глазом моргнуть не успеете, как встанем на ровный киль…

Гомункул ошибся, ему потребовалось больше минуты, прежде чем «Вобла» неуверенно восстановила равновесие, все еще немного дергаясь на правый борт, словно прихрамывая.

– Мидель все еще в огне, - сообщил гомункул, словно они сами этого не видели, - Я постараюсь провести корабль сквозь самое большое облако. Это не остановит полностью пожар, но прибьет пламя.

– Поняла. Выполняй. Где аппер?

– Не думаю, что он еще способен причинить нам неприятности. Его корабль ощутимо поврежден и пытается набрать высоту. Но, если хотите знать мое мнение, едва ли ему это удастся.

– Отличная смерть для аппера – утонуть в Мареве, - буркнул Дядюшка Крунч злорадно, - А теперь туши огонь! Если будем оставлять за собой такой хвост, все наши уловки карасю под хвост! «Аргест» найдет нас даже в кромешных облаках!

«Вобла» нырнула в очередное облако. Промороженное вечным небесным холодом и похожее больше на парящую в воздухе ледяную крупу, оно все же состояло из влаги. Гудящее пламя, гуляющее по верхней палубе, зашипело. «Малефакс» заложил еще один вираж, меняя ветер, и поредевший дым устремился в другую сторону, открывая с капитанского мостика вид на разгромленную верхнюю палубу.

Дядюшке Крунчу приходилось видеть баркентину в неприглядном виде, но сейчас он, хоть и не будучи корабелом, мгновенно понял – эта рыбка уже отлетала свое. И так осекающиеся поршни в его груди пропустили несколько тактов, наполнив большое тяжелое тело щемящим ощущением безысходности. «Воблы» больше не было. Небесный огонь, обрушившийся с высоты, уничтожил ее, несмотря на то, что она еще слушалась штурвала и чувствовала под собой ветер. Грот и бизань мачты лежали в руинах, превратившись в нагромождение обломков, опутанных тлеющими канатами и клочьями горящей парусины. Уцелевшая фок-мачта покосилась и лишилась половины рей, но волей Розы, устояла на месте. Хуже всего пришлось корпусу. Выпотрошенный и обожженный, он был одной огромной раной, по краям еще курящейся черным дымом. В верхней палубе зияли провалы, в глубине которых можно было увидеть разгромленный гандек с беспорядочно расшвырянными пушками, перебитые бимсы и шпангоуты торчали в стороны сломанными ребрами.

– «Вобла»… - прошептала Алая Шельма. Ужас пронял ее только сейчас, когда стала видна истинная картина разгрома.

Дядюшка Крунч хотел ее утешить, но знал, что это не в его силах.

– Мы еще починим эту малышку, - пробормотал он, надеясь, что скрежет стального горла поможет скрыть ложь, пропитавшую эти слова, - Она еще у нас поднимется выше облаков. Запасемся досками, хорошим лесом, пенькой… Старушка переживала и не такое! Я когда-нибудь рассказывал, как твой старик умудрился поджечь ее, раскуривая трубку?..

Алая Шельма не слушала его – просто смотрела на свой умирающий корабль, машинально держа голема за руку. Ветер зло трепал ее волосы, швырял в лицо ледяную крупу, но она даже не обращала на это внимания.

– Бедная моя «Вобла», - тихо произнесла она, - Хорошо, что дед этого не видит. Что ж, Роза вновь показывает, что мне нечего делать в небе. В который раз. Когда-то я была способной ученицей, мне не требовалось повторений…

– Аппер! – внезапно доложил «Малефакс», - Превышение двести, но быстро снижается.

Карабкавшаяся по остову мачты Шму испуганно задрала голову:

– Еще один?

– Нет, все тот же, которого угостил Габерон. Но не похоже, что он идет за добавкой.

– Что ты имеешь в виду? – требовательно спросила Алая Шельма, щурясь.

– Картечь здорово его потрепала. Скорее всего, он не дотянет до апперских островов. А других в этой округе и нет. Я думаю, он попытается сесть.

– Куда сесть? – не понял Дядюшка Крунч и тут же хлопнул себя тяжелой ладонь по лбу, - Ах ты ж драный палтус!.. Он хочет сесть на «Воблу»? После того, как едва не сжег ее? Пусть спускается, щучий потрох! Мне есть, что ему передать!

Спуск аппера скорее напоминал едва контролируемое падение. В его корабле больше не было изящества и воздушной легкости, он отчаянно коптил и двигался так неуверенно, словно шел вслепую. Пробивая навылет облака, он стремительно снижался, сносимый ветром, и Дядюшке Крунчу в какой-то момент показалось, что тот не успеет остановиться, расшибется о палубу.

Корабль аппера в последний миг успел сбросить скорость, но это не спасло его от жесткой посадки – раззолоченное судно с грохотом врезалось в остатки палубы между бизанью и гротом, подняв в воздух облако сажи и обломков. Сейчас оно выглядело не менее жалко, чем сама «Вобла». Изящный корпус потускнел и оплавился в некоторых местах, а развороченная картечью носовая часть превратилась в бесформенный желвак. Ажурные конструкции, возвышавшиеся над его палубой, были жестко посечены, а золотые паруса висели поблекшими вялыми тряпками. Дядюшка Крунч отчего-то испытал неуместную гордость. Вот тебе и выше всех.

– Какие будут приказы, Ринриетта? – спросил он, напрягаясь, - Будем брать его в плен?

«Малефакс» издал невеселый смешок.

– Не самая удачная ваша шутка, господин первый помощник. Насколько мне известно, во всем небесном океане не найдется ни одного человека, который смог бы похвалиться тем, что пленил аппера.

– Тихо, - Алая Шельма вдруг выпрямилась во весь рост. Ее алый китель являл собой плачевное зрелище – опаленный огнем, зияющий прорехами, он мало чем напоминал капитанскую форму, но Ринриетта держалась так, словно он был по меньшей мере адмиральским мундиром, - Команда, слушай мой приказ. Всем спуститься на нижние палубы. Шму, Дядюшка Крунч.

Он не сразу понял, что она имеет в виду, а когда понял, едва не зарычал от злости.

– Ринриетта! Что за выдумки!

– Это аппер, дядюшка, и, судя по всему, он еще жив. А значит, оставаться здесь опасно.

Корабль апперов, вонзившийся в верхнюю палубу и расколовший ее, словно ядро, больше походил на гору дымящихся обломков, невозможно было и представить, что внутри могло уцелеть живое существо. Но Дядюшка Крунч хорошо помнил россказни об апперах – как и сама капитанесса.

– Не уйду! – рявкнул он, со скрежетом разминая захваты, - Я старший помощник на этом корабле!

Она смерила его взглядом, по сравнению с которым даже ледяной ветер, терзавший ее волосы, казался теплым весенним бризом.

– Уходи, дядюшка. Готовь шлюпки, собирай остальных. Здесь я справлюсь сама.

Ему захотелось схватить ее за ворот кителя и хорошенько тряхнуть. Самоуверенная выскочка с ветром в голове. Гроза небесного океана, чтоб ее…

– Это аппер, задери тебя карась!

– Благодарю, мне это известно. Но место капитана – на мостике его корабля, откуда бы ни грозила опасность.

– Твой корабль сейчас превратится в горстку угля! – в сердцах бросил он и, увидев, как стиснула зубы Алая Шельма, понял, что попал в цель, - Не время показывать характер, Ринриетта!

– Договор с Урко заключала я, - Алая Шельма вернула контроль над своим лицом, вновь надев маску ледяного спокойствия, - Значит, и за неустойку отвечать мне. Уходи. Это капитанский приказ. Если ты не подчинишься ему, то нарушишь Пиратский Кодекс.

Ее сила воли должна была быть сродни развороченному полыхающему корпусу «Воблы». Приняв на себя столько ударов за последний день, она все еще сохраняла необходимый запас прочности – в отличие от его собственного тела. Одно Марево знает, за счет чего она держится, подумал Дядюшка Крунч в отчаянье, не зная, что еще сказать.