Восьмой ангел

— Ну-ну, — поторопил Барт, — так что у догонов за миссия?

— Открыть имя Творца, — Адам взглянул на друга странно серьезно, словно пытался предупредить иронию, рвущуюся с языка Макса. — То есть раскодировать. Это действие, если оно состоится, даст потрясающей силы импульс любви и гармонии. Вселенская энергия, выделившаяся при этом, спасет погибающие цивилизации во многих галактиках. На земле прекратятся войны и убийства, человечество шагнет в новую стадию развития. И это должно случиться вот-вот.

— А если, — Барт замялся, подыскивая слова, — если миссия догонов не осуществится?

— Значит, они исчезнут, не сумев помочь Земле. И все будет по-прежнему. — Адам вздохнул. — И война на моей родине будет продолжаться.

— Но ты-то веришь в то, что миссия выполнима?

— Я давно не ученый, Макс, я — солдат. И я прекрасно вижу, что это вряд ли возможно. Потому я здесь. И хочу воспользоваться кристаллом хотя бы для блага моей родины, если не получается очистить от зла всю землю.

— Так тот самый легендарный догонский кристалл и модель Земли — одно и то же?

— А ты не понял?

— И ты боишься, что он исчезнет вместе с догонами и не достанется тебе?

— Именно. Если догоны уйдут, кусочки кристалла просто рассеются по планете, чтобы исполнять роль связующих передатчиков между Землей и Сириусом. И так до следующего раза, пока Творец не решит дать нам еще один шанс.

— Тогда почему твой учитель не сообщит об этом миру? Если мы все теряем уникальную возможность? Почему он не скажет открыто, кто есть догоны?

— Друг, — Адам тяжело поднял глаза на Барта, — как твой великий народ относится к моему народу?

— В смысле? — не понял Макс.

— Не ты конкретно, не нормальные люди, а ваши правители? Они же считают нас за зверьков! За людей низшего сорта, которых можно выселять целыми селами, как делал Сталин. Или убивать, как делают нынешние сталины.

— При чем тут догоны?

— Да при том! Догоны специально приняли форму недоразвитого племени, дикарей, чтобы люди, находящиеся на более высоком уровне интеллекта, стали им помогать, подтягивая к себе, и тогда этим людям открылось бы знание. И вместе мы смогли бы сделать то, о чем я сказал. Испанцы в свое время уничтожили майя, посланцев Вселенского разума, теперь очередь за догонами.

— Адам, — Барт ожесточенно грыз пряную зеленую ветку, — почему ты не сказал сразу, зачем ты здесь?

— Откуда я знал, насколько ты изменился…

— Я, конечно, тоже кое-что слышал о планетарной миссии догонов, но это, как ты понимаешь, не моя сфера. Мне говорили, что миссия догонов — быть хранителями кодов, то есть записей об истории Земли и о каждом из нас. И они откроют их только тогда, когда земляне будут готовы ее воспринять.

— Разве не это же я сказал только что? Просто ты озвучил часть, а я — целое…

— Черт! — отбросил изжеванную ветку Барт. — Верить — не верить, это одно. Но меня не покидает ощущение, что мы, земляне, в масштабах Вселенной — как беспризорники, ничего не знающие ни о родителях, ни о родном доме…

— Знаешь, а ведь гора, где находится священная пещера, — это пирамида. Она транслирует энергию Сириуса. Как и те артефакты, что в ней спрятаны. Вот ты слышал о мумии, ларце, кристалле…

— Если тебе учитель все так подробно рассказал, может быть, он знает, и что находится в таинственном ларце?

— Догонит.

— Что за фрукт? Не слышал…

— Уникальный сплав. Сверхпроводник с сопротивлением, близким к нулю. Выполнен по технологии холодного термоядерного синтеза. Именно эту технологию догоны должны нам передать, когда люди будут готовы. И там же, в Ларце, неизвестные элементы из полной таблицы Менделеева. Их всего сто сорок четыре, а мы знаем…

Совсем рядом вдруг послышался странный и малопонятный для этих диких мест звук — тарахтенье мотора. Из-за скоса скалы вывернулся ослепительно улыбающийся малиец на ярко-красном спортивном мотоцикле.

— Месье! — радостно завопил он, увидел растерянных путешественников. — Холодный джин-тоник! Пиво! Виски с содовой!

— Это еще что за чудо? — уставился на мотоциклиста Адам. — Откуда?

— Да тут неподалеку, в долине, недавно открыли пятизвездочный отель, — объяснил Барт. — Сервис! Как на лучших курортах.

— Дикари, — убежденно вынес приговор Адам.

И непонятно было, к кому относится это определение: к мотоциклисту, догонам или к тем, кто додумался построить в этих удивительных местах пятизвездочный символ цивилизации…

* * *

За Петрозаводском Ольга залила полный бак и покатила дальше. Доходил восьмой час выматывающей ночной гонки. С непривычки затекли плечи. Ныли руки, крепко сжимающие руль. Дорога оказалась неожиданно пустой. Несколько раз Ольга обогнала тяжелые одышливые фуры, да четыре точно такие же груженые гусеницы, попавшиеся навстречу, ослепили до слез ее уставшие глаза.

Глаза как раз и стали основной проблемой: от беспрестанного вглядывания в темноту, от напряженного контроля над незнакомой трассой они, казалось, не помещались в глазницах. Острый горячий песок, скопившийся внутри, просто выталкивал их наружу. Девушка нещадно терла их кулаком, пытаясь вправить на место, но это не помогало.

Неожиданно в свете фар заколыхались какие-то странные рваные хлопья. Сначала мелкие, словно кто-то растряс старое ватное одеяло, а сразу следом — объемные и вертлявые. Ольга немного снизила скорость, а через пару минут и вовсе остановилась: ватные хлопья скучились, собрались воедино и образовали плотную жутковатую завесу, которая бесследно заглатывала мощные прожекторы света.

Туман! Только этого не хватало! — огорчилась Славина.

Колышущаяся черно-серая прорва за окнами густела на глазах, вбирая в себя жадно и ненасытно сначала небо, потом деревья на обочине, а на закуску — полотно автотрассы, лишив Ольгу какого бы то ни было обзора.

Девушка открыла дверцу и, ежась от влажного знобкого холода, вышла на дорогу. Практически разгребая руками настырные холодные живые клубы, определила пологую обочину и, вернувшись, осторожно съехала с шоссе. Повозившись с незнакомым устройством, откинула спинку сиденья, привалилась к упругому велюру уставшей спиной.

Значит, отдохну, а может, и вздремну. К рассвету всяко развиднеется, — подумала Ольга, с трудом прикрывая сухие веки.

Однако, как это часто бывает в периоды выматывающей усталости, сон не шел. Напряженное тело никак не могло расслабиться, внутри тревожно и остро вибрировала какая-то болезненная струнка, цепко державшая все внутренности в тошнотворно-подвешенном состоянии.