Восьмой грех Альберта

– "Все" – это кто?

– Наши друзья, близкие, – поясняет Альберт. – У них не было возможности прилететь в Мюнхен. Скоро ты их увидишь.

Мы едем на заднем сидении дорогого автомобиля. Это чувство мне тоже знакомо. Едва уловимый запах вишнёвого ароматизатора воздуха. Образ водителя в белой рубашке с галстуком и в пиджаке. Сосредоточенный взгляд Миши в зеркале заднего вида. Я откуда-то знаю, что при нём можно говорить о чём угодно, обсуждать любые дела – он будет молчать. Он не просто водитель. Он провожатый, охранник, друг, если надо, слушатель. А если не надо, то механизм, ведущий машину в нужную точку, и не более.

– Чем я занималась до аварии, Альберт? – спрашиваю у мужа, наблюдая в окно городские пейзажи.

– Ты домохозяйка.

Чувствую укол в сердце из-за его ответа. Я думала, что к четвёртому десятку своих лет успела построить карьеру. Что у меня была яркая жизнь, верные друзья, увлечения. А я, выходит, только готовила, стирала и убиралась. И это моя реальность?

– И часто я сидела дома?

– Часто. Тебе нравилось вести хозяйство. Но с подругами ты тоже встречалась. Хотя чаще проводила время со мной. Твоя работа – быть хорошей женой и, – Альберт прочищает горло, – любить меня. И ты отлично справлялась.

– А чем занимаешься ты?

– Я веду бизнес. У меня два автосалона в городе.

– А я интересовалась твоей работой? Может, хотя бы помогала тебе?

Цепляюсь за ростки надежды. Не могла же я интересоваться только сковородками и пипидастрами. Это так скучно и бесперспективно.

Альберт начинает смеяться. Приглушённо, мягко.

– Нет, Вера. Бизнес – сложная штука. Тебе это было не нужно.

Я опускаю взгляд на свои руки. Ногти, заросшие кутикулой, заусенцы. Вспоминаю своё отражение в зеркале и мысленно содрогаюсь.

– А хотя бы собой я занималась? Мне бы в салон красоты. Я себе не нравлюсь.

– А вот это светлая мысль, – говорит муж, подняв указательный палец. – Ты ходила на свои ногти, ресницы, к парикмахеру и всё такое, но я не знаю куда.

– В моём телефоне наверняка есть контакты.

Альберт кивает с задумчивым видом.

– Поищем.

К вечеру мы приезжаем домой. Это квартира в элитном доме. Я стою у двери, пока Альберт достаёт ключи и думаю: какой он, мой дом? Хочу поскорее увидеть свои вещи. Взять в руки телефон, посмотреть контакты и фотографии. Хочу вспомнить себя.

Глава 4

Мы с Альбертом живём в двухэтажной четырёхкомнатной квартире. Куда ни взгляни, везде дорогой ремонт. Интерьер выдержан в современном минимализме. Минимум деталей, минимум цветовых оттенков. В основном всё в серых, зелёных и бежевых тонах. На первом этаже одна большая гостиная с электрокамином и наша спальня. Наверху ещё две гостевые комнаты.

– Здесь ты наводила марафет, – Альберт указывает на серый зеркальный столик в спальне.

На нём ничего не стоит, а вся косметика, духи, расчёски и аксессуары оказываются в ящике внутри.

Я сажусь на пуф у столика и начинаю жадно изучать содержимое ящика. Брендовые духи с ненавязчивыми ароматами. Три флакона. Мне нравятся эти запахи. Пудреница, чёрный карандаш для глаз, коричневый для бровей, прозрачный блеск для губ. А я не слишком любила краситься. Ещё внутри оказываются баночки со всевозможными кремами, бутылочки со спреями и тому подобное.

Следом я перехожу к шкафу-купе.

– Правая половина твоя, – подсказывает Альберт, всё это время наблюдавший за мной.

Я отодвигаю дверцу. На вешалках несколько платьев, юбки, брюки, джинсы, кофты – почти всё в классическом стиле. Я только думаю: и зачем домохозяйке столько официальной одежды?

– Куда я в этом ходила, если в основном сидела дома?

– По магазинам, на встречи. У тебя строгий стиль в одежде. Мне всегда это нравилось. А вот тут, – Альберт выдвигает ящик.

Моему взгляду открывается самое разное нижнее бельё: белое, чёрное, красное, с кружевом и без, даже прозрачное есть.

– То, в чём ты ходила по дому. Под халатом, конечно. На тебе всегда было красивое бельё под домашней одеждой, когда ты встречала меня с работы.

Я неловко поглядываю на Альберта и понимаю, что спать с ним я пока точно не готова. А он явно на это намекает.

– Сначала я должна привыкнуть к обстановке. И к тебе.

– Я понимаю, Верочка. – Он обнимает меня за талию и подглаживает по спине. – Я не давлю.

– Спасибо, Альберт. – Освобождаюсь из его объятий.

В ответ он понимающе кивает.

– А где мой телефон? И вещи, которые были со мной в момент аварии?

– Они в шкафу. Сейчас.

Пока Альберт ищет пакет с вещами в шкафу, я осматриваю комнату. На прикроватном столике электронная фоторамка. На ней сменяются наши с Альбертом фотографии. Ни одного нового лица.

– Вот, это твоя сумка. – Он протягивает мне большую кожаную сумку чёрного цвета. – Там всё как было в день аварии.

На лице Альберта отражается напряжение. Его губы поджаты. Он то и дело чешет бороду.

– Не могу смириться с тем, что случилось. Я боялся, что потеряю тебя навсегда.

Я внимательно смотрю на него, ничего не ответив.

– Не буду тебе мешать. Изучай свои вещи. Я пойду закажу нам ужин. Есть предпочтения?

– Да. Хочется итальянской кухни. Спагетти с томатным соусом и пиццу.

Муж улыбается.

– Ты всегда это заказывала. Мог и не спрашивать.

Он уходит из комнаты, закрыв за собой дверь. А я открываю сумку.

Внутри оказывается чёрная косметичка на молнии. В ней не так много косметики. Ещё в сумке серебристый телефон и зарядка. Я нажимаю на центральную кнопку, и экран смартфона загорается. На нём стандартная синяя заставка и нет пароля. Уровень заряда низкий, так что я нахожу розетку и оставляю телефон зарядиться, пока осматриваю остальные вещи.

В сумке я нахожу ключи в чёрной, кожаной ключнице. Чёрный кожаный кошелёк. Очень растянутый, хоть и не потёртый. Внутри нет ни налички, ни платёжных карт. Только скидки в магазины одежды.

На дне сумки я нащупываю что-то маленькое и твёрдое. Оно приклеилось между складками ткани. Подковырнув его ногтем, я достаю на свет леденец зелёного цвета. По запаху мятный. Странно, у меня такой порядок в сумке, а тут прилипшая конфета. Ещё и мятная. Не думаю, что люблю мятные конфеты. По крайней мере, сейчас меня к ним не тянет.