Воспаление колец
Шрифт:
– Очевидно, дверь закрыта, – проговорил он, убедившись, что вентиль не вращается.
– Что же нам делать? Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ??? – протараторил Брагомир. Он подбежал к двери и несколько раз боднул ее головой. Дверь отозвалась надсадным гулом. Спустя мгновение со склона Бабайоброса низринулась лавина. К счастью, она прошла стороной, но охранителей все равно присыпало снегом.
Гнусдальф откашлялся.
– Брагомир, дорогой, – ласково сказал он, – я сомневаюсь, я очень, очень сильно сомневаюсь, что таким образом ты ее откроешь. Скорей Бабайоброс расколется на части, чем треснет муфлониевая бронедверь. – Чародей помолчал,
Гнусдальф застыл перед дверью. Охранители любовались его гордым профилем и дрожали.
– А! – внезапно сказал маг. – Заколдованный замок! Стоит лишь наложить...
– Наложить? – радостно перебил Брагомир и мигом сбросил штаны. – Гнусдальф, ты главное скажи – куда!
Гнусдальф крутанул пальцем у виска и сказал, не скрывая к Брагомиру отвращения:
– Ты не дослушал. Наложить – это значит наложить чары, сказать несколько особых слов, понимаешь?
– Слов? – Брагомир натянул штаны. – Тоже мне новость! Да знаю я эти особыеслова! С какого начать?
– Ты мыслишь категориями кроманьонца, – вздохнул маг. – Отойди, не мешай думать... Ладно, – он шмыгнул носом. – Отойдите все. Я буду колдовать.
Когда все отошли, Гнусдальф приблизился к двери, коснулся ее ширпотребной палочкой и с апломбом сказал:
– Фокус-покус!
Удивительно, но ничего не произошло!
Крайне озадаченный, Гнусдальф осмотрел свой реквизит, потеребил бороду, затем ткнул палочкой в дверь и прочел заклятие повышенной мощности:
Дунем-плюнем,
Разотрем!
Дверь, откройся!
Мы войдем!
Дверь, и до заклятия казавшаяся довольно крепкой, стала тверже алмаза.
– Не выходит, гадина! – злобно вскричал чародей, яростно шморгая носом.
– На дверь наложены крутейшие заклятья? – благоговейно прошептал Марси.
– Какие там заклятья! – отмахнулся Гнусдальф. – Сопля в носу застряла! Я подозреваю у себя гайморит!
Он принял задумчивый вид, что-то пробормотал, потом наклонился, прижал одну ноздрю пальцем и по-спартански высморкался под дверь.
Свинолаки были уже недалеко. Хрюканье этих тварей напоминало тарахтение сотен мопедов. Ослы и их хозяева сбились в дрожащую блеющую кучу. Это был конец...
В этот миг Гнусдальф запрокинул голову и облегченно расхохотался.
– Постойте! – воскликнул он. – А отмычки?
– Отмычки? – оживился Элерон. – А у кого есть отмычки?
– У меня есть! – отрезал маг и полез в саквояж. – Алей гоп! – Он вытащил большое кольцо, на котором болталась, по меньшей мере, сотня отмычек. – Ну-с, приступим... Это не займет много времени. При моем-то опыте...
И он взялся за дело. Его сухие длинные пальцы управлялись с отмычками на удивление ловко. Наконец замок щелкнул. Маг повернулся к спутникам –
точь-в-точь Моисей, только что высекший воду из скалы:– Да, талант не пропьешь! Взбодритесь, сейчас мы войдем... Не распускай нюни, Элерон! Брагомир, ровней спину! Фордо, у тебя такой вид, словно ты только что выбрался из помойной ямы! А ты, Гнивли... ОЙ, МАМА! ОЙ! ОЙ-ОЙ-ОЙ, ЧТО ЭТО???
В середине обросшего камышом озера вспух чудовищных размеров пузырь. За его стенкой виднелись размытые очертания чего-то громадного, зловещего, белого...
– БУ-У! – донеслось из пузыря. – БУ-У-У!..
– Спасаемся! – заревел Гнусдальф, хватаясь за вентиль. – Это же Дан...
И тут пузырь лопнул.
«ХЛОБЫСТЬ!» – с таким звуком ветер, воняющий йодом и пенициллином, ударил в лица героев. На миг они зажмурились, а когда открыли глаза... О, посреди озера возвышалось невиданное чудище размером с трехэтажный коттедж и в белом, опутанном водорослями халате! Пряди серо-зеленой тины свисали с головы до самых плеч. Пасть чудища скрывала марлевая повязка, а глаза, прямо сквозь квадратные, помутневшие стекла очков метали молнии, которые выжигали в скале над головами охранителей начальные строки клятвы Гиппократа.
– Кариес! – взревел Дантист, поднимая правую руку. Верней, чудовищный обрубок: из предплечья торчало длинное мельхиоровое сверло. Оно заработало с отвратительным визгом; вода позади Дантиста забурлила от выхлопов, над озером поплыл удушливый дым.
– О, горе нам, развратным интуристам! – трагически вскричал Лепоглаз. – Он взял с собой премерзкого соратника, Бормашину!
– Ужасен зрак Дантиста! – крепко зажмурясь, простонал Гнусдальф.
– Какая зрака, какая зрака? – заверещал Марси. – Сам ты зрака! Отпирай, лысый черт, я слишком молод, чтобы умирать, а он тут со своей зракой лезет!
Дантист взревел и двинулся к отряду. Шаг, второй – и вот он уже рядом. Рука с Бормашиной протянулась вперед, сверло отвратительно жужжало. Дантист помедлил, выбирая жертву... Поток воздуха от сверла всколыхнул волосы Фордо. Но Дантист выбрал чародея. Бормашина скользнула к серой фигурке, однако тут Гнусдальф, кряхтя, потянул дверь на себя. Заскрежетали петли, тяжелая на вид дверь удивительно легко распахнулась; маг отскочил, а вот Дантисту не повезло: створка прижала его руку с Бормашиной к скале.
В проеме колыхалась непроницаемая, пахнущая сыростью тьма.
– Вперед! – скомандовал маг, и первым сиганул через порог.
– Пасть порву! – бесновался Дантист, пытаясь освободить руку. – Хреновый кусок подложили, гниды! Залечу!
Но он не успел. Все охранители благополучно миновали проем, а Гнусдальф ловко захлопнул дверь перед самым носом Дантиста. Щелкнул замок, и наступила тишина. Очень темная тишина. Очень темная, зловещая, будоражащая тишина. Чмокнула пробка, остро запахло лекарством: это Гнусдальф в потемках капал на сахар корвалол.
– По крайне мере, здесь тепло, – рискнул заговорить Элерон.
В стенах пещеры его слова превратились в сиплое карканье.
– Наши ослики остались за дверью! – захныкал Марси.
– А с ними и все наши запасы! – подхватил Опупин.
– Нам крышка! – прорвало Брагомира. – Мы пропадем здесь без еды и воды, без женщин, без одеял и подушек!
Охранители заголосили на разные лады. Громче всех орал Брагомир – самый сильный и голосистый в отряде. Он вопил, рыдал, подпрыгивал и рвал на себе одежду.