Воспитание бабочек

Когда пришло время упомянуть Адоне Стерли, Серена внезапно устыдилась. Она поступила с ним жестоко, но поняла это только сейчас. Этот человек ее спас, а она избавилась от всех воспоминаний о нем.

Ламберти был поражен образом переплетчика. От выбора уединенной жизни и доброты к книгам до зажигательных бомб с ароматом печенья. Профессору тоже не удалось составить четкое мнение о пиромане. В Стерли невозможно было увидеть ни положительного героя, ни явно отрицательного.

Наконец Серена заговорила о докторе Новак и о группе глюков, члены которой смогли понять ее от и до именно потому, что и сами пережили подобные трагедии. Каким-то образом она донесла до Ламберти, что опыт, объединяющий ее с этими пятью неудачниками, кардинально отличает ее от него. И как бы они ни любили друг друга, их будет разделять расстояние, которое нельзя преодолеть.

— Есть места, куда ты не сможешь войти, — предупредила она. — Закрытые двери, которые ты никогда не сможешь открыть.

По завершении рассказа они некоторое время молчали. Потом он попросил ее хотя бы раз поговорить с ним об Авроре. Он хотел узнать, какой она была и какой была ее жизнь до ночи пожара. И пообещал Серене, что после этого никогда больше не будет расспрашивать об Авроре, уважит ее желание сохранить память о дочери только для себя.

Серена начала с фразы, которую давно не произносила:

— Я дождевой червь. И Аврора выглядела точь-в-точь как я, за исключением копны светлых кудрей.

Помня о том, что дух дочери сейчас рядом, Серена сумела описать ее без грусти и даже улыбнуться.

— Я никогда не оплакивала ее смерть, — призналась она. — Но один день в году ты будешь видеть меня другой. Ты не поймешь, что случилось, и захочешь меня расспросить. Не делай этого. Просто знай, что этот день был днем ее рождения.

После этого очищения, этого освобождения Серена как будто с чем-то примирилась. Это еще нельзя было назвать исцелением, но теперь она, по крайней мере, может показать шрам.

Профессор пошел спать, она же осталась ждать рассвета. Ребенок, которого она носила, тоже беспокоился, поэтому Серена воспользовалась возможностью, чтобы устроиться под пледом на диване перед незажженным камином. Деревянную шкатулку с закладками, которую прислал ей Адоне, она положила на колени.

Открыв шкатулку в тишине дома, где прожила всего несколько месяцев, Серена как будто пригласила старого друга в свою новую жизнь.

С годами уникальная коллекция переплетчика пополнилась новыми экземплярами, обнаруженными в книгах, потерянных рассеянными и неизвестными читателями. По этим вещицам можно было сделать выводы о некоторых сторонах их жизни и даже раскрыть некоторые тайны. Пожелтевший чек из венецианского магазина головных уборов. Визитка адвоката по бракоразводным процессам. Морской конек, засушенный на солнце. Проигрышный лотерейный билет с нарисованным на нем непристойным рисунком. Картонный образок с изображением святого архангела Михаила. Карта «Повешенный» из колоды Таро.

По каждой из этих реликвий можно было представить себе историю чьей-то жизни.

Кто знает, сколько раз Адоне, глядя на эти предметы, пытался восстановить кусочек бытия тех, кто потерял или забыл книги. Людей, с которыми он никогда бы не познакомился, но которые все же нашли способ связаться с ним. И закладки были посланиями из других миров. Серена подумала, что, в сущности, мы все друг другу чужие, пока не встретимся.

Здорово будет рассказать все это малышу, который вот-вот появится на свет. И в эту секунду она решила, что коллекция Адоне станет первым подарком для новорожденного. Однажды, через несколько лет, они вместе пофантазируют о жизни неизвестных людей.

Но как раз когда в голову ей пришла эта мысль, Серена вытащила из шкатулки фотографию.

Глянцевая бумага выцвела и была повреждена временем. На снимке, сделанном в маленькой церкви, была изображена девочка лет трех от роду, в белом платьице и черных лакированных туфельках, молитвенно сложившая руки перед алтарем, над которым висело деревянное распятие.

Очень светлая блондинка. Хотя волосы у нее были прямые, это была Аврора.

8

— Это она и в то же время не она… Не знаю, как тебе объяснить.

Найдя фотографию, Серена разбудила Ламберти. Ей хотелось выразиться яснее, но от волнения она не могла собраться с мыслями. Профессор попытался ее успокоить.

— Хорошо, объясни мне еще раз, пожалуйста, — сказал он, сев в постели.

Держа фото в дрожащих руках, Серена смотрела на девочку в белом платьице, молящуюся в церкви.

— Прежде всего, я не делала этот снимок. Значит, это сделал кто-то другой.

— Но Аврора погибла в шесть лет, а этой девочке максимум три, — отметил профессор, помня, что некогда Серена верила, будто ее дочь выжила при пожаре.

— Я знаю, что это старая фотография, — не без досады отозвалась она. — Я тоже это вижу.

— Ладно, давай пока забудем о том, кто ее снял, — предложил профессор. — Но тогда, возможно, лучше не обращать внимания и на сходство между девочками, а сосредоточиться на различиях. — Не желая ей противоречить, он в то же время давал ей дельный критерий для анализа, позволяющий развеять любые сомнения. — Что отличает эту девочку от твоей дочери?

— Волосы, — мигом ответила Серена. — Волосы разные: хотя они обе блондинки, у Авроры была копна непокорных кудрей.

— Видишь? У нас уже есть два важных отличия, — заметил профессор. — Ты не делала эту фотографию, и волосы у этой девочки прямые. Что еще?

Серена снова вгляделась в снимок.

— Не знаю… Пожалуй, теперь, когда я получше присмотрелась, нос кажется слегка другим. Лицо более округлое, немного иное положение глаз относительно скул. Но это детали, мелочи. Это как когда смотришь на двух близнецов: сначала они кажутся одинаковыми, но потом понимаешь, что это не так. А стоит на секунду отвести взгляд, как они снова становятся одним и тем же человеком.

Ламберти уловил смысл, но не мог высказаться однозначно.

— Я не могу тебе помочь, потому что не знаю, как выглядела Аврора, — сказал он.

Серена поняла, что есть только один способ избавиться от неопределенности. Пришло время скачать снимок Авроры из облачного хранилища, где она погребла все фотографии. Она пошла за смартфоном.

Когда она вернулась, профессор уже встал и одевался.

Серена села в кресло у кровати и, открыв сайт в браузере мобильника, ввела данные учетной записи и пароль доступа к памяти, в которой хранила все воспоминания. Это заняло больше времени, чем она ожидала, потому что какая-то часть ее все еще не желала возвращаться в это виртуальное хранилище. Сердце колотилось, мышцы были напряжены.

Почти семь лет Серена видела лицо дочери только в своем воображении.

Она открыла первую фотографию, и это было как пощечина. Улыбающаяся Аврора, глаза сияют, голова слегка наклонена вправо. Характерное для нее выражение лица; эту позу дочь принимала часто, сама того не замечая. Серена вспомнила, что подобных фотографий есть десятки.

Она протянула телефон Ламберти.

Профессор подошел и внимательно рассмотрел лицо девочки на экране.

— Дай мне минутку. Мне нужно свыкнуться с мыслью, что это та самая дочь, о которой ты рассказывала.