Воспоминания бывшего студента

Много лет прошло, но еду я помню отлично.

Наше жилище находилось на небольшом пригорке. А спустившись на улицу мы обнаружили на первом этаже этого здания небольшой магазинчик, где продавали местное вино на разлив. Надо сказать, что в то время я, практически не пил вина. А о более крепких напитках и говорить не приходится. Но иногда, с разрешения Шалвы Михайловича, мы позволяли себе по стаканчику вина.

Утром следующего дня, часов в восемь мы, уже позавтракав, поехали на работу. За месяц нас использовали на многих работах. Мы очищали от листьев початки кукурузы, собирали виноград или помидоры. Старосты учебных групп разделили нас на бригады по четыре человека, чтобы можно было оценить вклад каждого.

В нашей бригаде были Слава Вырлан, Саша Белоусов, Серго Нагапетян и я.

Слава, высокого роста молдаванин с кудрявыми волосами, жил в селе, в школе учился хорошо и по-русски говорил без акцента.

Саша Белоусов, крепкий блондин, жил в Одессе, на Черемушках. Отец его раньше плавал, но ко времени нашего знакомства уже работал на берегу.

Веселый, небольшого роста армянин Серго Барсегович Нагапетян, учился в Ереване, играл на скрипке и жил на частной квартире вместе со Славой.

Очищенные от листьев початки кукурузы бросали в ящик с ручками, типа носилок, который потом относили на весы. Весовщица, местная девчонка, долго не могла понять, почему, когда носилки приносит Серго, они весят на несколько килограмм больше, чем у других. Серго, заговаривая с ней, становился к весам и ногой слегка надавливал на ящик. Только недели через две она раскрыла эту маленькую «хитрость» и отгоняла его от весов.

Точно так же взвешивали и виноград, и помидоры. И там Серго тоже «хитрил» с весами.

Результаты нашей работы потом подсчитывали и начисляли деньги. Большую часть денег с нас удержали за питание и жилье, но по нескольку рублей в конце работы мы получили.

После работы мы отдыхали, как могли. Кто-то взял мяч, иногда мы гоняли в футбол. Местные достопримечательности не представляли интереса. Кроме винного магазинчика больше ничего не было.

У одного из наших однокурсников был небольшой переносной магнитофон. И владелец, имени которого я, увы, не помню, сразу получил прозвище «завмаг». Он всегда сам его включал. На пленках были «затертые» хрипящие и свистящие записи Высоцкого, Окуджавы, Визбора и других бардов. Там я с этими бардами впервые и познакомился.

Только одному из нас «завмаг» позволял пользоваться магнитофоном. Это был Володя Олейник. Естественно Володя сразу получил прозвище «помзавмаг», то есть «помощник заведующего магнитофоном». Чаще всего его называли просто «пом». И это прозвище держалось за ним до самого выпуска.

В колхозе я научился курить, и эта «страсть» была со мной до 18 апреля 2011 года. Именно в этот день, перед операцией АКШ (аортокоронарное шунтирование) я выкурил последнюю сигарету и теперь даже дыма табачного не выношу.

В селе был небольшой пруд. Однажды мы хотели искупаться. Но берега были глинистые и грязные, а вода зеленая, покрытая гусиными и утиными перьями. И никто не решился искупаться.

И что, скажет досужий читатель, только вкусная еда, работа, футбол…И это тогда, когда целый месяц рядом были молодые парни и девушки??? Воспользуюсь фразой из известной рекламы и скажу: «Ну…это уже другая история».

Больше мне ездить в колхоз не довелось. На втором курсе нас в колхоз не посылали, а на третьем, четвертом и пятом курсах я возвращался из стройотрядов в середине сентября.

Впереди было ещё пять неизвестных лет обучения, новые незнакомые слова «семестр», «сессия», «коллоквиум» и много чего ещё…

Первый курс. Учеба

День знаний, 1 сентября, в те годы не отмечали так, как сейчас. Да, первоклашки шли с цветами, выпускники школа, десятиклассники, шли гордые от того, что они теперь в школе самые старшие. А мы, студенты первого курса ОЭИС, по-моему, в этот день ехали в «колхоз».

И первый день занятий я не очень запомнил. Наверное, в этот день, как и всю первую неделю, были только лекции. И это было совсем новым для меня занятием. Главное, что я тогда думал, надо успеть записать за преподавателем как можно подробнее. И я старался все записать. Не отвлекаясь, подробно, понятно.

И на лекциях, вроде, все было понятно. А ещё в первые дни мы все активно посещали библиотеку и набирали кучу рекомендованной литературы. Помню, что несколько дней я приходил домой с тяжеленым портфелем, выкладывал кучу книжек и прятал их в шкаф.

На лекциях все было понятно, «домашних заданий» не задавали, поэтому правило «студент живет от сессии до сессии, а сессия всего два раза в год» я исполнял «строго». Экзамены в школе я тоже сдавал, всегда успешно…Если бы кто-то в свое время подсказал, что лекции надо не просто «прослушать», а потом не один раз ещё прочитать, понять, закрепить, запомнить…

Даже то, что и на практических занятиях по математике и начерталке (так мы называли «начертательную геометрию»), и на «лабораторках» по физике, и на семинарах по истории я отвечал, мягко говоря, не очень хорошо, меня нисколько не смущало. Я удивлялся. Как же так, вчера «просмотрел» методичку по «лабораторке», а сегодня ничего сказать не могу. Вроде все было понятно…

Это уже потом, и на старших курсах института, и когда начинал службу в армии, и когда учился в академии понял, что «повторение – мать учения». И не два и не три, а порой пять раз надо было прочитать и десять раз повторить, только тогда такой большой объем информации оставался в памяти надолго, а некоторые вещи навсегда.

После «колхоза» в учебной группе сложились некие «товарищества», многие из которых просуществовали до самого окончания института. Я подружился с Саней Белоусовым и Славиком Вырлан. Конечно, и Саня Дрыгайло, и Слава Сагайдак, И Володя Проценко, и Володя Олейник тоже были в «большом круге общения». Но Белоусов и Вырлан вместе со мной были в одной «бригаде» на «лабораторках» и многих практических занятиях. Ни разу они мне не высказали жесткое «фе» за плохую подготовку к занятиям.

Зная, что в школе я учился хорошо, думали, что взрослый, сам должен понимать… Нет, ни в коем случае я не осуждаю их за это. Они были одного со мной возраста, практически одинакового воспитания, одного образа мыслей…

Зато я не пропускал ни одного вечера отдыха. А вечера проводились в институте почти каждую неделю. И для меня было удивлением, почему они на вечера не ходят. Несколько раз перед вечером я заходил на квартиру, которую снимал Слава и Серго. Но они всегда отказывались, вечерами даже в хорошую погоду сидели домам, над книгами и конспектами.

Сессия прошла, как сон. Математика – «два», физика – «два», «начерталка» – «два». Конечно, сейчас уже не вспомнить всех подробностей этого провала. А на экзамене по истории КПСС преподаватель, развернув мою зачетку, спросил: «Почему нет оценок? Вы что, болели?» Я сказал, что экзамены я сдавал, но не сдал, и он очень удивился.