Воспоминания душегуба: Друг
Шрифт:
Шум толпы внезапно утонул в тихом омуте ночи. Снующие всюду люди превратились в надоедливых мух, застрявших в вязкой патоке. Время остановилось, а стоящий рядом толстячок оказался статуей с поднятой ногой. Человек в жёлтом костюме и красной карнавальной маске появился неожиданно. Он чем-то неуловимым отличался от обычных людей, а я всё никак не мог понять, чем именно. Прямая спина, носки ног смотрят в мою сторону, глаза впились точно в мою маску, но без каких-либо признаков агрессии. Лишь незримая нить связывала наши взгляды с незнакомцем. Я моргнул. Время вновь потекло со своей скоростью, обрушив оглушительные водопады звуков и запахов. Передо мной промелькнула девушка, на мгновение закрыв незнакомца. Словно повинуясь чуду праздника, незнакомец исчез, забрав
Окунуться в холодную ночь после разогретой весельем толпы было блаженством, которое оказало отрезвляющее действие. Благо, успел заранее выведать местоположение усадьбы Аурелия, потому в переулках не запутался.
Каждый шаг в безмолвной ночи напоминал шёпот крадущегося зверя. Спина почему-то взмокла, а сердце стучало с удвоенной силой. Шелест ветра напоминал вынимаемый из ножен клинок врага. Вот-вот он должен отведать крови Мангуста, но, когда я сворачивал в очередной переулок, чувство исчезало. Чтобы с новой силой навалиться на плечи и вдавить в землю спустя несколько мгновений. В какой-то момент спокойный путь до очередной цели превратился в бег от неизведанного врага. Подворотни мелькали одна за другой, к прежде спокойному дыханию добавились нотки хрипотцы. Нога постепенно наливалась тяжестью, отчего приходилось скрипеть зубами. Не выдержав, я резко остановился, вжавшись в стену дома.
Темноту ночи освещали искры из глаз, кровь стучала в ушах, а нездоровые мурашки страха пробегали по телу, заставляя пальцы судорожно гладить ножны. Время шло, но тьма тщательно хранила свои тайны. Лишь шёпот ветра и музыка тишины в тёмном омуте царили. Не сразу заметил, что перестал дышать. В следующее мгновение вместе с прохладным воздухом, до ушей донёсся шёпот лезвий. На краткий миг почудилось, словно этот звук поглотил все звуки мира, оставшись наедине со мной. Ноги сами собой сместились в сторону и согнулись в коленях. Что-то прошелестело в ночи, жалобно ударившись о стену дома. Кинувшись наугад, я умудрился сбить кого-то с ног и покатился комок колошматящих друг друга теней. Сестрёнка бегала вокруг и то и дело подбадривала, приговаривая ударить «вот так» или «вон туда». Порой до меня доносились её досадные «мазила, кто же так бьёт! Дай я попробую!». Приходилось мысленно приказывать ей заткнуться.
В борьбе противник явно проигрывал. Весь бой проходил в полной тишине, но сейчас пленный крякнул, уткнувшись лицом в пол. Послышался сдавленный всхлип и шёпот:
— Когда умирает свет, возрождаемся мы.
Откинувшийся во время борьбы капюшон больше не сдерживал ухоженных волос человека. Недобрые мысли одна за другой принялись перебивать друг друга. Голос я узнал, и это мне, почему-то, не понравилось. Прошлое не должно было сталкиваться с настоящим.
— Воистину, Сестра…
Ответил я в раз пересохшим горлом, и с плеч словно скала рухнула — я снова почувствовал себя псом государя, прикоснувшимся к сокровенным тайнам Гильдии. Пёс опять ощутил свою значимость перед хозяевами.
— Мангуст?..
От неожиданности вдавив пленника в пол ещё сильнее, я процедил сквозь зубы:
— Кто ты?.. — но давно догадавшийся разум не смог сдержаться и выпалил: — Кроха?..
Догадка стала настолько ошеломительной, что я попятился, чем и воспользовалась подруга:
— Тебя легко узнать. На занятиях ты всегда скручивал одним и тем же способом.
Девушка отряхнулась, и её лицо слабо осветилось луной. Подколка же пронеслась мимо моих ушей:
— Что… Как…?
— Я тут проездом. Шла на праздник, думала, какой-то пьяный, а ещё так громко дышал… Извини. Я слышала, что случилось. Это правда?
— Смотря, что ты слышала…
В тёмной подворотне оглушительно скрипнули мои зубы.
— Ты убил каю…
Либо она спутала каю с каргалами, либо правду тщательно скрывали. До меня только сейчас начало доходить, что меня не собираются убивать, брать в плен или что-нибудь подобное. Никто из нас не ожидал встретить друг друга в подобном месте. Конечно, ведь она моя лучшая подруга.
Она поймёт. Она не может не понять. Однако треклятая голень разболелась так сильно, что пришлось перенести вес на другую ногу.— Ничего не помню. Потерял сознание, а когда очнулся, уже был связан и передо мной лежал труп карг… каю.
Подувший ветер качнул дротик, от которого я не так давно уклонился. Он начал было катиться по улице, но ударился о деревянный ящик, да там и застрял. Это заставило нас обернуться, а на моём лице сама собой появилась улыбка.
— Классический кисляк сделала? Или мяты добавила?.
Кроха хохотнула:
— Ага, мята.
Повисло неловкое молчание. Случилось слишком много, что можно было бы обсудить, но почему-то в голову не лезла ни одна нужная мысль.
— Что собираешься теперь делать?
— Не… Не знаю. Я запутался. Я слишком сильно был привязан к Гильдии и теперь, даже будучи… — это слово застряло в горле, но я всё-таки выпалил: — будучи предателем и изгоем всё равно занимаюсь тем же, что и раньше. Не хочу больше чувствовать себя привязанным к Гильдии. Но я больше ничего не умею, — мои плечи поникли. — Я не Тень, как ты, а всего лишь Стиратель, который только и умеет махать руками и убивать…
Правдой это было лишь отчасти, так как нас учили разным профессиям, хоть и на довольно среднем уровне. Тем не менее, оказавшись оторванным от Гильдии, я действительно занялся старым… Кулаки с каждым словом сжимались все сильнее. Эти мысли постоянно метались в моей голове, а в спорах с самим собой я всегда пытался найти оправдания. Но оправданий не существовало. Так же, как не существовало возможности вернуться в свой родной дом, будучи не растерзанным своими же близкими.
Вдруг я почувствовал тепло и скосил взгляд на подругу, прижавшуюся ко мне. Это стало последней каплей и, не имея больше сил сопротивляться, скупые мужские слёзы поползли по щекам, попадая на макушку Крохи. Медленно подняв руки, я прижал к себе друга, что никогда не оставит меня одного. Так мы стояли некоторое время, пока я утирал слёзы и злился на самого себя — мужчина не должен реветь. Надеюсь, этого позора не заметил мой друг, потянувшийся за спину. Но зачем она тянется за спину?..
— Крошик?..
Рука девушки дернулась, и от кинжала, вспоровшего одежду, меня в очередной раз спасла сестрёнка, дёрнувшая за плечо. Боли я не почувствовал даже когда кровь побежала по руке и меня осенило — снотворное!
— Твою мать, Кроха, ты что вытво…
Договорить она мне не дала. Пронёсшаяся рядом со щекой сталь заставила заткнуть рот, а блеснувшие лезвия похолодеть. Снотворное уже делало своё дело и затягивало в блаженную пучину сна. Сейчас я похвалил себя за то, что перед заданием выпил укрепляющий отвар, что сейчас боролся со снотворным. Иначе лежал бы уже с перерезанным горлом. Времени не оставалось, и я разорвал дистанцию между нами после первых выпадов девушки. Кинжалы в её руках превратились в танцующие молнии, метящие в горло и грудь. От былой неуверенности не осталось и следа. И в узком пространстве переулка у неё бы получилось меня одолеть, если бы не моя рука, дернувшаяся за подол плаща. Хрустнула скорлупа, и я наотмашь распылил перед собой содержимое, кинувшись прочь. Вслед донеслись гневные ругательства. Долго же тебе придётся избавляться от слепоты, подруга. Стало не до злорадства, когда в спину полетели ножи, а один из них впился в пальце от моего плеча.
Псы на улице уже не знали на кого лаять, поэтому просто проводили меня удивлёнными взглядами. Но мне было не до них. Снотворное в крови неумолимо побеждало. Тем не менее, я благодарил девчонку, которая намешала в яд больше мяты. Хотя о какой благодарности могла идти речь, когда меня снова предали? Та, которая мило улыбалась мне, на самом деле всегда прятала за спиной нож? Неужели все мои друзья и знакомые такие? «А чтобы сделал ты, Мангуст, окажись лицом к лицу с тем, кто обречён на очистительную смерть?», — как всегда, тень попала в точку. Сжав зубы, я заставил сестрёнку заткнуться. У меня не хватило решимости ответить на её вопрос. Потому что я давно знал ответ.