Воспоминания душегуба: Друг

Из омута сна меня подбросила на ноги тревога, подобравшаяся незаметно. Расплывающаяся картинка перед глазами оказалась землетрясением, сбивавшим с ног. Дождь уже давно прекратился, напоминая о себе свежим холодным воздухом, в котором почему-то гремела оглушающая гроза.

— Что происходит?! — крикнул я, надеясь, что Гончая услышит.

— Нашёл, кого спросить! — Раздражённо донеслось откуда-то снизу.

Каю встала на четвереньки у стены, не желая разбить голову при неудачном падении. Вслед за ослепительно сверкнувшей молнией прогрохотала серия мощных взрывов, сопровождавшаяся яркими пламенными вспышками. Каждый взрыв расходился волнами, раскачивая деревья и оглушая всё живое. От ярких разноцветных искр слезились глаза, но отвести взгляд мне не удавалось. Изогнутыми белыми росчерками, молнии вырывали ошмётки земли, превращая камень в крошку. Мгновение, и уже в другом месте их сменяли огненные смерчи, волны пламени и яростный рёв безумной стихии. Не отнимая взгляда от небосвода, я готов был поклясться, что в некоторых вспышках смог разглядеть человеческие силуэты.

— Уходим!!! — проорала в ухо Гончая, дёргая меня за локоть. Припадая к земле, я второпях перекинул через плечо сумку и подобрался к таппану. Из-за глухоты, испуганного ржания таппана не было слышно, а брыкался он так яростно, что наверняка давно бы убежал, не будь надёжно привязан. Вскочив в седло с такой ловкостью, которой у меня никогда не наблюдалось, я развернул таппана на юго-запад. От страха он сорвался с места, даже не дождавшись моего приказа. На фоне раскатов грома и рёва огненной бури похолодела спина, а пальцы сильнее сжали поводья. Грохот то отдалялся, то догонял столь стремительно, что звучал прямо над ухом. В такие моменты приходилось наклоняться к шее таппана, надеясь не оказаться в огненном смерче. Иногда казалось, что до нас доносятся рубящие удары клинка по камню, крики, хрипы и невнятное бормотание. Но, приглядевшись к кричащей Гончей, понял, что всё это игра моего воображения. Смахнув со лба что-то влажное, я почуял кровь и поморщился. Со скалы, которую мы огибали, пытаясь скрыться на юго-западной караванной дороге, сыпались камни. Только сейчас до меня дошло, что Гончая оказалась умней, держась от скалы на расстоянии. Именно об этом она и пыталась меня предупредить перед тем, как мою макушку расквасил камень.

— Ты как? — крикнула алгунир, когда я со злостью дернул таппана в сторону.

— Жить буду!

На ходу оглядываясь, мы всё дальше и дальше уходили от раскатов льда и пламени. И тем не менее, я был уверен в том, что грохот постоянно нагоняет, а жар огня иногда облизывает промокшую спину. Оставалось надеяться, что после угодившего в лоб камня, мне это чудилось. Таппан не успел как следует отдохнуть и сильно сдавал в скорости. Оставалось уповать на то, чтобы земля под его копытами оставалась ровной и без препятствий. О недавнем ливне напоминала сильная влажность и вырывавшаяся из-под копыт грязь.

Побег продолжался долго. Чем дальше мы отдалялись, тем тише становились звуки грома и молний. Наконец, их вдруг словно обрубили и некоторое время мы продолжали уходить в полной тишине.

— Как думаешь, что это было? — остановившись, я первым осмелился нарушить тишину.

— Не имею ни малейшего понятия. И мне бы не хотелось снова сталкиваться с этим… Надо скорее отсюда уходить…

— Ох!..

Внезапно раздавшийся мужской голос чуть правее перепугал не на шутку, а пальцы уже обхватывали рукоятки кинжалов. Сперва мне показалось, что чужие души снова решили вторгнуться в моё воображение, воспользовавшись травмой головы, но в руках Гочней тоже появилось оружие. Я готов был поклясться, что ещё мгновение назад никого рядом с нами не было. Человек появился из ниоткуда. Мужчина лет сорока выглядел очень странно. По его мятой, с незаштопанными дырками, местами подозрительными разводами красноватых пятен, одежде, можно было сделать неутешительный вывод — он в бегах. Смугло-грязный цвет кожи, чёрная бородка завивкой, такие же чересчур кудрявые короткие угольные волосы и большой орлиный нос. Существовали в Остробережье люди с подобными чертами лица, но он отличался от кашгарийцев чем-то неуловимым. Длинная, почти до пяток, грязно-синяя мантия, перевязанная на поясе кушаком, и недешёвые ботинки, больше предназначенные для городского образа жизни.

Оглядев нас в предрассветных лучах, мужчина стал медленно пятиться, но замер. Медленно переведя взгляд направо, откуда примчались мы с Гончей, он какое-то время не то всматривался, не то к чему-то прислушивался. Потом вдруг побледнел и дёрнул головой уже в сторону опушки леса. Было заметно, что мужчиной овладел страх, и его глаза метаются из стороны в сторону, пытаясь найти выход. На опушке ничего подозрительного не оказалось, чего бы мог испугаться мужчина. Не ощущалось даже чужеродной силы. Гончая, более опытным взглядом изучившая местность, тоже ничего не нашла. Лицо незнакомца покрылось потом, и он потерял к нам интерес. Мужчина некоторое время всматривался на север, а потом со злостью выплюнул какое-то ругательство на непонятном языке и исчез. Не успели мы удивиться, как что-то с высокой скоростью рассекло воздух, протаранив скалу. Грохот, который мы слышали в небе не так давно, показался комариным писком, по сравнению с такой разрушительной мощью.

— Ходу! Ходу!! Ходу!!!

Не помню, кто именно кричал, но таппаны и без нас поняли, что пора делать ноги. От осыпающихся камней пришлось прикрыться рукой, надеясь, что какой-нибудь булыжник не сломает плечо или не свернёт таппану шею. Сорвались с места мы вовремя — ещё бы мгновение, и наши раздавленные тела пришлось бы вытаскивать из-под огромного валуна, оторвавшегося от отрога. Несколько раз мне приходилось оборачиваться, когда я ощущал чьё-то присутствие. Но сколько бы не вглядывался, при такой тряске разобрать ничего не удавалось. Гончая прочитала мои мысли и свернула.

Равнину плавно изогнуло, превратив в холмистую местность, на которой повсюду огромными гроздьями бесформенных осколков выросли каменные валуны. Мчавшаяся впереди Гончая заметила заросли высокой травы и немного изменила курс. Несмотря на бессонную ночь, реакция девушка оставалась отменной. В её руке блеснул нож. Бросок, и в траве извивается зеленоватое тело. Рассмотреть не удается — Гончая даёт резкий рывок в сторону:

— Осторожней!

Обычно мягкие, но сейчас ледяные пальцы сестрёнки впились в плечо. По руке пробегают холодные мурашки, а правую часть лица сводит от боли судорогой. Из-за спины доносятся невнятные шипящие звуки тени, от которых становится не по себе. Однако понять смысл всех этих знаков не удаётся. Заметив нас, из-за валуна выбежал тот самый мужчина, помчавшийся в неширокую прогалину в высоких зарослях. Оставалось гадать, каким образом он без таппана оказался здесь быстрее нас, но додумать я не успел. В этот момент не выдержавшая тень вселилась в руку, молниеносно выхватив кинжал, и рубанула наотмашь. Нападавший из засады с высокого валуна ящер не ожидал встретить свою смерть так скоро. Неведомая тварь оказалась размером с большую собаку. Из разрубленной шеи брызнуло не так много крови, как можно было ожидать, а рука уже посылала нож в другую сторону. Что-то заверещало, корчась на земле, но отвлекаться не было времени. Сестрёнка, как всегда, спасла непутёвого каю.

В момент очередного рывка, таппан заржал от боли и камнем полетел к земле. Я ещё не знал, что случилось, но уже успел вытащить ноги из стремян и спрыгнуть с раненого животного. Перекувыркнувшись, помчался вслед за стремительно отрывающейся Гончей. Лишь краем глаза успел заметить, как одна тварь прокусила шею моему таппану, а ещё несколько обогнули труп и помчались за мной. Это придало сил ногам, помчавшим с ещё большей скоростью. Мужчина, которого мы видели не так давно, уже скрылся в прогалине, и вот-вот туда влетит Гончая. На открытом пространстве от таких тварей не убежать, поэтому мне пришлось скрыться в траве. Столь несущественная преграда им не помешает, но хотя бы некоторое время у меня должно появиться.

Высокая трава заглушила звуки, словно я угодил в непроницаемый кокон. Стало чуть теплее, а сверху свистел равнинный ветер. Некоторое время невозможно было понять причину внезапно начавшейся головной боли, но когда она переросла в тонкий шум в ушах, я чертыхнулся. Звук из свистка для собак стал неожиданностью, к которой я оказался не готов. Его невозможно услышать обычному человеку, но каю с детства обучали реагировать на немного больший диапазон частот, нежели у обычных людей. Мы по-прежнему не распознаем эти частоты, но учителя хорошо научили организм реагировать на этот звук головной болью. Пришлось немного замедлить бег, чтобы унять боль в висках, но тень зашипела, растягивая звуки:

— Р-р-ас-с-скаяние-е приходит… с с-с-севера-а…

Порой мою сестрёнку было невозможно понять. Пытаясь осмыслить её образы, я замер на месте. В зарослях далеко убежать я не успел, поэтому смог отличить шелест стелящихся по земле ящеров от звука шагов. Вспомнился странный заказ, детали которого знает только Гончая, но её безответственность крайне сомнительна. Знай она о смертельной угрозе, не проворонила бы нападение. Во всяком случае, намекнуть мне, обходя строгий приказ о неразглашении деталей задания, наверняка возможно.

Бешеная погоня, шум и взрывы вдруг сменились лёгким ветерком, покачивающим заросли, тишиной, колотящимся сердцем и томительным ожиданием. Благо, я заранее разбросал за собой несколько слезоточивых смесей, и на некоторое время это отвлечёт ящеров, недовольное фырканье которых доносится откуда-то сзади. Но надеяться на то, что их это надолго остановит, было глупо. Времени на раздумья не оставалось, и я чувствовал, как оно неумолимо исчезает. Вероятность того, что в какой-то момент я встречусь лицом к лицу с подкрадывающимся каю, была ничтожна. Он двигался настолько тихо, что ни я, ни он, не ожидали встретиться на расстоянии вытянутой руки. Как и у меня, лицо его было прикрыто повязкой. Чёрные прямые волосы наполовину закрывали смуглый лоб, а угольно чёрные узкие глаза столь же удивлённо смотрели на меня. Замешательство длилось недолго, и мы среагировали одновременно, выбросив друг в друга ножи. В невиданном пируэте я смог уклониться, а он, судя по звуку впившегося в плоть метательного ножа, немного не успел. Оставалось жалеть о том, что оружие не было смазано ядом. Он быстро выветривался, теряя свои свойства, и всегда держать наготове такое оружие было крайне затруднительно. Куда именно угодило моё оружие, я не разбирался, сорвавшись с места вглубь зарослей.