Воспоминания о Рерихах

У нас здесь было такое положение, что нам задерживали жалование и мы не могли свободно распоряжаться деньгами, не получая их. Я сказала Н.К., что очень тягостно получать жалование с такими неприятностями. Он был поражен и сказал, что не должно быть произвольной задержки [выплаты]. Нужно хотя бы предупреждать, что будет задержка [выплаты жалования] на известное время, и нужно сказать это в начале месяца.

А главное — Н.К. говорил о великодушии: выказывать его повсюду, на заседаниях, при беседах, даже видя, что другой несправедлив, посылать всегда стрелы благодушия, ибо одно молчание — отрицательно! Ане приходить вообще на заседания — это отступление! Все можно сделать при великодушии — иным мы не излечимся и не достигнем успеха. О великодушии Н.К. говорил целый день, когда только был со мною.

Замечательно, что фотографические карточки Светика, Юрия и т. д., за якобы потерю которых меня так сильно упрекали Е.И. и [даже] Юрий по приезде, что они, мол, у меня, и я их еще не прислала Е.И. — оказались у Нетти!!! Нашел их у нее Юрий и пришел сказать мне [об этом] и извиниться. Оказывается, Е.И. дала Енте поручение привезти ей эти карточки, а она Нетти вообще не спрашивала об этом и говорила, что они у меня или у мамы. Главное, что я спрашивала Нетти два года тому назад, когда искала их, но она говорила, что не имеет их, а Ента вообще об этих карточках не заботилась. Сегодня же в две минуты она отдала их Юрию! Они написали письмо Е.И. об этом. <…>

Н.К. очень хвалит Катрин, она трогательно беседовала с ним и хочет работать. <…> [Течение времени, или] текущая вода — все меняется, говорит Н.К. Затем на мой вопрос, как помочь Фр[ансис], когда ей нужно ехать в Вашингтон, Н.К. сказал, что будет отложена сумма, и она [Франсис] будет как посредник между экспедицией и департаментом земледелия.

Дивный, светлый дух — сердце радуется, лишь глядя на него.

24.03.34

Деловые вопросы

Founders Day [День Основателей]. Утром пришел Н.К. и продиктовал мне меморандум для всех Учреждений. Замечательное напутствие и указ на будущее. <…>

Пришли письма из Индии. Чудесное общее письмо для всех — Учение. Затем Н.К. дал нам прочесть письмо Енты к нему, отрывок из письма Яр[уи]. <…>

Затем Н.К. уехал к Стоксу. Утром в 12 часов Н.К. видел Дедлея (приехавшего рано). Потом сказал мне, что он ему нравится, он хороший дух. Был очень заинтересован эпизодом с кражей писем у Дедлея и уверен, что определенная организация [стоит] за этой горничной из отеля. Сказал, чтобы Дед [лей] дал мне ее описание, ибо она может явиться сюда. Хочет его еще раз увидеть и дать ему кольцо.

Я имела днем серьезный разговор с Дед [леем], доказав ему, как он сам себя сделал больным из-за своих мыслей. Много говорила об Н.К., Мастере, Иерархии — будто понял, но надолго ли?

Вечером Беседа. Н.К. писал и сообщил два значительных срока — ноябрь 1935-го и 11 июня 1936-го. Были на вечере, устроенном мисс Беккер. Члены [Общества] Спинозы читали напевом стихи Н.К. — очень славно. Затем вновь у нас пили валериану (мои славные Дед [лей], Донн и Хелен были на этом вечере тоже). Н.К. высчитал, что всего пробудет с нами еще 31 день, думал о получении денег из Вашингтона на экспедицию.

25.03.34

О разном

Утром завтракали у Франсис с Н.К. и Юрием — они огорчены мыслями Лог[вана] о сдаче квартиры на 25-м этаже. <…>

Затем у нас был разговор о Тар[ухане]. Н.К. поражен, что он вообще писал такую поэму, как «Царевич», [это] доказывает, что он вызывает к жизни Романовых, — ужас! Н.К. решил не присутствовать на этом чтении в будущее воскресенье и просил меня написать об этом Тар[ухану], что я и сделала!

<…> Затем Нетти опять язвила [по поводу] мисс Грант, Луис упрекнул ее также за то, что она говорила о Джеке, что он подозрительный человек! При этом тягостный, мучительный тон отношений между нами сквозит во всем! У меня все плачет внутри, когда я думаю о том, что наш Гуру с нами и он видит эту гущу вражды и недоброжелательства.

Утром немного поговорила с Дедлеем, днем показывала им троим (Хелен, Донну и ему) новые картины. А затем имела с ними чудную беседу о будущем, о том, как работать для него, — хорошие, любящие души!

Н.К. был занят встречами [в] это время, затем он зашел к Франсис (Форману дал тибетское кольцо), и мы были с ним, говорили вновь о денежной тяготе и необходимости достать деньги. Юрий поговорит со Стоксом и Ителсон, но на медитацию к Стоксу в субботу Н.К. не поедет, узнав, что там бывает Толстая. Затем Н.К. и Юрий обедали со Шнарковским. <…>

Опять видели нашего родного Гуру и провели с ним вечер, как это делаем теперь все время. Незабываемое время! Но и Н.К. и Юрий видят, как забрали власть в свои руки Лог[ван] и Пор[ума]. Логв[ан] также спрашивал Юрия несколько раз: «А что я буду делать в Новой Стране?» и был, видимо, недоволен, когда ему была указана возможная роль американского посла, — ужас!

Сегодня мне грустно: наш великий учитель с нами, а все-таки нам это не помогло сплотиться! Н.К. указал, что если бы Тарухан за это время понял нужды всей работы и сделал бы должные связи, то им можно было бы взять его с собой туда теперь же! И это он теперь потерял! До сих пор думал и думает о Чураевке и о себе, не зная, не понимая, кто вообще будет лидером! А ведь десять лет прожил здесь, видя все чудесное, зная якобы Учение! Чудовищно! Теперь через писание таких поэм он распространяет мысли о лже-Дмитрии!

26.03.34

О Хоршах. — О будущей экспедиции

Утром Н.К. диктовал мне письмо Шкляверу, затем я с ним немного беседовала, говоря о том тягостном чувстве, которое мы выносим из каждого общего заседания. Он сказал, что считает это болезненностью (говоря о Лог[ване] и Пор[уме]), и это очень серьезное явление. Обычно нужен покой при болезни, но теперь его прописать нельзя, значит, надо надеяться, что болезнь не будет расти. Привел также пример сумасшедшего и спросил, имела ли я когда-либо дело с таковыми — обыкновенно их нужно оставить в покое. <…> Так и мы на собраниях — надо применять высшее великодушие, понимая, что кто-то болен манией величия! Также Н.К. советовал окружиться людьми, комитетами, чтобы за нами была сила, и тогда нам не нужно будет зависеть от настроения Логв[ана] или Пор [умы].

Обложка сборника приветственных писем и телеграмм в адрес Комитета Пакта Рериха от известных политических лидеров и деятелей науки и искусства

В отношении же финансовой зависимости, в смысле администрации и жалования, я тоже рассказала Н.К., но это трудный вопрос — придется, может быть, затронуть это позже. <…>

Затем Н.К. сказал Дед [лею], Донну и Хелен, что нужно наблюдать все факты, даже свои мысли о них готовить в письменной форме, но не подвергать себя без толку нападкам темных (относится к статье в газете о том, что brain trust [279] ведет эту страну к разрушению и посадит нового Сталина на место Рузвельта). Затем у нас было заседание Permanent Peace Committee [280] с Н.К. — очень хорошее. <…>

279

Brain trust (англ., буквально — «мозговой трест») — созданный Рузвельтом для борьбы с Великой депрессией совещательный орган, членами которого стали крупнейшие эксперты в области экономики. — Прим. сост.

280

Постоянный Комитет мира. — Прим. сост.

После ужина Франсис позвала меня в кабинет, там уже были Н.К., Юрий и Нуця, и показала письмо от Друга. Он пишет, что Райерсон советует пройти через позволение Госдепартамента и японского посла; там [также говорилось] против поездки и остановки в Японии, также [против] японского парохода. А жалование будет выдано по их прибытии в Маньчжурию]. Значит, все это работа бандитов, черной руки англичан, которые действуют за Райерсоном. Мы страшно огорчены.

Н.К. говорит, что, если бы были 12 000, они бы моментально отказались от экспедиции, а прямо занялись бы своей работой. Придется им поехать в Вашингтон, ибо возможно, что план будет теперь действовать через кооператив, а не экспедицию. Очень осложнено все. <…>