Воспоминания о Рерихах
Шрифт:
Е.И. также говорила мне, что ни пранаямы, ни концентрации волевой и напряжения мне не нужно, а надо только сосредоточиваться на портрете Мастера, как она сама это делала.
Е.И. и Н.К. не верят в получение Беатр[ис] Розен санскритских слов и нахождение их в словаре. Сидней может быть директором Пан-Космоса, если сам все соберет и устроит без наших затрат. Должна быть комната для Пан-Космоса в Доме [156] , и Беатр[ис] не должна быть забыта при делах в Доме.
156
Так Зинаида Григорьевна называла небоскреб (Мастер-билдинг), строительство которого вскоре должно было начаться. В нем должны были размещаться все организации Рерихов в Нью-Йорке. — Прим. сост.
Мы
Говорили об Ориоле — [нужна] хорошая няня для ухода — предпочтительна немка, а начиная с трех лет — учителя по разным предметам. И такая воспитательница, как мисс Лунсбери, чтобы рассказывать разные истории и сказки, но раз в неделю, не чаще, не мучая ребенка. Е.И. против русских и английских воспитательниц — [чтобы] не убить энтузиазма в ребенке. Мать должна очень следить за учителями, искать настоящих. Е.И. говорит, что Шугарман может быть приближен и для Енточки — он указан как полезный человек, даже желателен как директор.
Н.К. был Далай-ламой пятым, построившим Поталу. Он шутливо заметил, что делает себе рекламу, ибо хорошо говорит о нем в своей статье. Старое искусство Тибетахорошо, но не новое и [не] подражания Китаю и Индии. Когда устроим выставку, мы должны говорить об этом.
Мы живем как в мечте — не верится, что мы у Рерихов.
Чахемб[ула] лично желает стать священником — это не было ему Указано.
Теперь надо обращаться к Мастеру, называя Его Владыка Майтрейя или [просто] Владыка.
15.08.28
Беседы с Рерихами. — Работа над проектом Мастер-билдинг
Утром Е.И. себя очень плохо чувствует — ночью в астрале она летела в Америку, перелетела океан, увидела какой-то корабль, почувствовала как бы страшный взрыв бомбы, затронувший низ спины, и подумала: «Это враг меня убил. Как это отразится на делах, если так рано умру?» Потом она проснулась с болями во всем теле и сильной головной болью на весь день. Конечно, это был взрыв психической энергии. <…>
Говорили утром о Светике — я рассказывала о нем. Е.И. сказала, что при всей любви к нему (это ее любимый сын) она так не переживает за него, как было раньше. <…> Говорила о трудности его характера и [о том], какой огромный дар у него. «Он может быть оком мира», — было о нем Сказано. <…> За эту зиму его два раза похвалил Учитель.
Говорила, что [в одном из ее видений] Логв[ана] переносили на руках из комнаты в комнату — значит, сам он еще не может ходить [в духовном смысле]. Радовалась, когда я ей сказала, что он вырос из [-под] влияния Порумы.
Все после завтрака работали над Домом: даны указания на стиль ресторана «нордик — рустик — романеск» с простой тяжеловатой мебелью. Устройство библиотеки — XIII–XIV столетия, мебель все равно какой страны для холла отеля, испанские панели вделать в стену выпукло, как рельеф. Музей — изменены две перегородки, и прибавлена комната для хранителя Музея, уменьшен склад. Сдать пока под парикмахерскую, канцелярские принадлежности и книжный магазин свободную площадь Музея в подвале. Н.К. обещал написать картину для места над лестницей, куда мы должны были повесить «Сокровище Ангелов», — он этого не хочет, велел ее повесить на этой стене, но выше — к следующему этажу. Доволен комнатами в башне [157] , но из большой советовал сделать небольшую спальню и студию, если понадобится. Модра все записала. О Тарухане Н.К. сказал, что он действует по-своему, и пусть. Н.К. не хочет быть почетным президентом «Алат[аса]» и в письме к нему упомянет об этом между прочим.
157
Так Рерихи и их сотрудники называли помещение, находящееся на самом верху небоскреба. — Прим. сост.
Е.И. сегодня нам читала в Учении, что было Сказано в прошлом апреле о Тар[ухане], — что он вреден для дел.
Опять говорили о докторе, как он жаловался на всех, никого не хотел лечить и неправильным лечением ускорил смерть ламы в лагере. И Кард[ашевский] говорил, что он приехал им помочь, что он водитель экспедиции, это его экспедиция, [а сам только] командовал, ничего не делал. Видно, они оба вели себя возмутительно и доставили Рерихам немало тяжелых моментов. Е.И. говорила мне, что Нуця и я будем с ними, что я буду работать, наблюдая и помогая,
когда Е.И. уедет. Что я [тот] человек, которому она [эту работу] доверит и поручит. Я так счастлива, зная это, готова жизнь отдать, чтобы работать с ней и быть возле нее, здесь, в этой стране, которую я чувствую близко и люблю.Проект высотного здания для Музея им. Н.К. Рериха в Нью-Йорке
Вечером у нас была чудная Беседа, затем Е.И. читала нам Учение, начиная с [того] дня, когда мы расстались в Монголии. Днем получили телеграмму. Порума в положении, ждет ребенка в марте — мальчика. Е.И. счастлива, что у нее будет двое детей — легче воспитывать, малая разница в возрасте, и Ориола не будет испорчена, и ее характер улучшится. Мы все радуемся. Бумаги о Доме подписаны. <…> Франсис все время ходит злая, почти не разговаривает со мной, увы! — завидует, что наши любимые сердечно меня любят.
16.08.28
Деловые вопросы
Утром работали с Н.К. над докладом в Америку, телеграммой и письмом к американскому консулу здесь. Затем начали работать над «Алтай-Гималаи» [158] . Обложка должна быть темнее. Буквы черные, а не белые. «Ведущая» — ярче и чище (не так грязно, как теперь) или же «Чаша нерасплесканная» [159] в одном тоне — синем, но цвет бумаги не подходит к колориту «Ведущей». На карте должны быть Урга и Алтай. Работали над Книгой (первая часть) [160] , много поправок. Е.И. не спала, чувствует себя плохо. После завтрака слушали девятую симфонию на фонографе. Е.И. ее очень любит, вспомнила, как изумительно поет Сестра Ориола «Клич Валькирии», который она слышала на астральном плане. Затем продолжали работу над Дневником [161] .
158
«Алтай — Гималаи» — книга Н.К. Рериха (Рерих. Н.К. Алтай — Гималаи. М., 2011). — Прим. сост.
159
Другое название этой картины — «Сосуд нерасплесканный». — Прим. сост.
160
Имеется в виду очередная книга из серии Агни-Йоги. —Прим. сост.
161
По-видимому, речь идет о книге Н.К. Рериха «Алтай — Гималаи». — Прим. сост.
Пришла телеграмма из Нью-Йорка. Левенстин хочет 50 000$, что нас очень огорчило. Много говорили о том, как неразумно мы поступили, не заключив с ним договора, ибо Н.К. сказал, что адвокат — это всегда жулик, «все равно что поручить вору быть швейцаром и дать ему ключи от имущества». Н.К. советует, чтобы American Bond & Mortg[age] и Guaranty Trust, которые его рекомендовали, помогли сбавить цену, также сказать ему, что Учреждения не могут платить, откуда они возьмут [деньги], если банк [их] нам не дает? Пусть он укажет, где взять деньги. Но, конечно, вина наша. Е.И. и Н.К. говорят, что без предварительно заключенных условий с кем бы то ни было мы не должны работать, иначе всякий надует. Также читали отчет о Доме, — огорчены малым размером дохода и условиями. Е.И. говорит, что нам надо еще иметь минимум 800 000$. Н.К. говорит, что в бюджете должен стоять также старый долг Логвану за дома с самого начала и наши обязательства за платеж ему. Чтобы мы смогли показать другим, когда будем говорить о денежной помощи Учреждениям.
Говорили во время обеда, что из Тибета еще не получена расписка на деньги, которые Н.К. послал в уплату за провизию, купленную караваном в пути, когда они были задержаны без средств и пищи. Решили писать письмо или телегр[амму] в Тибет от нас (комиссии), прося немедленно ответа, ибо деньги Н.К. послал еще 29 мая.
Имели чудную Беседу, успокоены относительно адвоката.
Решили картину Яна Стена продать не дешевле 4600$. Наши запросили в телеграмме. Н.К. недоволен ценами в «Корона Мунди» и переменит их — слишком низкие. Н.К. говорит, что нужно продавать вещи дороже, ибо принцип 100 % отменен. <…>