Воспоминания. Победы и страсти, ошибки и поражения великосветской львицы, приближенной к европейским монархам в канун Первой мировой войны

Да, буры были немецко-голландского происхождения, а их завоеватели – англичанами, но, по крайней мере, они сражались одинаково честно и героически и одинаково покоятся в своих солдатских могилах.

С такими мыслями в начале 1901 года я создала Женскую лигу, которая собирала деньги на строительство памятников и уход за могилами буров и британцев в Южной Африке. Долгая партизанская кампания все тянулась и тянулась без каких-либо результатов. Мне невыносима была мысль о тысячах безутешных родственников в обеих странах. Они знали, что их близкие похоронены где-то очень далеко… Кроме того, я надеялась, что наши усилия не только утешат близких, но и каким-то образом помогут исцелить военные раны. Я не могла забыть, что Гордон Вуд и многие друзья, павшие смертью храбрых, лежат в одиноких могилах в далеком краю. Я заказала выбить на могиле Гордона слова: «Благословенны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» [13] , потому что я не встречала более чистого помыслами человека, чем он.

13

Мф., 5: 8.

В июле 1901 года мы все поехали в Россию. Родственники Энтони Дрексела пригласили нас на свою великолепную паровую яхту «Маргарита». Сначала мы ходили в Скандинавии и водах Балтики. Я люблю море; для меня никакой отдых не сравнится с отдыхом на борту хорошо оснащенной яхты или корабля, в окружении равных мне людей. Что может быть лучше (если вы не страдаете морской болезнью)! Время от времени можно сойти на берег, поехать в какое-нибудь знаменитое или красивое место, вернуться на яхту, где тебя ждут еда, постель, слуги и горничная. Подобно улитке, вы носите на спине свой домик, где есть все для вашего удобства, и – в отличие от улитки – он может, в свою очередь, нести вас. Вдобавок к нашим хозяевам, в число гостей входили Артур Крайтон (сын лорда Эрна), Бринсли Фицджеральд и Реджинальд Листер, тогда секретарь британской дипломатической миссии в Копенгагене. Кажется, красивой дочери Дрекселей, теперь леди Уинчилси, на яхте не было.

Санкт-Петербург и Москва мне понравились; разумеется, мы познакомились со многими великими князьями и представителями царской фамилии. Я посетила Царское Село, или русский Виндзор, и меня еще тогда очень заинтересовало учреждение, напоминающее «Дом британской армии» в Олдершоте. Великий князь Владимир Александрович, который там командовал, приходился братом царю Александру III и дядей Николаю II; он женился на принцессе Мекленбург-Шверинской. Лучше всего я запомнила трех их сыновей, великого князя Кирилла Владимировича (позже император России в изгнании), великих князей Бориса Владимировича и Андрея Владимировича, и их дочь великую княжну Елену, которая позже вышла замуж за принца Николая Греческого.

Россия меня заворожила; мне приятно сознавать, что появившиеся там хорошие друзья остались друзьями по сей день.

В августе я вместе с Шилой и Бендором побывала в Шотландии, на озере Лох-Мор в Сатерленде; там к нам присоединились Пэтси и папуля, а Ганс поехал в Каус. Отпуск для меня был испорчен известием о смерти супруги императора Фридриха. Я как будто потеряла вторую мать; без нее в Германии чувствовала себя очень одинокой и беззащитной.

Она скончалась очень быстро после смерти своей великой матери, королевы Виктории; в результате на престол взошел дядя императора Вильгельма II, которого он не любил. По-моему, это событие во многом способствовало тому, что кайзер Вильгельм II покатился по наклонной плоскости, что в конце концов привело к его падению. Увольнение Бисмарка и кончина императрицы толкнули его на дорогу, в итоге приведшую к краху Германской империи.

Вильгельму II больше, чем кому бы то ни было, требовались мудрые, бескорыстные и беспристрастные советники. Он вступил на престол на двадцать лет раньше, чем следовало.

Как ни было велико мое личное ощущение потери, смерть императрицы помогла мне лучше понять истинный характер ее сына. По обязанности я написала ему такие слова: «Позвольте выразить Вашему величеству мои глубочайшие соболезнования по случаю смерти императрицы, Вашей матушки. Возможно, государь, все к лучшему – она счастливо избавилась от невыносимых страданий. Она всегда была так добра, нежна и мила со всеми – и ее милый дом и розовый сад больше ее не увидят…»

Вот какой ответ я получила. Ни один здравомыслящий человек не станет отрицать, что он написан человеком глубоко чувствующим и искренним. Письмо кайзера показывает, насколько он был предан своей матушке, вопреки инсинуациям его противников. Я знаю, что супруга императора Фридриха, как и я, была в молодости слишком порывиста.

Признавшись мне в своем недостатке, она, с ее нежным материнским инстинктом, желала защитить меня даже после того, как она покинет бренную землю: такова великая сила бескорыстной любви, что она защищает меня даже сейчас.

«Вильгельмсхёэ, 17 августа 1901 г.

Дорогая княгиня Дейзи фон Плесс!

Ваше доброе письмо с соболезнованиями по случаю смерти моей дорогой матушки очень тронуло меня. Хотя это событие было давно ожидаемым, оно тем не менее привело меня в ужас! Трудно представить, какие страшные часы, полные страданий и мучений, переживала моя бедная матушка последние два года. Ее страдания невозможно описать словами! Смерть оставила пустоту в нашем доме, ибо она была духовным центром для нас всех, благодаря своей активности, живому характеру и интересу, какой проявляла ко всему. Бедная милая мама! Слава Богу, последние дни она прожила без боли и ушла тихо, во сне. Во время одной из наших последних бесед, 15 июня этого года, мы говорили о Вас. Вы ей очень нравились, и, когда я сказал, что не знаю женщины, которой восхищался бы и которую любил бы больше, чем Вас, она ответила, что я совершенно прав, что она считает Вас самым милым, красивым и достойным любви существом из всех ее знакомых; что Ваши плечи, шея и руки – само совершенство, и счастлив тот мужчина, который принадлежит Вам и которого Вы любите. Она выразила надежду, что я навсегда останусь вашим другом и не допущу, чтобы к Вам относились враждебно, пока в моих силах положить этому конец. Я подумал, что Вам захочется узнать, как отзывалась о Вас милая мама. Думаю, нет необходимости добавлять, что я полностью поддерживаю и одобряю все ее слова. Поистине благословен тот мужчина, который достоин Вашей любви и преданности!

Еще раз благодарю за сочувствие.

Искренне Ваш, император Вильгельм».

Английский императора старомоден и изящен, однако ясно, что он хотел сказать. Судя по его письму, можно догадаться, что он обещал по-прежнему заботиться обо мне и защищать меня так же, как обо мне заботилась его мать; положа руку на сердце, должна признаться: несмотря на многочисленные трудности, он ни разу не подвел меня.

Мысль императора о матери как духовном центре семьи и всех ее интересов глубока и правдива. Он был молод – мы все тогда были молоды, – и необходимо с грустью признать, что с течением времени все мы теряем некоторые пылкие идеалы юности.

Конечно, я также сразу написала королю Эдуарду, который ответил следующее. Его письмо также свидетельствует о том, что покойная императрица умела вызывать и сохранять привязанность:

«Нойес Палас, Потсдам, 10 августа 1901 г.

Дорогая княгиня Дейзи фон Плесс!

Ваше доброе письмо с соболезнованиями очень растрогало меня, но я прекрасно знал, какое у Вас теплое сердце.

Потеря моей любимой сестры стала для меня невосполнимой утратой. Не проходило и недели, чтобы мы с ней не писали друг другу [14] . Я очень любил ее и буду ужасно по ней скучать, но она так сильно и так долго страдала, что трудно было желать продолжения такой жизни. Мы только что похоронили ее рядом с ее любимым и прекрасным мужем в красивом мавзолее, который построила она сама.

14

Крайне интересная переписка, насчитывающая 2–3 тысячи писем, которая проливает свет на современную историю. Письма были возвращены королю Эдуарду VII по его просьбе после смерти его сестры. (Примеч. авт.)

Сегодня я уезжаю в Гамбург, так как решил провести там три недели на „лечении“.

Прошло в самом деле много времени после нашей последней встречи; с тех пор случилось много грустных событий, но я надеюсь, что мы скоро увидимся не по такому печальному поводу.

Искренне Ваш, король Эдуард».

В начале октября мы поехали в Вольфсгартен, возле Дармштадта, чтобы побыть с великим герцогом и герцогиней Гессенскими. В прошлом ее звали принцессой Викторией Ме-литой Эдинбургской; она младшая сестра Марии, королевы Румынии. Замок, длинное, низкое строение, построенное по трем сторонам квадрата, на самом деле всего лишь охотничий дом. В числе гостей были леди Джорджиана Бьюкенен, чьего мужа только что назначили секретарем посольства Великобритании в Берлине; Рут Мерсье, известная художница, которая обычно рисовала в студии великой герцогини и поощряла свою хозяйку к занятиям любимым ею видом искусства, в котором она, хотя и любительница, необычайно преуспевала. Был там и принц Николай Греческий, которого я до того видела в России в июле. Как-то вечером мы играли в «последствия» – кажется, так называется эта игра. Некоторые вопросы и ответы оказались довольно забавными. Великая герцогиня спросила: «Почему у добродетели так много разных форм?» – на что кто-то ответил: «Потому что, будучи женщиной, она любит менять наряды». Еще одним вопросом нашей хозяйки был: «Почему люди плачут не только от горя, но и от радости?» Никто не нашелся с ответом. Я спросила: «Вы верите в вечную радость после смерти?» – и принц Николай ответил: «Я верю, что радость – ощущение всецело нравственное и что оно, как таковое, неотделимо от души». Кроме того, я задала вопрос: «Что вы предпочитаете – великую любовь, которая может умереть, или вечное влечение?» Принц Николай ответил: «До того, как испытаю то и другое, я склонен полагать, что второе предпочтительнее; но обычно мужскому эгоизму больше льстит страсть, которую он возбуждает, пусть и на короткое время, чем искреннее и долгое влечение». Затем я спросила: «Что больше всего помогает нам в жизни?» – и принц Николай написал: «Вера в то, что мы могли бы быть хуже». Надеюсь, эта мысль стала для него подлинным утешением в последующие трудные годы, которые пришлось пережить ему и его близким после начала войны. К счастью, он очень счастливо женат; можно предположить, что в своей семье он обрел превосходное сочетание великой любви и вечного влечения.

Великая герцогиня спросила: «Почему так часто ранят тех, кого больше всех любят?» Принц ответил: это «потому, что мы лучше всего их знаем и, будучи их друзьями, обладаем смелостью говорить им правду; ведь правда – самое болезненное из того, что можно сказать».

В том же году великая герцогиня развелась с мужем, а пять лет спустя вышла замуж за великого князя Кирилла Владимировича. Сейчас они живут в Кобурге или на своей красивой маленькой вилле в Сен-Бриаке; можно без преувеличения сказать, что великая герцогиня построила ее собственными руками.