Восстание инеевых волков

Вилдэр растерянно меня отпустил, и я вышла на берег. С платья ручьями текла вода.

Серебристые бабочки больше не порхали под потолком. Почему - не знаю. Может, на время весны они впадали в спячку?

***

– Анна!

Я вскочила на постели и очутилась прямо в чьих-то объятиях. В чьих, спросонья не разобрала. Только что-то пробормотала, дернулась и замерла, когда меня сжали крепче.

– Что случилось?

Голос я узнала.

– Ничего, - буркнула я и еще раз для верности попыталась высвободиться.

– Я шел мимо, ты плакала.

– Вот и шел бы дальше. Отпусти меня!

– Не пущу.

– Тогда у нас появляется проблема, потому что остаток ночи я так сидеть не собираюсь.

Как оказалось, проблемой это не было. Меня просто уложили и прижали к себе уже в горизонтальном положении.

– Что тебе снилось?

– Переговоры дипломатические.

– И ты плакала?

Я пожала плечами.

– Не удались.

Вилдэр тихо рассмеялся.

– Маленькая язва, у кого ты научилась так огрызаться? Сначала все глазки в пол, голосок дрожит, послушная такая. А теперь...

– Ну, извини. Какая уж есть.

– Да я не в претензии, я рад, что ты можешь себя защитить.

Я тяжело вздохнула.

– Не могу. То есть...я вроде огрызаюсь, веселая вся такая, а сама...не могу.

Я тихо всхлипнула, отчего объятия стали крепче.

– Что с тобой, девочка? Почему тебе плохо?

В голосе, как когда-то, слышалась забота. Настоящая, не формальная.

– Не знаю я. Не знаю, и все тут. Страшно мне, тяжело, выть хочется.

Я перевернулась и заглянула Вилдэру в глаза.

– Это пройдет? Ведь пройдет, да?

Он поцеловал меня, особенно, впрочем, не настаивая на чем-то. Я сама потянулась навстречу. И его руки забрались под ночную рубашку, обняли крепко.

– Я тебя обидел, - не вопрос, утверждение.

– Обидел, - согласилась я.
– Только здесь не это, я...

– Знаю, - прошептал он.
– Это пройдет, немного позже, но пройдет. Главное, не бойся. Здесь никого нет, а те, кто есть, тебя любят. Очень сильно любят. И Идгард любит, все время у Сольвейг выспрашивает, как ты. И девчонки периодически про тебя спрашивают, они тут рассказали, как ты всех вывела из замка. Вот уж наивные создания: из всего произошедшего им запомнился только полет на драконе. И даже Рандвалф периодически о тебе выведывает.

– А что с ним?
– спросила я.
– Давно не слышно ничего.

– Пока заперт в комнате. Не бойся, это не камера, просто думаем, что делать дальше. Казнить я его не могу, он член королевской семьи. Но и отпустить пока тоже. Не волнуйся, с ним нормально обращаются.

Я хмыкнула.

– Главное, не замыкайся. Найди, с кем поговорить, не надо в одиночку реветь по ночам.

– Ну да, приглашу Сольвейг и реветь будем вдвоем. То еще счастье.

Вилдэр промолчал. Он разглядывал меня, как будто впервые увидел. Улыбался, проводя рукой по волосам, распутывая пряди, которые спутались во время сна.

– Засыпай, - прошептал он мне.
– Я не уйду, так что не бойся.

Как заснуть рядом с любимым мужчиной, который впервые за несколько месяцев оказал тебе знак внимания?

Рука легла мне на живот, когда я отвернулась, я почувствовала тяжелое дыхание на шее.

– Тебе сказку рассказать? Или колыбельную спеть?
– спросил Вилдэр.

Я промолчала. Больше всего хотелось сказать ему, что я жду не сказки и не песенки, а банального "прости". Пусть он и не признает, что ошибся, пусть не считает, что поступил неверно, разведясь со мной.

– Мне тоже плохо, девочка, - вдруг сказал он.
– И я не хочу, чтобы ты это видела.

– Я так тебя люблю, - прошептала я, закрывая глаза.
– Я думала...черт. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, счастье мое.

И утро, пришедшее лучиком солнца, не смогло поднять мне настроения. Я с трудом открыла опухшие глаза.

– Ты так много плакала, - сказал Вилдэр, сидя рядом.
– Что тебе снилось?

– Я не помню.

– Может, позвать лекаря? Он тебя посмотрит, выпишет что-то.

– Нет, не надо.

Я встала с постели и накинула халат. Отныне я запретила Сольвейг мне прислуживать, и за кувшином с горячей водой надо было идти самостоятельно. Состояние было - хуже некуда, хотя, в общем-то, привычное для последних дней.

– Не ходи, - лениво протянул Вилдэр, укрываясь одеялом.
– Рано еще.

Я покачала головой.

– Не усну уже. Надо умыться.

– Да брось, давай поспим пару часиков, до завтрака время есть.

А во мне вдруг поднялась злость. Страшная, почти неконтролируемая, от которой сбивается дыхание и темнеет в глазах.

– Для того, чтобы поспать со мной еще пару часиков, тебе придется снова сделать меня рабыней и передать Астрид, чтоб подготовилась.

Под удивленным взглядом Вилдэра я вышла из спальни.

Спасалась уже у Идгарда, который, сонно пошатываясь, выполз из комнаты и предложил мне чаю.

– Я так понимаю, отец сделал попытку примирения, а ты его послала на все четыре стороны?

– Нет. Твой отец решил, что раз уж я его бывшая жена, то можно ко мне прийти, когда вздумается и неплохо отдохнуть.

У наследника даже рот открылся непроизвольно.

– Что, прямо так и пришел?

– Прямо так и пришел. Слушай, я не хочу изображать из себя благородную девицу, но я его люблю. И мне очень тяжело, когда он рядом, потому что складывается впечатление, что мной поиграли и выбросили. Или, что хуже, закинули на дальнюю полку, до востребования. Я знаю, что ты хочешь сказать, что твой отец не такой, что ему тоже тяжело из-за ошибки, которую он совершил, но я-то не могу все время думать головой, понимаешь? Мне плохо и иногда хочется просто посидеть в тишине и покое. Едва я начинаю успокаиваться, едва я перестаю каждый день думать, что же я сделала не так, за что он меня бросил, как происходит что-то...и снова я получаю удар, и снова он находит, как меня задеть. Пусть неосознанно, пусть он не хочет мне зла, но я устала, Идгард. И я не могу так больше.

– Тогда иди и скажи ему все это, - вздохнул наследник.
– Поверь, мир не рухнет, если вы поговорите. Зато перестанете пугать народ скорбными лицами. Давай, Аня, вперед.

– Смотри-ка, имя мое научился произносить!
– усмехнулась я прежде чем покинуть покои наследника.

И правда, что ли, поговорить стоит с Вилдэром? Почему он меня не выгоняет из замка? Чего хочет? Что вообще значила эта ночь?

Он спал, или скорее притворялся, потому как едва я села на краешек кровати, тут же оказалась под одеялом, в тепле. И наглые руки проворно мой халат конфисковали.