Восстание

Повернув коня по широкой дуге к тылу своей когорты, он оглянулся и увидел, как люди, следовавшие за ним, обрушили свои дротики на врага, прежде чем уйти. Он натянул поводья, добравшись до Туберона, и наблюдал, как его люди продолжали свою атаку, описывая поле боя неровным овалом, выпуская дротики, прежде чем вернуться за новым оружием.

Постоянное причинение потерь вскоре оказало влияние на моральный дух противника. Хвастливые крики и насмешки прежних минут стихли, и когда разочарование заставило отдельные лица и небольшие группы разорвать ряды и атаковать, их лидерам пришлось заставить их вернуться в строй резкими криками и жестокими тычками. Между тем, римляне отступали всякий раз, когда враг пытался наброситься на них, вызывая еще большее разочарование у декеанглиев, которые начинали выкрикивать гневные оскорбления вслед отступающим всадникам. Время от времени одно из копий, которое не попало в цель и оставалось целым, отбрасывалось назад. Одно попало в лошадь, всадник которой сразу рухнул на землю, был мгновенно атакован и зарублен прежде, чем тот смог подняться на ноги. Другому римляину также не повезло: его ранили в шею – дротик пронзил плоть и позвоночник, так что он некоторое время неподвижно валялся в седле, прежде чем упасть на землю.

Свет постепенно набирал силу, и теперь солнце появилось над гребнем холмов позади врага и осветило сцену коричнево-красным сиянием. Катону пришлось поднять руку, чтобы прикрыть глаза, глядя на линию врага. Его люди сосредоточили свои усилия против центра, и он мог видеть, что ряды там ощутимо поредели, и часть воинов хромала в тыл, некоторым помогали их товарищи, которые, несомненно, одновременно стремились уйти из досягаемости дротиков… Он решил, что момент для удара близок и направил лошадь к Светонию.

– Твои люди отлично работают, - удовлетворенно кивнул пропретор.
– Десятки жертв против потери двоих наших.

– Да, господин. Их центр должен быть достаточно слабым, чтобы мы могли рискнуть новой атакой сейчас.

Светоний внимательно осмотрел имеющееся брожение в центре линии декеанглиев и кивнул.
– Очень хорошо, продолжай в том же духе. Когорта Фортина может возглавить атаку через твоих людей. Сыпани им еще напоследок от нас подарков, чтобы отомстить за первый отпор. Твои парни могут последовать за нами, когда мы прорвемся.

Катон воссоединился с Тубероном и небольшим командным отрядом когорты. Он объяснил намерения полководца.

– Атаковать через наших ребят?
– спросил Туберон.
– Это может быть рискованно, господин.

– Согласен, но если мы отзовем их перед атакой, это даст противнику шанс укрепить свой центр. Риск приемлем. Передайте людям приказ: еще один круг, а затем они должны забрать свои щиты и копья и выстроиться в колонну.

– Да, господин.

Катон жестом приказал своему ординарцу вернуть щит и держал его наготове. Трое трибунов отправились к командирам других когорт, чтобы отдать приказы командующего, в то время как люди Катона продолжали атаковать с расстояния линию врага. Серия нот раздалась из буцин позади Светония, а мгновением позже эхом отозвались буцины когорты Фортина. Первая когорта двинулась вперед клином, за ней следовали остальные широкой колонной по десять человек в ряд. Они галопом поднялись по склону, частично прикрытые людьми Катона, едущими впереди них. В последний момент последние развернулся в сторону, и, к облегчению Катона, клин проскакал все пространство без происшествий. Буцина дала сигнал к атаке, и всадники передовой когорты выдвинули копья, наклонившись вперед в седлах и подгоняя лошадей. Боевые кличи врага затихли, когда они приготовились принять атаку под приглушенный стук сотен копыт по взрыхленной почве склона.

В какой-то момент время, казалось, заметно замедлилось, затем послышался глухой грохот копий и конской плоти о щиты, за которым последовал резкий стук клинков и ржание лошадей. На этот раз римский строй прорвался сквозь ослабленные ряды противника, разрезав линию на две части.

– Они прошли!
– Туберон ударил кулаком в воздух.
– Задай им жару, Фортин!

Катон не сводил глаз с боя на склоне. Последующие турмы прибыли в пролом и боролись за его расширение и свертывание линии противника, прежде чем они оправятся достаточно, чтобы оказать какое-либо энергичное сопротивление. Наместника и его сопровождающие повели вторую когорту вперед, без проблем прошли через брешь и поднялись по склону, уничтожая раненых врагов и других, пытающихся бежать. Последние из тех, кто бросал дротики во врага, вернулись в Восьмую когорту и забрали свои щиты и копья. Осталась лишь горстка копий, и Катон надеялся, что Раминию хватит ума забрать их, прежде чем они будут захвачены врагом.

– Готовьтесь к наступлению!
– крикнул он. Всадники поставили своих лошадей на место, и он взмахнул рукой вперед.
– Вперед!

Он повел их вверх по склону рысью, затем галопом. Он не стал увеличивать темп дальше, желая сохранить людей в хорошем состоянии, пока они не дойдут до битвы, бушующей в центре вражеской линии. Когорта впереди них тоже прошла, но Катон видел, что напор людей Фортина угас, и их уже оттесняли назад. Он обогнул раненую ранее лошадь и достиг кордона мертвых и раненых там, где когда-то находился центр противника. Примятая трава была забрызгана кровью. Копья были разбросаны по склону, некоторые древки были воткнуты в землю и представляли опасность для всадников, проходящих через это пространство. Он уже почти достиг открытой местности, когда несколько воинов прорвались между людьми Фортина справа от него и бросились к нему.

– Первые десять человек за мной!
– крикнул он и повернулся навстречу врагу, выхватив кавалерийский меч и дернув поводья в сторону опасности. Он направил своего скакуна на группу воинов, заставив их разбежаться, а затем нанес удар мечом, покачивая конем из стороны в сторону, используя его массу, чтобы удерживать врага на расстоянии. Его первых ударов можно было легко избежать или заблокировать щитами, но его противники не смогли нанести ответный удар в течение нескольких мгновений, которые потребовались Туберону и остальным, чтобы прийти ему на помощь. Короткая стычка была односторонней, и трое воинов были убиты, прежде чем остальные отступили и повернулись, чтобы снова присоединиться к бою вместе с ауксиллариями Фортина.

Туберон хотел было последовать за ними, но Катон остановил его.
– Нет! Пройди через брешь и заново построй когорту, как приказал наместник!

Центурион зарычал от разочарования, но призвал людей присоединиться к колонне всадников, проходящих рысью, пробираясь сквозь тела и отдельные стычки битвы.

Катон удерживал свою позицию, наблюдая за сражением перед собой. Люди Фортина неуклонно сдавали позиции. Он вычислил красный герб префекта и, когда последний из всадников Восьмой Иллирийской проскакал мимо него, направил лошадь к Фортину, который на мгновение выпрямился в седле в стороне от потока боя. Его лицо и плечи были забрызганы кровью, а грудь тяжело вздымалась от напряжения.

– Пришло время отозвать твоих людей, - сказал Катон.
– Остальная часть колонны прошла. Мы должны продолжить движение на Лондиниум.

– Идти?
– ответил Фортин сквозь стиснутые зубы.
– Член Юпитера! Мы могли бы уничтожить этих ублюдков, если Светоний прикажет ввести всю колонну в бой.

– Мы не можем позволить себе терять больше людей, - возразил Катон.
– А теперь отводи отсюда свою когорту. Следуй своим приказам, - добавил он с акцентом.

Фортин повернулся, чтобы найти своего знаменосца, и направил лошадь к нему, крича во всю глотку: - Подними штандарт!

Катон увел своего скакуна подальше от поля боя и ускорил шаг до галопа, погоняя его вверх по склону, чтобы он присоединился к своему отряду. Первые две когорты уже продвигались по долине, между ними ехал Светоний и его отряд. Катон разместил своих людей поперек склона по обе стороны дороги, чтобы прикрыть когорту Фортина, пока они выходили из боя и отступали, чтобы присоединиться к колонне. Многим раненым, которых можно было спасти, помогали их товарищи, а другие отгоняли воинов-бриттов, отиравшихся поблизости. Затем, с последним вызывающим криком: «Да здравствует Рим!» - префект развернул лошадь и поскакал прочь от декеанглиев. Катон почувствовал облегчение от того, что последние не проявили желания продолжать бой, а вместо этого начали осматривать своих раненых и грабить тела павших римлян. Как это было принято у кельтов, началась борьба за трофеи в виде погибших врагов, и он почувствовал, как у него внутри все сжалось от гнева, когда он увидел, как воины поднимают отрубленные головы, чтобы похвастаться перед своими товарищами.

Фортин обменялся кивком с Катоном, когда тот проезжал мимо, чтобы присоединиться к своей когорте, выстроившейся на дороге, прежде чем они пойдут следом за остальной частью колонны. Катон подождал еще немного, чтобы дать им время дистанцироваться от врага. Удовлетворенный тем, что не было предпринято никаких попыток собрать воинов для начала преследования, он отдал приказ Восьмой когорте вернуться на дорогу и оставить Кановиум позади. Столбы дыма уже поднимались в утренний воздух, когда гарнизон поджег оставшиеся припасы, прежде чем отступить в укрепленный комплекс в углу склада. Если повезет, декеанглии поймут, что затея с захватом склада провалилась, и отступят в горы до прибытия основной колонны армии Светония. Катон пробормотал краткие молитвы Фортуне и Марсу о сохранении жизней Раминия и его людей, а затем галопом добрался к своей когорте, чтобы занять место во главе ее.