Восстановление

***

Он очнулся резко, будто от кошмара, наполняя лёгкие живительным кислородом и усаживаясь на кровати. Белые стены палаты больно разъедают глаза, так что приходится их зажмурить. В висках чувствуется, как бежит кровь, лёгкое давление только ухудшает положение. Гейл инстинктивно хватается за голову, сжимая виски, и тогда боль на секунду отступает, а в глазах появляются жёлтые пятна. Он чувствует, как болят руки, медленно открывает глаза и пустым взглядом смотрит на тыльную сторону кистей. Кожа над суставами припухла, кое-где видны порезы, будто Гейл ожесточенно что-то бил кулаками. Глухой рев раздражения, переходит в стон отчаяния. Внутри, там, где должно быть сердце что-то гулко хрипит и сжимается, желудок урчит от тошнотного состояния, а на языке парень ощущает медный, тошнотворный привкус крови и желчи.

Он отключается через несколько минут от изматывающей, ломающей боли. Она словно поглощает его и сжирает всего без остатка.

Следующий раз Гейл Хоторн просыпается поздно ночью. Он чувствует что-то прикреплённое к его руке. Повернув голову он видит капельницу, вколотый в вену шприц и худой знакомый силуэт, сидящий у стены.

— Что со мной? — шепчет Гейл. Горло саднит, а лёгкие ни как не могут набрать нужное количество воздуха, чтобы говорить громче.

Фигура в кресле оживает. Она встаёт и поворачивается лицом к парню. Брюнет видит как миссис Эвердин медленно подходит к нему, садится на маленькую табуретку и кладет свою жилистую, покрытую мелкими морщинками руку на его.

— Гейл, — тихо, боясь нарушить тишину, — наконец ты очнулся, — мягкая улыбка появляется на старушечьем лице. Сейчас, в полумраке палаты, миссис Эвердин выглядит гораздо старее, и кажется более измотанной, чем обычно.

— Вы знаете, что со мной происходит, — брови сдвигаются к переносице, создавая большую складку. Гейл глухо глотает, когда старушка отрицательно мотает головой.

— Это все, — она тяжело вздыхает, — Очень странно… Ты просто выбежал прочь из моего кабинета и побежал вниз, к охраняемым этажам, оглушил охранника и минут пять долбился в одну из особых палат, до тех пор, пока не отключился.

— Что… Что за особые палаты? — еле выговорил парень, с недоумением взирая на женщину, заменившую ему мать в далёком дистрикте.

— Я, не могу тебе сказать. Это очень секретно.

— Пожалуйста, — только и смог выговорить Гейл, после чего закрыл глаза. Несмотря на обезболивающее, в голове что-то глухо ныло, — Это очень важно, — он сглотнул и опять открыл глаза, — Я слышу голос в своей голове, и эта жуткая боль… Я не хочу, — глубокий вздох, попытка утихомирить взбушевавшееся внутри чувство обреченности, бесконечной боли, — Не хочу верить, что я… сошёл с ума? — последние слова явно давались сложно.

— Послушай, — женщина вероятно сдалась, — Солдаты Капитолия не просто так охраняют это здание. Под больницей скрыта самая большая лаборатория в стране. Многих экспериментов, что проводятся в лабиринтах палат и комнат внизу даже я не знаю, — женщина остановилась, набираясь смелости, только неровное сбивчивое дыхание Гейла нарушало тишину, — Та комната, в которую ты, вероятно пытался попасть… В ней скрыт от глаз самый главный для меня эксперимент… Я не знаю, как тебе объяснить, — миссис Эвердин сжала ладонь парня, — Это все очень сложно, даже… невероятно, — в её глазах Хоторн читал смесь страха, благоговения и радости. От нетерпения живот сжало в спазме, он и не догадывался, что же скрыто в этой робости, — Мне пора идти, — вдруг одними губами прошептала женщина и встала, собираясь уходить.

— Стойте! — на сколько было возможно громко вскрикнул Гейл, — Скажите, что же там, за дверью! Это очень важно! — парень часто задышал, ему хотелось встать и остановить собеседницу, выведать тайну закрытой двери, но накатившая усталость не позволила ему.

— Как только ты вновь сможешь встать, я покажу тебе то, что скрывают эти стены.

Дверь глухо захлопнулась, оставляя Хоторна в одиночестве.

***

Сам не свой, Гейл никак не хотел засыпать. Ещё одного ночного кошмара он не переживёт. В голове весь день вертелись картинки прошлого сна: нежный ангел с лицом юной Примроуз на белоснежном облаке, огромные с сине-серым отливом крылья медленно и редко вздымаются и опадают, босые ноги ровно стоят на, кажется совсем не устойчивой, поверхности облака. Она медленно поднимает ранее опущенную голову и в её доселе чистых голубых глазах полыхает пламя. Все пространство заполняется чёрной сажей и удушающем дымом, так, что лёгкие сжимаются почти до потери сознания. Одежды ангела, как и крылья возгораются, прожигая чёрные дыры, а из нежных уст вырывается истошный крик, пропитанный болью. «Ты это сделал со мной! Ты!» — от крика, заставляющего нутро сжиматься, Гейл просыпается, вдыхая кислород в легкие, судорожно вытирая холодные капельки пота со лба и висков. Живот крутит от пережитого во сне.

И так каждый раз. Хоторн просто отказывается спать, боясь снова увидеть боль и отчаяние в милых глазах, как руки, сжимаются в кулачки, и маленькие бусинки слез проступают в уголках глаз.

Не прошло и дня, чтоб парень не вспомнил тот злосчастный день, когда семья Эвердин потеряла маленькую свою частицу. И это полностью вина Гейла. Он так и не смог убедить себя, что это сделал не он. Ведь идея была его:он придумал всю муть с двумя взрывами, которую Коин так цинично использовала на детях. Добрая и благородная Примроуз погибла только из-за него.

Гейл от досады бьёт еще не зажившим кулаком в стену, даже не жмурясь от боли. Все чего он хочет — прощения. Но у кого просить, когда того человека нет, и он только и может что являться к нему, в снах, пытаясь объяснить что-то.

***

— Послушай, — миссис Эвердин говорит очень тихо, стоя спиной к массивной железной двери, — То, что скрыто за дверью, может тебя шокировать, поэтому я прошу выслушать меня после. Хорошо?!

Гейл ничего не говорит, лишь не терпеливо кивает, пытаясь выбросить из головы, что так не вовремя начала болеть, прошлую ночь.

Белый свет комнаты резал глаза и Хоторну понадобилась целая минута, чтобы привыкнуть к нему. Он аккуратно прошёл за женщиной к больничной кровати, обставленной разными неизвестными ему аппаратами. Сердце будто остановилось, когда на светло-голубой простыне парень увидел девушку. Знакомая копна светлых волос раскинулась по подушке, лицо было расслаблено, и, казалось, она не спала, а, скорее, была мертва. Потому что он думал, да ВСЕ думали, что она МЕРТВА

— Но… Как?! — Гейл ошарашенно смотрел то на доктора, то на девушку, — Она же… — нужные слова никак не приходили в голову, и парень затряс ей, пытаясь хоть как-то осознать увиденное, — Как это возможно?! Прошло ведь несколько лет, и… — Гейл перешёл на шепот, — Её же разорвало бомбой! Как она может вот так лежать здесь?!

Он пристально вглядывался в знакомые черты. Все в ней было обычно, даже идеально обычно, будто кто-то нарисовал её и оживил рисунок. На теле девушки не было ни одного шрама, ни намека на смерть. Сердце больно заныло: вместо того чтоб радоваться, он ищет ответы. Но зачем? Нужны ли они ему?

Хоторн с надеждой и непониманием посмотрел в глаза женщине напротив.

— Я понимаю, все кажется невозможным и необъяснимым, но поверь, я смогу все объяснить. Наверху, у меня.

— Она спит? — голос слишком хриплый.

— Это… Сложно… Пойдём, — миссис Эвердин нежно погладила парня по плечу и подтолкнула к выходу. На сегодня потрясений ему точно хватит.

========== Глава третья ==========

***

— Что значит она не совсем жива?! — возглас Гейла, казалось слышала вся больница дистрикта.

— Гейл, послушай, — нежно, почти шепотом, пытаясь хоть как-то усмирить взвинченного капитана, — Мы лишь хотим вернуть её, понимаешь?
– она вся съежилась в попытке стать ещё меньше, опустив голову, чтобы не показывать слёз.