Восстать из Холодных Углей

— Не связывайся с существом с другой стороны, — прошипел Аэролис.

— Почему? Что ты знаешь о нем?

— Что он разорвет тебя на части, если проявит интерес. — Вихрь усилился. — Я бы посоветовал не привлекать его внимания.

Джинн не сказал правду, но меня это не удивило, и тебя не должно удивлять. Я заметила, что могущественные редко говорят правду, а вместо этого раскрывают ее только частично, чтобы успокоить любого, у кого возникнут вопросы. И достаточно, чтобы скрывать истинные планы за тенями ложной правды. Секреты — товар. Они стоят очень дорого, пока их не раскроют, а потом они не стоят ничего. Я раскрыла многие секреты Джиннов прежде, чем покинула До'шан. Я узнала правду о них и о Ранд. И я поняла, почему, несмотря на все свое могущество, Джинны никогда не пользуются порталами.

— Ты можешь помочь нам добраться до цепи? — спросила я Аэролиса.

— Нет. — Голос Джинна звучал угрюмо. — Моя сила заперта здесь, так же как сила Мезулы заперта на Ро'шане. Каждый из нас — пленник в клетках, созданных другими.

— Должно же быть что-то, что ты можешь сделать. Ты Джинн, повелитель земли, металла и камня. Твой народ ветер, ты огонь, ты молния. Так что перестань дуться за стенами своей клетки и помоги мне их разрушить.

После нескольких дуновений в лицо Джинн яростно отвернулся от меня, ветер больше не трепал мой плащ. Одно из близлежащих зданий, приземистое сооружение из серого камня, остро нуждавшееся в ремонте, рассыпалось на тысячи осколков, как будто не было сделано из камня. Осколки медленно поплыли к нам по воздуху под воркующее мурлыканье находившихся поблизости Диких, а затем начали складываться в лестницу. Лестница рухнула на землю с глухим стуком, который я почувствовала своими ногами, а затем заскользила вперед, пока не упала с края горы. Я услышала лязг, когда последняя ступенька ударилась о первое звено цепи. Кружащаяся фигура Джинна повернулась ко мне:

— Остальное твое, женщина.

Ступеньки были не широкими и не глубокими, а из-за ветра, который завывал вокруг нас на такой высоте, это была ненадежная опора. Я пошла первой, выбрав неэлегантный способ: я съезжала с каждой ступеньки на заднице. Чувство собственного достоинства — это прекрасно, но угроза падения со смертельным исходом сотворит чудеса, избавляя тебя от подобного тщеславия. Я выбрала самый безопасный вариант спуска, и Хорралейн последовал моему примеру, крепко держа Разрушитель в руках.

Как только мои ноги коснулись цепи, я опустилась на колени и прижала руку к холодному металлу. Я не смогла бы отличить этот металл от любого другого, но ведь я не настроена на ингомантию. Однако у меня были чувства, которых не было у других, и все же я не испытывала страха перед цепью. Мне казалось, что это не что иное, как холодное, безжизненное железо. Я встала и отступила на шаг, чтобы пропустить Хорралейна, и он хмыкнул, на его лице отразилась сосредоточенность, которую я вполне могла понять. Мы оба поднимались на великую цепь Ро'шана, и никто из нас не хотел, чтобы ему напоминали о таком мучительном испытании.

Я указал на следующее звено в цепи:

— Вот это. Ударь по нему.

Хорралейн взвесил молот в руках, выражение ужаса исказило его зверское лицо. «Тебе не обязательно быть здесь, внизу», — сказал он своим медлительным голосом.

Я фыркнула и собралась, готовясь к порыву ветра, который грозил сорвать меня с шаткой опоры.

— Просто ударь, Хорралейн.

Здоровяк-терреланец что-то проворчал, взмахнул Разрушителем над головой и обрушил его на следующее звено цепи. Он замахнулся молотом не как оружием на врага, а, скорее, как киркой на камень. Мы, все мы, стали такими, какие мы есть, благодаря Яме. Это остается в нас и будет продолжаться еще долго после того, как остальная Иша забудет о ее существовании.

Большая часть звена разлетелась на зазубренные металлические осколки, которые рассыпались, падая в пустоту внизу. До'шан задрожал.

Я не просто так говорю, что гора содрогнулась. Я имею в виду не локальное сотрясение, но, скорее, землетрясение. Это несколько сбивало с толку, учитывая, что мы находились очень высоко, а земля внизу была размытым изображением приглушенных цветов и почти ничем больше. Мы с Хорралейном оба рухнули, цепляясь за цепь, чтобы спасти свои жизни. Должна признаться, я очень рада, что у огромного головореза хватило присутствия духа удержать молот. Меня захлестнула волна страха, и я чуть не утонула в ней. Сссеракис впитал в себя все, что мог, но даже у ужаса были пределы. Казалось, что сама гора ужаснулась. Цепь все еще держалась. Хорралейн ударил слишком высоко, и звенья еще не разошлись.

— Ударь еще раз, — крикнула я, перекрывая рев ветра и горы. Хорралейн широко раскрыл глаза в мою сторону, но, должно быть, что-то в моем сверкающем взгляде убедило его не спорить. Он вскочил на ноги, еще раз взмахнул молотом и обрушил его на звено, которое еще держалось на месте.

Еще одна часть звена раскололась и отвалилась, а вместе с ней и цепь. Полагаю, я должна была радоваться, что звено, на котором мы стояли, было наполовину погружено в склон горы. У меня не хватило предусмотрительности подумать о том, что может произойти, когда натяжение будет снято. Гора содрогнулась еще раз, страх, смешанный с болью, превратился в такой громкий крик, что я не могла понять, принадлежал ли он Железу или мне самой. Тем не менее, я подползла к краю звена и наблюдала, как цепь падает на землю внизу. Это заняло много времени, или, возможно, так только казалось, и разрушения, которые это вызвало, казались такими незначительными. Но это не так. Каждое звено было размером с два дома, и таких звеньев были сотни. Падающий вес раздавил деревья, сама земля покрылась шрамами. Я это сделала. Я была причиной. Я постоянно взимаю плату с мира. Даже спустя годы лес все еще пытается восстановиться, отвоевать поврежденную землю. Мы с Хорралейном смотрели, пока цепь с грохотом не остановилась. Грязь и пыль, поднятые в воздух, вызывали головокружение.

В конце концов, я подняла глаза на Хорралейна. Он вцепился в Разрушитель так, что побелели костяшки пальцев. Я заметила, что гора перестала дрожать, по крайней мере на время. «Осталось еще три», — сказала я с фальшивой улыбкой.

Следующие две цепи прошли более гладко, если можно так выразиться. На то, чтобы пересечь город к каждой из них, ушла большая часть дня, и на каждом шагу мы встречали все больше диких пахтов. Они хихикали и мурлыкали между собой, испытывая волнение и страх в равной мере. Даже они могли сказать, что происходит что-то важное. Я думаю, что, возможно, сотрясение горы выгнало их из подземных нор. Военные орудия молчали, и я была благодарна за это. Дикие поклонялись и повиновались Джинну, так что сопровождение Аэролиса было для нас жизненно важным.

Другие цепи находились ближе к поверхности горы, и можно было добраться до них, осторожно спрыгнув с обрыва. Даже зная, что внизу есть поверхность, свесить ноги через край пустоты и позволить себе полететь — это настоящее испытание. Непрекращающийся зов пустоты терзал меня, но я была полна решимости и проигнорировала это фаталистическое желание. Я не знаю, почему я чувствовала необходимость стоять рядом с Хорралейном каждый раз, когда он взмахивал молотом. Возможно потому, что, несмотря на то, что Разрушитем бил он, решение было мое. Моя воля. Моя ответственность.

Я наблюдала, как далеко внизу каждая цепь падает на землю, и чувствовала, как чудовищный Аспект внутри горы содрогается от боли и страха. Точка зрения — странная штука. Я смотрела на Аспекта как монстра, паразита непревзойденного масштаба. Того, которого стоит бояться. Но дело было не только в Железе. Аспект был таким же пленником на До'шане, как и Джинн. Мезула внедрила Железо внутрь горы и дала своему сыну цель: запереть себя на месте, а вместе с ним и гору. Он не мог двигаться. Не мог бежать. Не мог спрятаться. А цепи были его конечности. Я разбивала эти цепи, ломала ему конечности, отрубала их. И Железо мог только дрожать. Он не мог даже вскрикнуть. Железо никогда не был монстром, он был пешкой в игре, которая была намного больше его. Жертвой. Монстром была Мезула. Как и я.

С каждой сломанной цепью До'шан смещался. Это было не быстрое смещение, но притяжение города-побратима толкало гору. Они были предназначены вращаться друг вокруг друга в постоянном вихревом танце над поверхностью Оваэриса. К тому времени, когда мы подошли к последней цепи, она была натянута, и город изо всех сил стремился освободиться и присоединиться к танцу своего брата.

При свете дня я разглядела что-то на горизонте — маленькое темное пятно на фоне голубого неба, расплывчатое для моего зрения. Это был наш уцелевший флаер; деревянный корабль, удерживаемый в воздухе каким-то хитроумным устройством с пропеллерами, приводимым в движение источником кинемантии. Наш большой флаер был сбит дикими пахтами и оружием, которое изготовил для них Джинн, но я почувствовала некоторую надежду, увидев, что маленькое судно все еще летит поблизости, даже после нескольких дней отсутствия контакта. Если бы мы могли привести его сюда, то, по крайней мере, у нас был бы способ спуститься на землю. От моего внимания не ускользнуло, что в тот момент, когда я разорву последнюю цепь, мы все еще будем находиться на До'шане.