Восставшие из Рая

Через пару минут к гаражу, косясь на смеющихся в трех метрах людей, осторожно приближается бездомный кот. Понюхав человеческие испражнения, он обходит их и понуро удаляется куда-то за гараж - ничего съедобного не обнаружено.

– … поза шестьдесят девять, чувствую – "подходит"… Достал пистолет, как ебну в потолок… Мало того, что мне на лицо насрали, так еще и сосед из шкафа с поднятыми руками вышел…

«Господи, ну что же делать? Мать своими причитаниями, что кроме меня еще и моего ребенка ей на шею собираюсь повесить, изведет. И все сроки уже вышли…, - женский пальчик вновь на клавиатуре телефона повторяет знакомый маршрут. Вызов.
–  Ну, Лешенька, миленький, ответь! Ну ответь, пожалуйста…»

– Ту-у-у, ту-у-у, ту-у-у…..

Ни гогочущая компания, ни Лена с заплаканными глазами, ни тем более бездомный кот не обратили никакого внимания на сгустившееся над двором облачко. Даже не облачко, пятнышко, будто легкая взвесь пыли невесть откуда материализовавшаяся в пяти метрах над землей. А может это и была пыль, почти сразу сдутая легким ветерком в сторону расположенного в пятистах метрах огромного города мертвых - Южного кладбища Перми.

Глава 2

– Ну что, господа-товарищи будем делать?

По этой фразе сотрудники убойного отдела МУРа поняли, что надвигается гроза. Нет, конечно, начальник отдела полковник Мурдашев Сергей Павлович стружку снимать мог и при необходимости это и делал. Без этого, наверное, не сияли бы у него на плечах три больших звезды, и не сидел бы он в кабине со скромной табличкой на двери: «Начальник второго отдела». Но если СП, как уважительно называли полковника Мурдашева в МУРе, говорил «господа-товарищи», то все, предстояло снятие стружки не ручным рубанком, а на фуговальном станке.

– Сегодня я был на ковре в министерстве. Долго описывать, что там со мной делали не буду, доведу лишь следующее. Если за неделю мы не получим и не доложим наверх о конкретных, подчеркиваю, конкретных результатах расследования, а не о наших домыслах и предположениях, то к делу будут подключены специалисты из дружественного нам управления, - начальник отдела, сделав ударение на слове «дружественного», скривился.
–  А это позор для отдела! Чтобы «убойникам» кто-то помогал!
–  Мурдашев начинал понемногу заводиться, беря разгон для жесткого снятия стружки.

Оперативники отдела сидели притихшие. Перспектива пахать не только на себя, но и на ребят с ГУБОПа не прельщала. А ведь именно так и будет. По иерархии Главное Управление по борьбе с организованной преступностью стояло выше, чем отдел московского уголовного розыска. Они будут дневать и ночевать на улицах города, вынимать душу из своих информаторов, жестко, в момент задержания, пока не пришли в себя, допрашивать задержанных, рискуя потом получить разнос сверху за превышение служебных обязанностей. А если к тому же это еще был и какой-нибудь «крутой», что бывало очень часто - «убойный» отдел МУРа по мелочам, на простых делах не работал, то оперативников будут иметь во все дырки, и шкуру с них будут спускать будь здоров, без вазелина и наркоза. Словом «убойники» будут проводить обычную милицейскую работу. Но вот сливки после раскрытия снимут не они, а убоповцы. На то они и с управления. Притом главного. То, что раскрытие будет, «убойники» не сомневались. Они кололи любые «крепкие орешки». Вот только сколько на это понадобиться времени… А дана неделя. Эх, тяжела бывает ментовская судьба.

– Поэтому поступим следующим образом, - СП занял свою любимую позу - сцепил руки и наклонился корпусом на стол, опираясь на локти.
–  Сейчас еще раз пройдемся по делу. В процессе доклада любой, невзирая на звание и должность имеет права сразу высказываться и вносить предложения. Но перед этим, чтобы мозги у вас, друзья-товарищи, работали как компьютеры, я их немного взбодрю, - Мурдашев открыл лежащую перед ним черную кожаную папку.

Все взгляды скрестились на забелевших в ней листках бумаги.

–Тут заверенные мной и даже уже заверенные печатью приказы. Дата приказов - четвертое июня, то есть ровно через неделю, - полковник взял верхний лист.

–  Подполковнику Кравченко объявить строгий выговор и объявить о неполном служебном соответствии, - в руках начальника отдела появился следующий лист.
–  Майору Долинину объявить строгий выговор. Капитану Зеленцову объявить выговор. Капитану Сиротину объявить выговор, - стопка непрочитанных листков быстро уменьшалась.
–  Старшему лейтенанту Северцеву объявить выговор. Лейтенанту Шевцову объявить выговор.
–  В папке остался лежать непрочитанным последний лист.
–  Полковнику Мурдашеву объявить строгий выговор, объявить о неполном служебном соответствии и лишить премии по итогам работы за квартал. Вот так, господа-товарищи. А теперь, Николай Петрович, еще раз напомните нам суть дела.

Подполковник Кравченко, назначенный руководителем группы оперативников, расследующих дело номер двести двадцать девять дробь одиннадцать, тихим глухим голосом заговорил:

– Двадцать первого мая сего года примерно около трех часов ночи начался пожар в частной клинике, расположенной по адресу: Калашный переулок, дом шесть. Усилиями пожарных через час пожар был потушен. При осмотре места пожара были обнаружены два трупа. Впоследствии было выяснено, что трупы принадлежали врачу клиники, дежурившему в ней в ночь пожара, Сергеевой Маргарите Львовне, семидесятого года рождения и старшей медсестре Бурдюковой Анастасии Павловне, шестьдесят четвертого года рождения. Проведенная пожарно-техническая экспертиза установила, что возгорание началось сразу в нескольких местах: в операционной, в кабине главврача, в кабинете заведующего отделением и в приемной.

– То есть это поджог?

– Так точно, товарищ полковник. Но причин возгорания экспертиза не выявила. Судмедэкспертиза трупов показала, что смерть наступила в результате сильных термических ожогов. Другими словами. Эти люди не задохнулись в дыму, а просто заживо сгорели.

– Сигнализация, камеры видеонаблюдения?

– Сигнализация не срабатывала, камеры видеонаблюдения ничего не зафиксировали.

– Понятно. Дальше.

Двадцать второго мая также примерно около трех часов ночи вспыхнула частная клиника на Алтуфьевское шоссе, дом двадцать семь. Проведенная после пожара экспертиза установила сходные с клиникой в Калашном переулке особенности. А именно, пожар начался сразу в нескольких местах: в операционной, в приемном отделении, в кабинетах главного врача, зав. отделением и кабинетом дежурного врача. Причины возгорания выяснены также не были. Во время пожара погиб дежурный врач Волгина Светлана Игоревна, семьдесят четвертого года рождения. Она также сгорела живьем.

– А дежурная сестра?
–  тут же спросил Мурдашев.

– Мы выяснили, что в ту ночь дежурила Кривцова Вероника Сергеевна, пятьдесят восьмого года рождения. Буквально накануне пожара, в два часа ночи к ней позвонила ее тринадцатилетняя внучка Маша, которая ночевала у нее дома и сообщила, что она услышала, как щелкнул замок во входной двери, а потом раздались шаги в прихожей и в зале. Перепуганная женщина, с ее слов, отпросилась на один час у дежурного врача и побежала домой. Пока она отсутствовала, клиника загорелась.

– Николай Петрович, вы все, связанное с этой сестрой вы проверили?

– Ну, конечно, Сергей Павлович. Самым тщательным образом. Мать Маши, являющаяся дочкой Кривцовой, вместе с мужем пять дней назад уехали отдыхать в Египет, поэтому Маша временно жила с бабушкой. От клиники до квартиры, где живет Кривцова можно дойти примерно за двадцать пять минут. Туда-обратно - пятьдесят минут. По словам Кривцовой, она в квартире ничего подозрительного не обнаружила, успокоила внучку и сразу же пошла назад. Уже подходя к клинике, она увидела, как вспыхнул пожар.