Восточная Пруссия глазами советских переселенцев

вокзала, если идти по Ленинскому проспекту, до Замка располагался очень

старинный район, населенный кустарями, но часто встречались и богатые дома.

– — Скажите, если сравнить Кенигсберг 1940 года с Калининградом 1989 года,

в какую сторону изменился город?

— В лучшую. Это ж не сравнить. Здесь, на месте Балтийского района, стояли

вековые трущобы. Город стал красивее. Здесь стояли трущобы кустарей. Там

повернуться негде было. Всякие мастерские лепились друг к другу. Там дышать

было нечем. Это даже и сравнивать нельзя. Октябрьский район при немцах

хорошо выглядел — там богачи жили, а Балтийский это же сплошные трущобы.

За последние два десятилетия город преобразился. Правда, и грязнее стал.

Общая культура ниже. Но сам город стал красивее.

202

Ирина Васильевна Поборцева:

— Город сильно разрушен был. Развалки страшные были. Но что меня

поражало, да и не только меня, а всех — это обилие зелени, цветов. Ну, море,

море зелени. И знаете, эта зелень как бы сглаживала те развалины. Ведь как у

немцев было: обычно особняк, а вокруг сад был. Какие чудные чугунные заборы-

то были, ну, прямо воздушные, кружевные. Различные листочки, цветы

переплетались. Как все красиво было! А какие развалины красивые были,

памятники. Ведь все-таки очень многое осталось. Сколько много особняков цело

было. Ведь все попортили. Ой, как попортили. Никому это не нужно. Муж бывал

часто в городе и рассказывал, как издевались над памятниками. Чего только над

ними ни делали: и штыками кололи, и пинали, и точили, пилили. Варварское

отношение было. Когда был объявлен сбор утильсырья, все бросились собирать

все, что еще можно было собрать. Оградки распиливались и растаскивались.

Муж рассказывал, как из университета тащили статуи известных людей, и

представляете, среди них были статуи русских! Все рушили, ломали. Ох, как

больно-то было смотреть на это.

Надежда Дмитриевна Макушки на:

— Считаю эту землю своей родиной. Я ни разу не была в тех местах, откуда

приехала. У меня там никого нет. Калининград я очень люблю, ведь фактически я

его отстроила сама. Только город был чище, несмотря на развалины.

Екатерина Петровна Кожевникова:

— Зла на немцев не было. Какая-то щемящая боль была за этот народ. Вот,

потерпели мы, конечно, больше всех в мире потерпели. Но чтобы вспомнить

когда-то, что над нами издевались и расстреливали, сколько крови пролили — не

было этого. Не было ненависти к ним. Просто чувство сожаления, что им тоже

нелегко было покидать то, что было нажито, землю, где они жили. Конечно,

культура их вызывает восхищение. Если даже буду сравнивать со своим Курском

— никакого сравнения. Даже сейчас, даже в наше время. Русские строят топорно,

по-собакевически, то есть огромно так, много территории. Здесь все сжато,

культурно. И, притом, здесь каждых участок земли использовался с делом. Надо

не уничтожать, а поддерживать эту культуру и воспитывать на ней молодежь. Я

считаю, немцам надо приезжать сюда, нам — ездить туда, и нашим детям и

внукам. Они трудолюбивые, чистоплотные, прекрасный народ, ничего не

скажешь. То, что бесноватые фюреры рождаются — они в любом народе могут

родиться, не только у немцев. Я не хочу перечеркивать все, как перечеркивают

многие люди сейчас. У нас было много темных пятен в истории, но было и

хорошее. Пусть мы жили небогато, но мы считали, что мы жили хорошо, мы жили

не напрасно. Умели веселиться, умели и работать, причем работать с полной

выкладкой.

Анна Алексеевна Бойко:

Первое время отношение к этой новой территории было как к чужой земле.

Но человек ко всему привыкает. Мы построили здесь одинаковые дома в отличие

от непохожих друг на друга немецких зданий. Принесли сюда свою культуру,

полностью уничтожив культуру истинных хозяев. И зажили своей советской

жизнью. Трудно сейчас говорить о допущенных ошибках. Время было иное,

отношение ко всему совершенно иное. Конечно, очень жаль Королевский замок,

все то, что мы необдуманно разрушали. Но в то время нам казалось, что мы

делаем все правильно. Но в любом случае, что толку говорить сейчас о

допущенных ошибках? Надо постараться спасти сейчас то, что еще в наших

силах. Тем более, что, прожив в Калининградской области всю жизнь, я не могу

иначе относиться к ней, как к своей родине. Эта земля вправе оби-

203

жаться на нас, но мне кажется, что мы стали ей, несмотря ни на что,

дороги. Так что для многих из нас Калининград стал своеобразным

магнитом. Имя которому — родная земля.

Анна Ивановна Рыжова:

— Советский принцип: к новому через уничтожение старого, но уже с

примесью национализма. Осуждать нельзя: война только что кончилась.

Калининград — город советский, со всеми плюсами и минусами. Город, неумело

построенный на руинах некогда царственного града, не сохранивший ни его

величия, ни своеобразия его. Город никакой культуры. Но призрак Кенигсберга

витает над городом. Он-то и не дает людям покоя.

Иван Егорович Дынин:

— Сделано очень много. Сделано все правильно. Восстановили города.

Построили в Калининграде эстакадный мост. Полгорода вновь выстроили. К тому

же много лет колебались, даже Хрущев, строительства по-существу не было.

Думали, что обратно будем область отдавать.

У немцев за многие столетия столько не сделано, что сделано сейчас в

Калининграде. А в Краснознаменске! Построили больницу, райком, райисполком,