Восточная война
Шрифт:
– Это поправимо, - грустно отметил начальник штаба.
– Пока – это не так. И мы должны пользоваться сложившимися обстоятельствами. Сколько у нас тут сил? Пятнадцать дивизий только на подступах к Ляо-Яну. А у них? Три дивизии плюс какие-то части усиления. Это не сопоставимые силы.
– Пока. И это очень важно.
– Вот поэтому мы и должны не терять время, которое работает против нас.
– Предлагает повторить лобовую атаку?
– Безусловно, - кивнул Ояма. – Но не только…
И уже утром 20 мая японская армия перешла в общее наступление. Без раскачки.
Наступление шло тремя колоннами. Центральная должна была связать боем основные силы русских на генеральных позициях. Две фланговые – обойти их и, обозначив
В принципе – план неплохой. Простой, но вполне действенный. Однако маршал не учел одну очень неприятную деталь – в первых числах мая к Ренненкампфу из Санкт-Петербурга подошел цеппелин.
Фердинанд Цеппелин был приглашен Николаем Александровичем в Россию еще в 1894 году после волны критики в Германии. Император не только в подданство принял этого парня, но и поддержал всеми возможными способами в плане проектирования дирижаблей. Оказав не только юридическую и политическую помощь, но и материальную, а также научно-техническую и моральную. Николай Александрович не раз посещал предприятие Цеппелина, беседовал с ним, ободрял и изредка подкидывал интересные идеи. Про деньги и какие-то материалы и речи не шло. Все что нужно он получал незамедлительно. Поэтому LZ1 поднялся в воздух не 2 июля 1900 года, а на два года раньше. И не на Баденском озере, а на Валдайском. А потом, в 1900 году, учтя опытную эксплуатацию первого дирижабля жесткой конструкции, в воздух поднялся уже LZ2 куда более совершенных характеристик. В 1903 – уже LZ3, который в Ляо-Ян и прибыл.
Как и все, чего касались деньги, энтузиазм и Николай Александровича, этот дирижабль выглядел удивительно несовременным. В хорошем смысле слова. То есть, опережал эпоху. Плюс – имел кое-какие весьма странные решения. Так что этот LZ3 отличался от оригинального, построенного Цеппелином в 1906 году совершенно кардинальным образом.
Данный дирижабль представлял собой не «большую сигару», а три «колбаски» диаметром поменьше, соединенные в горизонтальный блок. Каркас был выполнен из дюралюминия[1] и магниевых сплавов[2], а обшивка - из специальной тонкой бакелитовой фанеры, покрытой защитным лаком. Согласитесь – неожиданное решение для 1903 года. Однако, за счет материалов, конструкции и компоновки корпус дирижабля получался жестким, довольно прочным и стойким для сноса боковым ветром, но главное – вмещающим много водорода. Император хотел использовать гелий, чтобы обезопасить конструкцию, но не сумел наскрести его в нужном объеме. Впрочем, и без гелия его «золотая рыбка» оказалась чрезвычайно дорогой. На уровне полноценного боевого корабля 1-ого ранга.
Силовой агрегат также был совершенно неожиданного для дирижаблей вида. Паровая машина. Но совсем не типичная, прежде всего потому, что в качестве рабочего тела использовалась не вода, аммиак. Что автоматически поднимало ее КПД на 20-25% и кардинально уменьшало массу[3]. Особенно в сочетании с водотрубными котлами высокого давления. Классно. Но почему паровая машина? Почему не дизель, выпуск которых потихоньку наращивался. Очень просто. Это позволяло применить турбины в качестве движителей, вместо ломких ДВС, ресурс которых в те годы не превышал и полусотни часов. Совсем уж монструозные промышленные или корабельные дизеля на него не поставить. Слишком уж тяжелые. Турбины же, даже такие, какие удавалось выпускать в те годы, легко выдерживали работу по несколько тысяч часов непрерывно. Кроме того, использование принципов внешнего сгорания открывало возможность для простого и вполне продуктивного использование очень необычного топлива – флюгер-газа[4].
В свое время на ZL127 была применена очень интересная схема, в которой часть баллонов внутри секций каркаса заполнялась не водородом, а особым газообразным топливом. Оно имела такую же плотность, как и обычный воздух. Поэтому по мере его выработки не требовалось
компенсировать подъемную силу спуском водорода. Да и взять с собой топлива получалось намного больше, что серьезно повышало дальность полета без потери грузоподъемности. Вот этот вариант Император и решил применить в этом дирижабле.Кого-то, возможно, немного смутят паровые котлы. Все-таки такие агрегаты рядом с водородными баллонами выглядели опасно. Но котел был автоматический, то есть, закрытый и никакого открытого пламени не имел. Воздух в него нагнетался специальным компрессором. А чтобы не воспламенился случайно накопившийся водород, в жестком корпусе дирижабля применялось несколько вентиляционных отверстий, через которые, естественным путем улетучивался весь инфильтрат из бодрюшовых[5] баллонов. Ведь водород был легче воздуха, поэтому легко уходил вверх, за пределы корпуса, подтягивая чистый воздух внутрь корпуса. И эта вентиляция стала важнейшим залогом пожарной безопасности аппарата.
Этот вариант ZL3 имел четыре небольшие паровые турбины, упакованные в обтекаемые гондолы. У каждой по паре винтов с четырьмя лопастями: один тянущий, другой толкающий. И вращались они в разные стороны, работая через понижающий редуктор. Плюсом шли фанерные колпаки обтекателей, бесшовные трубки с утеплителем, высоколегированные стали, рулевые машинки с гидроусилителем, проводящие в движение могучие рули высоты и направления, и многое, многое другое. В общем – чудо-техники, которое обошлось Империи более чем в десять миллионов рублей. И в качестве вишенке на торте – Жюль Верн, который был приглашен поучаствовать в этой кампании в качестве военного корреспондента. Старый писатель, несмотря на свое слабенькое здоровье не отказался поучаствовать. Да и кто откажется полетать на своей мечте.
И вот этот цеппелин и сломал Ояме все его планы.
Нет, конечно, он слышал о том, что к русским прибыл какой-то странный опытный летательный аппарат. Только на что он способен и для чего нужен никто понятия не имел. А фантазии хватало только на предположения в духе разведки, да и то – ограниченно. Он полагал, что после прибытия тому потребуется много времени, чтобы отремонтироваться и подготовиться к рабочим полетам. Все-таки своим ходом откуда-то из центральной России шел…
Японцы спокойно маршировали по полю, построенные в походные колонны, стараясь обойти русских с юга, когда на горизонте появился он – неопознанный летающий объект.
– Что это? – Маршал Нодзу остановил своего коня и попытался в бинокль рассмотреть приближающийся объект. – Кто-нибудь знает, что это? – Вновь повторил он свой вопрос. Но вновь все промолчали.
Когда же он подошел ближе на его носу проступил золотистый двуглавый орел со всеми прочими необходимыми атрибутами, выдающий державную принадлежность. Это чуть-чуть разрядило обстановку. Но не сильно. Чей агрегат стало понятно. Но что это за «воздухоплавательная лепешка» – нет. И главное – зачем она?
Солдаты похватали свои винтовки и начали палить в небо. Так-то в дирижабль, но тот шел на высоте порядка двух километров. Из-за чего вся это было совершенно бессмысленно. Японские пули просто не залетали так высоко.
Правильной реакции на угрозу с воздуха у японцев еще не имелось. Да и откуда? Это был первый летательный аппарат, который они видели, исключая, вероятно, воздушных шаров и воздушных змеев. Чего от него ждать? Ну уж точно не угрозы.
Однако они крупно ошибались…
Возле киля открыли дверки и с неба начали падать флешетты. Такие небольшие стальные стержни круглого сечения размером немногим больше обычного карандаша. С одного конца стержень заостряли, а с другого – делали четыре продольные выемки, образующие своего рода оперение[6]. То есть, получалась своеобразная стрелка… дротик, который был тем эффективнее, чем выше его сбрасывали. Так как разгонялся он от свободного падения. И вот такие флешетты посыпались на головы японским солдатам в изрядном изобилии. Потому как дирижабль нес их тонны… многие тонны.