Восточная война

[1] В обстреле участвовало 36 87-мм/30 полевых пушек, 144 107-мм/18 полевых гаубиц, 12 107-мм/30 тяжелых пушек, 24 152-мм/18 тяжелых гаубиц, 4 152-мм/30 осадных пушек, 24 127-мм/50 морских пушек, 8 203-мм/45 морских пушек, 3 305-мм/40 морских пушек.

[2] Речь идет о смеси, известной в 1940-е как «торпекс» - на 50% более мощной, чем тротил. Она состояла из 42% тротила, 40% гексогена и 18% алюминиевой пудры.

[3] Ганс планировал применять гексоген как лекарство, еще не зная о его высокой ядовитости.

Часть 2. Глава 9

Глава 9

1904 год, 24 мая, Ляо-Ян

После поражения под Ляо-Яном северная армия Японии, что блокировала Ренненкампфа, отступила на юго-восток к Фын-хуан-чен. Большие потери сделали ее совершенно небоеспособной. На время. Но Ренненкампф не преследовал маршала Нодзи, который возглавил армию, после гибели Ояма. И по оперативной информации удалось выяснить, что корпус русских совершенно обескровлен и деморализован. Слишком большие потери. Пиррова победа. Да и вообще – Ояма почти смог. Поэтому Нодзи решается на попытку реванша, поняв, как нужно действовать. Нащупав, наконец, слабое место в русской обороне. Ну, во всяком случае, как он подумал.

К югу от Ляо-Яна, в районе Инкоу, стоял блокирующий корпус японской пехоты. Вот его-то Нодзи и бросил в атаку…

Полночь. 24 мая. Темнота.

Семен Янковский курил, по привычке прикрывая огонек папиросы, дабы не было световой демаскировки. Японцы отступали и было бы недурно последовать за ними, продолжая щипать и мучать беспокоящими обстрелами. Но, увы, Ренненкампф не пожелал отправлять ЧВК в бой. Это был его резерв. По-настоящему неприкосновенный запас в недавней битве, который он держал до последнего. Да, у Павла Карловича была еще в резерве дивизия Имперской гвардии. Немало. Но в случае провала контрудара на ее плечи легла мы задача парировать несущихся за отступающими русскими японцев. Лоб в лоб. Глаза в глаза. Стоять насмерть и держать позиции. В такой ситуации никаких маневров не совершить. Любое неловкое движение и опрокинут, стопчут. Поэтому ЧВК и держались чуть в тылу и стороне, располагаясь на южном фасе позицией корпуса.

Тихо тлела папироса. Стрекотали какие-то насекомые. Семен осторожно прошелся вдоль позиций своих ребят, принюхиваясь и присматриваясь к округе. Привычка «волка войны» въелась в него. Он уже даже в сортир не ходил, не прикинув как он оттуда отступать будет в случае чего. И тут сквозь тучи проступила жиденький полумесяц блеклой Луны, осветивший на время бескрайнюю степь, что раскинулась перед позициями ЧВК, уходя, почти до горизонта. Янковский замер, несколько секунд вглядываясь в далекие «миражи». И, едва слышно, сквозь зубы чертыхнувшись, бегом отправился на ротный узел связи, отшвырнув папиросу куда-то не глядя.

– Японцы, - коротко бросил он, ворвавшись в ротную землянку.

– Что японцы? – Поведя уставшим взглядом, спросил ротный.

– Наступают. Полем. Молча. Сейчас у десятой балки.

– Твою мать! – Выдал ротный и начал отдавать распоряжения, через присутствовавших в землянке вестовых. А потом взял трубку телефона у связиста и доложился на верх.

Японцы шли тихо, стараясь не выдать своего приближения. Поэтому ротный решил не демонстрировать раньше времени информированности. А то еще побегут, ускорив развитие событий. О чем и сообщил командованию. Там одобрили. Уточнили несколько деталей. И отдав несколько приказов разорвали связь. Ротный повесил трубку. Напряженно взглянул на Семена и криво улыбнулся.

– Ну, что стоишь? Принимай с узлового склада ящики с гранатами и боеприпасами. И готовь своих. Ну! Бегом!

– Есть готовить к бою! – Козырнул Янковский, уже выбегая из землянки.

Минут десять спустя бухнула пусковая установка и в воздух взлетел осветительный снаряд, повиснув в воздухе яркой звездой. Потом еще, еще и еще.

А следом за ними ударили легкие 87-мм гаубицы, засыпая наступающих противников шрапнелью. Обычной шрапнелью. Но все одно – неприятно. Тем более, что скорострельность этих, по своей сути пехотных орудий, была впечатляющей – порядка дюжины выстрелов в минуту.

Японцы, которых спугнули, побежали вперед, громок крича. Стараясь как можно скорее сблизиться с русскими позициями. Но как только они минули отметку в полтора километра как к легким гаубицам подключились 37-мм гранатометы и станковые пулеметы. Не прицельно. Вести какой-либо прицельный огонь в текущих условиях было невозможно. Они просто ставили завесу по секторам.

Гранатометы били игольчатой шрапнелью на пределе своей скорострельности – порядка двадцати выстрелов в минуту. Станковые пулеметы работали также на износ. Чтобы избежать порчи кожухов водяного охлаждения им открыли крышки, позволяя воде спокойно испаряться. А дабы продлить время до критического перегрева стволов, бойцы прокачивали воду ножной помпой, отводя закипающую воду в пустую тару, сменяя ее свежей, холодной из стоящих рядом канистр.

Чуть попозже к делу включились и ручные пулеметы, работавшие по уже более-менее различимым группам противника. И ручные карабины, совокупно с дающими очень неплохую плотность обстрела…

ЧВК – не Имперская гвардия. И та – хороша, в плане насыщения коллективным и автоматическим оружием. Тут же – и вообще, аншлаг был подобных технических средств.

Поняв, что дело пахнет керосином и японцы очевидно прорываются. Командир ЧВК принял решение покинуть позиции. Быстро и организованно. Прикрывая другу друга, бойцы отходили. Унося на себя свои пулеметы и гранатометы.

Кроме высокого уровня организации и грамотности отступления ЧВК имело еще одно важнейшее преимущество – минное поле. Несколько переживая на тему опасности порученного им участка, наемники заминировали предполье перед собой. Сделав его комплексно сложным в плане преодоления. Колючая проволока, «чеснок», гранаты на «растяжках». И не «колотушки» с терочным запалом, а яйцеобразные гранаты, которые выделялись им только для специальных операций. Внутри штампованного корпуса была уложена проволока с насечкой для увеличения количества осколков. Но главное - взрыватели очень похожими на УЗРГ по своему принципу. Что позволяло поставить на подходах к позициям ЧВК целую сеть импровизированных противопехотных мин в которую и влетели японцы по темноте.

Крики и стоны от знакомства с «чесноком» просто утонули в сплошной серии разрывов, которая покрыла полосу глубиной порядка десяти метров. Для японцев, правда, это выглядело так, словно их чем-то залповым обстреляли. Поэтому они как ни в чем ни бывало пробежали еще полсотни метров и с разгона влетели в новую полосу гранатных «растяжек». А потом, чуть погодя, и еще одну.

Бойцы ЧВК тем временем отходили во вторую линию траншей.

Наконец японцы ворвались в первую линию траншей. И ничего… ничего и никого. Пусто.

Они ринулись по ходам сообщения, пытаясь настигнуть русских. Но уперлись в кинжальный огонь станковых пулеметов. А сверху на них посыпались гранаты из 37-мм гранатометов. Не шрапнель. Нет. Она была не очень удачна с ложившейся ситуации. А осколочно-фугасные гранаты.

Японцы попытались выбраться из траншей и попытаться обойти проблемные участки. Но плотный огонь из ручных пулеметов и карабинов загнал их обратно. Это ведь не поле, где страх гнал вперед. Это укрепления, где можно спрятаться и укрыться.