Восток в новейший период (1945-2000 гг.)
Шрифт:
Сохранив (хоть и урезав) сектор самоуправления, РС основное внимание уделил госсектору. В 1966 г. он национализировал шахты, рудники и страховые компании, а в 1967–1968 гг. взял под контроль банки и промышленные предприятия (кроме нефтегазовых), находившиеся в собственности иностранного капитала. К концу 1968 г. госсектор контролировал до 80 % промышленного производства АНДР. В 1967–1969 гг. с выполнения трехлетнего «предплана» началось постепенное внедрение принципа централизованного планирования в экономику АНДР. Стратегия и методология планирования были разработаны с помощью советских специалистов. Национализация нефтегазовой промышленности в 1971 г. позволила почти вдвое увеличить бюджет государства.
Основные фонды промышленности за 1969–1977 гг. увеличились в шесть-восемь раз. В 1971–1977 гг. в стране были выстроены 270 промышленных предприятий, проложено 150 шоссе, каналов,
В 1970 г. большинство крестьян и сельских рабочих (всего 875 тыс.) были заняты в частном (в основном традиционном) секторе, на который приходилось около 5500 тыс. га земли. Но из 1088 тыс. хозяйств в начале 1970-х годов около 500 тыс. вообще не имели земли, а 310 тыс. имели мене 5 га, т. е. фактически не были в состоянии прокормиться со своего надела. Хартия аграрной революции, ставшая законом в ноябре 1971 г., наметила учет и перераспределение земель, а также изъятие их излишков у крупных частников (феодалов и абсентеистов) с передачей малоземельным крестьянам. К октябрю 1981 г. почти 1,5 млн. га земель были распределены среди 97 тыс. крестьян, объединенных в 6 тыс. кооперативов.
На всенародном референдуме 27 июня 1976 г. 98,5 % алжирцев высказались в поддержку Национальной хартии, ставшей с этого момента официальной программой ФНО. Она резко осуждала капитализм за то, что он признает «только один закон — закон прибыли, превратил человека в товар, сделал из ремесленников и крестьян пролетариев, обрек целые континенты на нищету и отсталость». Вместе с тем хартия отмечала особую роль армии как «движущей силы развития революции». Имелись в виду важные невоенные функции армии, которая имела свои предприятия в промышленности и сфере услуг, сельские кооперативы ветеранов, различные службы, прессу, нередко участвовала в кампаниях общенационального значения (по строительству магистралей, созданию лесозащитных полос, проведению сева и сбору урожая). Кроме того, армия (70 тыс. человек, по данным 1977 г.) вместе с жандармерией (40 тыс. бывших военнослужащих) и объединенными в особую ассоциацию ветеранами революции (примерно 150 тыс. моджахедов, мусабилей, фидаев и членов ПАО) составляла тогда весьма внушительную, монолитную и действенную силу в алжирском обществе: только в 1963–1970 гг. на службу в госаппарат поступило свыше 53 тыс. ветеранов АНО.
На базе хартии была разработана новая конституция, провозглашавшая АНДР «социалистическим государством», ислам — государственной религией, а Национальную хартию — «основным источником политики нации». Главой исполнительной власти становился президент, выдвигаемый съездом партии ФНО и избираемый всеобщим голосованием на шесть лет. Законодательная власть передавалась Национальному народному собранию (ННС), избираемому на пятилетний срок.
В конце 1978 г. Алжир пережил серьезное испытание — смерть авторитетного лидера, президента Хуари Бумедьена. В январе 1979 г. 4-й съезд ФНО избрал новый состав ЦК и Политбюро партии ФНО во главе с генеральным секретарем Шадли Бенджедидом, бывшим майором АНО и полковником ННА. 7 февраля 1979 г. он был также избран президентом АНДР. Осторожный и изворотливый, Бенджедид все 12 лет своего пребывания у власти (1979–1991) искусно маневрировал между разными фракциями элиты ФНО. Но он не обладал волей, авторитетом и смелостью Бумедьена, вследствие чего вынужден был идти на уступки то одной, то другой группе. К тому же положение Алжира после 1980 г. стало стремительно ухудшаться.
Сокращение добычи нефти и доходов от ее продажи совпало со сроками выплаты долгов по внешним займам, что резко уменьшило возможности государства финансировать социальную сферу. Поэтому эпоха правления Бенджедида ознаменовалась ростом безработицы, нищеты, неустроенности бурно растущего населения городов.
Уже летом 1980 г. стали возникать тайные общества молодежи, черпавшие свои идеи в жизни «первых мусульман» и осуждавшие «западничество» как причину всех бед. Их опорой стали беднейшие слои города и деревни, которые искали утешение в религии, объясняя все свои несчастья
отходом «плохих мусульман», стоявших у власти, от Корана, шариата и заветов Пророка. Ряд фундаменталистских организаций (крупнейшая среди них «Ахль ад-даава» — «Люди призыва») с 1979 г. группировали недовольных вокруг себя. Тем же занимались 227 завий (обителей) 15 суфийских братств, действовавших в стране, ассоциация «аль-Кыям» («Ценности»), не раз запрещавшаяся, но снова возрождавшаяся, начиная еще с 1960-х годов.Массовые беспорядки 4–5 октября 1988 г. в городах страны, при подавлении которых около 1 тыс. человек были убиты и 10 тыс. арестованы, резко изменили положение. Бенджедид, элита ФНО и ННА решили пойти на уступки. В феврале 1989 г. была утверждена новая конституция, предусматривающая демократические свободы, разделение исполнительной, законодательной и судебной власти. Еще раньше была введена многопартийность: к началу 1989 г. в Алжире уже было 19 партий. В дальнейшем их количество увеличилось. Так началась в Алжире «политическая весна». Но ее плодами воспользовались не только сторонники демократии.
Исламский фронт спасения (ИФС) Алжира, возникший 10 марта 1989 г., потребовал «полного осуществления глобальной исламской альтернативы всем импортированным политическим, экономическим и социальным идеологиям». Он выступал за создание в стране «исламского государства», конституцией которого был бы Коран. И хотя в 1990 г. в Алжире было 24 партии, победу на муниципальных выборах в июне 1990 г. одержал ИФС, намного опередив ФИО, не говоря уже о других партиях. ФИО продолжал терять влияние, а исламисты усиливались, чему способствовали как развал и дискредитация руководства ФИО, так и ухудшение экономической ситуации: цены на продукты питания в 1989–1991 гг. выросли в 4–5 раз, а число безработных — с 2,5 до 4 млн. человек, 75 % которых были в возрасте 16–23 лет. Они особенно остро воспринимали ожесточенную (порой чрезмерную и несправедливую) критику режима всеми его оппонентами и больше всего склонялись на сторону исламистов, обещавших обязать всех зажиточных мусульман согласно принципу садака (милосердного подаяния) заботиться о малоимущих единоверцах. Поэтому, несмотря на постоянные стычки с полицией и преследования, ИФС вырос в грозную силу, имея к лету 1991 г. не менее трех миллионов сторонников. На выборах в парламент в декабре 1991 г. он получил более 47 % голосов уже в первом туре и 188 мест депутатов. Ясно было, что во втором туре ИФС может получить 2/3 мест и, изменив конституцию, превратит Алжир в «исламское государство» при поддержке большинства алжирцев.
Но этого не хотели ни ННА, привыкшая с 1965 г. диктовать в стране свою волю, ни бюрократия и технократия госсектора, которые могли лишиться не только власти и положения, но свободы и даже жизни. Исламизму были враждебны и большинство алжирской интеллигенции, получившей образование на французском языке, и основная часть буржуазии, заинтересованная в помощи, займах, товарах и технологиях Запада. Против исламского фундаментализма были и берберы, которых обычно третировали как якобы «плохих мусульман» и «материалистов», навязывая им арабский язык как «язык ислама». Все эти силы, не составлявшие большинства народа и во многом друг с другом несогласные, сплотились перед лицом опасности торжества исламистов.
11 января (за пять дней до второго тура выборов) президент Шадли Бенджедид, тщетно пытавшийся договориться с ИФС ушел в отставку Совет национальной безопасности во главе с премьер-министром отменил второй тур. Был создан Высший государственный совет (ВГС) во главе с Мухаммедом Будиафом, одним из «исторических вождей» революции. Лидеры ИФС были арестованы, но ИФС был готов к уходу в подполье. Около двух тысяч подготовленных им террористов начали вооруженную борьбу с властями. ННА и спецслужбы действовали в ответ на это весьма эффективно: за полтора года 1800 боевиков ИФС были убиты, 9 тыс. активистов арестованы. Но власти признали, что к ноябрю 1993 г. в Алжире действовало уже не менее 6 тыс. боевиков. Бесперспективность чисто силового решения была очевидна.
Глава ВГС Будиаф пытался найти политическое решение вопроса, разрешив деятельность партий числом до 60, уважая свободу слова и печати, поощряя дискуссии. Он закрыл три из пяти концлагерей, освободил до двух тысяч заключенных, убеждал ИФС «не использовать демократию для ее же уничтожения». Однако в июне 1992 г. он был убит при невыясненных обстоятельствах офицером своей же охраны. Его смерть означала конец «политической весны» в Алжире.
Алжир в 1990-е годы