Вот так бывает

Рома был категоричен.

28

Записи с видеокамер были немедленно предоставлены инспектору полиции заведующим детского сада. А через десять минут стало ясно, кто забрал Костю из садика.

— Это были вы, — твёрдо сказал инспектор.

— Быть этого не может!

Я вскочила со стула так, что тот завалился.

— Что вы такое говорите? Как такое возможно? Я попросила свою соседку Лилю забрать сына.

— Однако забрали его сами, а теперь не помните. Пройдёмте со мной, Александра. Сейчас вы сами всё увидите.

Инспектор провёл меня в комнату, где повсюду стояли мониторы, а за полукруглым столом сидел специалист отдела. По команде старшего по званию тот включил запись, и мне продемонстрировали момент, когда за Костей пришла женщина, одетая в мою одежду: синие джинсы и белую свободную футболку. Её волосы были завязаны в неряшливый хвост, на глазах — тёмные очки. Даже я на секунду усомнилась в том, что не приходила в сад за Костей. Осанка, повадки — всё было определённо моим. И Костя охотно взял её за руку, а воспитательница с улыбкой что-то объясняла ей.

— Это не я, — прошептала я. — Это не я!

— Мы поговорили с воспитательницей Кости, и она сказала, что разговаривала с вами. Она не стала бы отдавать ребёнка чужой женщине.

— Но не могла же я похитить собственного ребёнка!

— Вполне возможно, вы повели ребёнка в игровую комнату, а потом оставили там. Или где-то в парке забыли. Александра, вы принимаете антидепрессанты или какие-нибудь другие препараты, влияющие на психологическое состояние?

Вопрос вогнал меня в ступор.

— В бардачке вашей машины мои люди нашли это, — добавил инспектор и бросил на стол упаковку галазепама. — Вероятно, вы находитесь в постоянном состоянии тревоги и страха. Слышал, его назначают при эмоциональной лабильности. И это вполне нормально, ведь вы, Александра, пережили сильнейший стресс при разводе.

Галазепам мне назначали ещё в столице. Упаковка лежала там уже очень долгое время, я просто забывала выбросить таблетки. Но с тех пор, как я перебралась в Синегорск, ни разу не принимала эти лекарства. На что этот инспектор намекает?

— Вы правы, я пережила стресс и живу в страхе, потому что мой бывший муж преследует меня, не даёт покоя. Но я в здравом уме, уж поверьте. На видео не я. В то время я просто не могла находиться там.

— Хорошо. Мы прочёсываем город. Уверен, ваш сын найдётся. А пока скажите, Александра, где вы были, если не в детском саду?

Все куплены. У Олега Сафонова в Синегорске связей больше, чем где-либо ещё. Рома зря меня сюда привёз. И я была зла на него за это. Мы с Верой не договаривались о какой-либо единой версии, поэтому я боялась соврать. Сказала, что ездила с ней по поручению начальства. А потом просто взорвалась.

— Чем вы вообще занимаетесь? Мать заявила о пропаже сына, а вы её же пытаетесь обвинить! Сафонов всех купил, гад! Ненавижу! И его, и весь этот город!

Успокоить меня было трудно, ибо я визжала от обиды и отчаяния, просила не притрагиваться ко мне, а найти сына. В конце концов, впустили Рому, но и его я оттолкнула.

Слёзы не стихали, лились без остановки. Меня не выпускали из участка, а в это время Машка с Олегом радовались победе. И я не в силах была что-либо сделать.

— Я поверила тебе, и что теперь? — глухо произнесла я, всхлипывая.

Рома отошёл от окна, но на меня не смотрел. Его поступок я объяснить не могла. Сначала эта бессмысленная драка в спортзале школы… Но зато, как дело коснулось ребёнка, он предпочёл ехать в полицию. Нет ни логики, ни смысла.

— Похищение ребёнка — серьёзное преступление, Саш.

— Да? — я снова заводилась. — А то, что они подозревают меня в… Ну, конечно! Как же я сразу не догадалась. Они спланировали это, чтобы потом обвинить меня в неадекватности.

— Никто, слышишь, — он присел предо мной на корточки, сильные ладони с чуть покрасневшими костяшками пальцев коснулись моих коленей, — никто не отберёт у тебя Костю. Я позвонил своему адвокату. Он едет. Ты больше им ничего не скажешь.

Лиля извелась от ожидания. Когда Рома на моей машине подкатил к дому, она стояла около подъезда. Я, выбравшись из машины, едва передвигала ногами от усталости.

— Есть известия? Где вы были? В полиции? — набросилась на меня с вопросами Лиля. Она бережно взяла меня под руку и повела в дом, пока Рома возился с машиной.

— Лучше бы мы туда не ездили.

— Почему? Что случилось?

— Они обвиняют меня, вот что.

Лиля остановилась, недоуменно глядя на меня. Подошёл Рома. Он и объяснил всю ситуацию как есть.

— Они пытаются поскорее отделаться от этого дела. Да, девушка на записи с камер видеонаблюдения похожа на Сашу, но любая могла надеть парик. Непонятно только, когда она успела выкрасть одежду, если в доме была, по словам Саши, всего пару раз.

Мы сидели на моей кухне. Я слушала их вполуха. Моя голова была забита другими мыслями. В школе я считала, что лучше Маши у меня подруги нет и не будет. Неужели человек может так естественно лгать? Она смотрела мне в глаза, слушала жалобы, разделяла со мной радость, была моей жилеткой. Мы везде были вместе. И ни разу я не заподозрила её в том, что у них с Олегом что-то есть. Лгут и не краснеют — это про Машу с Олегом.

Сегодня, узнав правду, я впервые захотела вернуться в прошлое и изменить своё поведение. Вот бы застать Машку с Олегом за непристойным делом, опозорить их. Тогда я бы рассталась с Олегом и, может быть, обратила внимание на Рому. А Маша бы осталась одна. Уверена, я не потеряла бы лицо перед сверстниками.

И жизнь моя сложилась бы по-другому.

И мама осталась бы жива.

Проводив Лилю, Рома вернулся ко мне, в тёмную и безжизненную кухню. Я продолжала сидеть за столом, играя с веревочками на своей футболке.

— Что-нибудь хочешь?

Я долго молчала, прежде чем ответить. Тяжело дались слова, но терять мне было нечего. Неприятности тяжёлым грузом залегли на душе, и справиться с ними мне предстояло в одиночку.

— Хочу, чтобы ты ушёл, Рома.

Он был озадачен.

— Почему?

— Потому что я устала. Потому что хочу остаться одна. Потому что всё ещё зла на тебя и не хочу ссориться. Устраивают ответы?

— Зла, потому что я не стал искать Костю у Маши? А если бы его там не оказалось? Сейчас полиция занимается его поисками. Скажи, что бы мы в одиночку смогли сделать? — его тон повышался с каждой сказанной фразой.