Вот теперь ты пожалеешь, Кулакова!

— Я никак не соберусь силами, — призналась грустно она, — как только представлю, что начнется дома, стоит мне только заикнуться о переезде, так дурно становится. Они мне все мозги вычерпают маленькой ложкой.

— Тут уж сама смотри, дело твое. Или терпи или уходи. Только если останешься, не удивлюсь, если в один прекрасный момент твоя маменька приведет Стасика и скажет: «Дочь, он будет жить в твоей комнате».

Дину аж передернуло от радужных перспектив.

— И будет он под одеялом вертеться, свои слабые нежные ручки к тебе тянуть, — я подливал масла в огонь, вспоминая хилое рукопожатие бального танцора.

— Антон! — в полном возмущении воскликнула Дина, — ты хочешь, чтобы твою сотрудницу вывернуло прямо у тебя в кабинете?

— Нет. Я просто хочу, чтобы ты решила, что важно для тебя. Потому что пока ты делаешь то, что важно для других.

Она пригорюнилась.

— Я знаю.

— Номер я тебе дал, — пожал плечами, — а уж воспользоваться им или выбросить в корзину — решать тебе.

Кулакова кивнула, и в задумчивости побрела прочь, сжимая в руках клочок бумаги.

Я никак не мог понять, почему мне так хотелось ей помочь.

Казалось бы, какое мое дело? У них своя семья, свои правила. Возможно ее все устраивало, и я просто совался туда, куда не имел никакого права соваться.

Навязчивое желание поучаствовать? Позлить ее маменьку, чья пренебрежительная физиономия до сих пор перед глазами стояла? Не знаю.

Возможно, я просто чувствовал, что на самом деле ничего ее не устраивало. Ни эти семейные ужины, цель которых показать ее как надо, ни этот кавалер, выбранный родителями, на основании пристального анализа школьного аттестата.

Мне бы хотелось, чтобы этот номер ей пригодился, и она наконец смогла жить так, как посчитает нужным. Она справится, в этом я не сомневался.

— Итак, ты просветишь куда мы идем? Или я до самого конца буду в блаженном неведении? — покосился на свою спутницу, которая разве что на сидении от волнения не подпрыгивала, пристально вглядываясь в окно.

— Сейчас. Сейчас все сам увидишь! — пообещала Дина с таким предвкушением, что мне даже стало страшно. Не к добру. Ой не к добру.

Мы вывернули на очередную неприметную улочку, и Кулакова завопила:

— Вон туда! — пальцем ткнула в сторону яркой вывески.

Что у нас тут? Ресторан азиатской кухни?

Незаметно поморщился. Я не любитель такого питания. По мне так лучше борща, котлет, стейков, на худой конец макарон с соусом, а весь этот рис с рыбой еще со времен сада не люблю.

Вслух ничего не сказал, чтобы не расстраивать коллегу. Она-то от души радовалась, разве что в ладони не хлопала от восторга.

— Ну как? — повернулась ко мне с сияющим от восторга взглядом.

— Здорово! — улыбнулся, не ощущая ни грамма воодушевления.

Надо было самому место выбирать

— Внутри ждет сюрприз! — она аж пищала от эмоций.

— Какой?

Это что за липкий холод по спине? У меня так бывало, когда интуиция ненавязчиво намекала: Мужик, этого делать не стоит.

Но разве я могу расстроить Кулакову, которая так старалась, выбирая для нас культурную программу? Конечно нет. Поэтому вперед и с песней.

— Не скажу! Сам узнаешь.

Холод со спины по шее перебрался на голову, заставляя волосы вставать дыбом.

***

Мы зашли внутрь. Типичная обстановка для азиатской забегаловки: кругом бамбук, зелень, иероглифы, официантки-казашки, замаскированные под японок.

Мы прошли за самый дальний столик. Странный, круглый, с конфоркой посредине.

— Это что? — подозрительно поинтересовался я, указывая на странное приспособление.

— Это ресторан, в котором посетители сами готовят! — Дина захлопала в ладоши, а я совсем опечалился.

То есть мало того, что морских гадов с рисовой кашей сегодня будем жевать, так еще и самим все это предстоит приготовить. В чем прикол?

— Ээээ, — протянул, почесывая макушку, — ты уверена, что это хорошая идея?

— Конечно! — у Дины относительно предстоящего вечера не было ни единого сомнения, — поверь мне, скучно не будет!

Сомневаюсь. Готовка никогда не доставляла мне удовольствия, но я стоически удерживал на физиономии подобие радостного любопытства, потому что хотел сделать приятное Кулаковой. Она же старалась. Надо дать ей шанс.

Мы устроились за столиком и тотчас рядом с нами появилась официантка:

— Что вы будете заказывать? — поинтересовалась она, с улыбкой от уха до уха и желанием угодить в раскосых глазах.

Я заглянул в меню, не увидел ни одного знакомого слова и в сомнениях посмотрел на Кулакову. Та подготовилась к вечеринке более основательно. С деловым видом потыкала в разные пункты, произнесла странные слова, о значении большей части которых я даже не догадывался.

Официантка склонилась в почтительном поклоне и удалилась.

— Чего ты набрала? — не то, что бы я очень интересовался, но надо же знать, с чем предстояло иметь дело.

— Сейчас все увидишь, — мелодично пропела он, показывая большой палец, поднятый кверху. Ой, не к добру…

Спустя десять минут перед нами стоял набор плошек разной формы и размеров, с ингредиентами, из которых предстояло сварить чудо-суп. Тут была и рыба, и креветки, и чьи-то посиневшие щупальца. Привычная курица, какие-то пасты, порошки, корешки, прозрачная лапша.

Я понятия не имел, что с этим богатством делать, но у Дины уже был план.

Она так живописно описывала предстоящий процесс, что я даже проникся ее безумной идей. Почему бы и нет? Такого я еще не пробовал.

— Ну что, поехали? — переглянулись и начали творить.

Сначала шло нормально. Бульон бодро булькал и пузырился, привычная курочка и морковка, скромно кружились в прозрачной жиже.

Потом я бросил в чан какой-то коричневый комочек, отчего пошла странная вонь, от которой слезились глаза.

Дина тут же сыпанула желтого порошка из маленькой мисочки. Вонь исчезла, но жижа, то есть суп, перестал быть прозрачным.