Вовка в Триседьмом царстве

– Мальвина сказала. Сидит, ревёт, девчонка одним словом.

***

К удивлению девочек обе хорошо выспались, как будто дома спали, даже лучше. Когда они открыли глаза, а произошло это почти одновременно, доктор Айболит уже не спал. Он продолжал сидеть также, как и вечером, такое впечатление, что за ночь даже не пошевелился. В пещере было более-менее светло и наверное от этого ещё грустнее, чем вчера. Где-то там, за всеми этими камнями и скалами было весёлое и беззаботное утро, а тут...

– Кушать хочется.
– захныкала Таня.

Маша осуждающе посмотрела на подругу как бы говоря: "Что ты как маленькая! Ты же не дома, неужели забыла?!". Таня, может быть уловив взгляд Маши, а может быть сама поняла, что пещера не то место, где кормят завтраком, замолчала.

– Подожди немножко, скоро будет завтрак.
– ласково произнёс доктор Айболит и погладил Таню по голове.

Словно в подтверждение его слов залязгал дверной замок, открылась дверь и в пещеру вошёл разбойник, тот самый что и вчера.

– Выходите!
– разбойник хотел казаться злым и грозным.

Но поскольку лицо у него было широким и веснушчатым, по-деревенски добрым, это у него плохо получалось и вообще, несмотря на весь свой разбойничий и пиратский вид был он каким-то смешным. Да ещё был обут не в сапоги, как это полагается разбойникам, а в самые обыкновенные галоши, которые были подвязаны тоже самыми обыкновенными верёвочками.

– Девочкам нужен туалет, умыться и нужен завтрак!
– требовательно сказал доктор Айболит.

– Будет вам туалет, и завтрак с ужином будет...
– пробурчал разбойник.
– Выходите, сам сеньор Бармалей вас хочет видеть.

– Ишь ты, сеньор!
– усмехнулся доктор Айболит.
– Пошли, девочки.

***

За дверью пещеры и впрямь было утро, самое настоящее. Солнышко светило до того ярко, что приходилось щуриться даже если не смотреть в его сторону. Пели, щебетали и кричали птицы, причём так громко и было их так много, что девочки поначалу даже не поверили что такое возможно. Они принялись удивлённо смотреть по сторонам, да и птицы были всё какие-то диковинные не такие, какие живут в их городе.

– Это Африка, девочки.
– улыбнувшись сказал доктор Айболит.
– Здесь много птиц и все они диковинные.

Барлмалей сидел за столом в тени похожего на очень большой куст дерева. Чуть поодаль, тоже за столом, сидели ещё два человека, сразу видно, разбойники. Стол Бармалея был заставлен блюдами с мясом, фруктами, ещё с чем-то и кувшинами. Стол разбойников выглядел победнее, но тоже не мог похвастать бедностью.

– Проснулись?!
– почему-то прокричал Барлмалей, а затем вскочил из-за стола и принялся бегать перед ним.

– Ты бы сначала поздоровался.
– строго заметил доктор Айболит.

– Вот ещё глупости!
– продолжая бегать воскликнул Бармалей.

– Девочкам необходимы туалет, умыться и позавтракать!
– потребовал доктор Айболит.

– Ишь ты! Необходимы!
– почему-то радостно воскликнул Бармалей.
– Мне тоже необходимо...
– правда что Бармалею необходимо он не сказал.

Перестав бегать Бармалей подошёл к девочкам и доктору Айболиту, внимательно, как будто первый раз их увидел осмотрел их, а потом махнул рукой куда-то влево:

– Идите вон туда!
– опять чуть ли не прокричал он.
– Там ручей есть.

Создавалось такое впечатление, что говорить нормальным голосом, без крика, Бармалей не умел вообще. Почему оно так происходило наверняка он и сам не знал, не говоря уж о Маше с Таней, которым в тот момент хотелось в туалет и очень хотелось кушать. Знал-ли о причине крикливости Бармалея доктор Айболит было неизвестно, во всяком случае сам он об этом ничего не говорил, а спрашивать было как-то неудобно.

Заметив недоверие и даже испуг в глазах девочек, Бармалей радостно воскликнул:

– Не бойтесь! Никто вас не съест, - и противно засмеявшись добавил.
– если я не прикажу. Здесь я хозяин! Здесь только меня надо бояться! А я вот он, вот здесь, там меня нету, поэтому ничего и никого не бойтесь.

– Как тебе не стыдно.
– укоризненно сказал доктор Айболит.
– Пугаешь девочек, а зачем пугаешь, сам не знаешь.
– и уже девочкам.
– Идите, девочки, не бойтесь. Я вас здесь подожду.

Неожиданно вода в ручье оказалась холодной, а ещё неожиданее, вкусной. Девочки, не Вовке чета, как следует умылись. Вот только полотенец не было, наверное Бармалей ничего не знал о полотенцах. Зубной пасты со щётками тоже не было, и хорошо, что не было.

– Почему на улице тепло, а вода холодная?
– удивилась Таня.

– Наверное потому, что она из-под земли течёт, а там всегда холодно.
– предположила Маша.

– А почему тогда она вкусная?
– не унималась Таня.

– Не знаю.
– пожала плечами Маша.

Девочки умылись, а поскольку полотенец не было, вытерлись подолами своих платьев. Надо было идти к этому противному Бармалею, а ой как не хотелось туда идти. Можно было конечно сбежать, но ни Маша, ни Таня не знали в какую сторону им надо бежать, чтобы сначала оказаться у Мальвины, а потом уже дома.

– Как думаешь, что сейчас Вовка делает?
– вдруг спросила Таня.
– Плачет?

– Нет, не плачет.
– Маша удивлённо посмотрела на Таню как бы говоря: "И как тебе в голову такое пришло?".
– Наверное нас ищет.

– Ты думаешь?
– обрадовалась Таня.

– Ага. Ладно, пошли.

***

Когда девочки вернулись, они наверное даже слегка удивились, потому что откуда-то появился ещё один стол за которым сидел доктор Айболит. На столе точно также, только поменьше, в большом блюде лежали всякие разные африканские фрукты. На другом блюде лежала жареная курица, а может не курица, когда без перьев, не разберёшь. А ещё на тарелке лежал порезанный большими кусками хлеб и стоял кувшин с кружками. Вот и всё, больше на столе ничего не было. Маша и Таня остались довольны столь щедрым угощением, а вот доктор Айболит наоборот, недовольным, и выговаривал Бармалею:

– Детям надо завтракать манной кашей! Завтракать же мясом даже взрослым вредно!

– У нас манная каша не растёт.
– засмеялся Бармалей.

– Перестань кривляться!
– возмутился доктор Айболит.
– Манная каша нигде не растёт!

– Как это не растёт?
– удивилась Маша.
– А что же тогда мы утром едим?

– Маша, - доктор Айболит погладил Машу по голове.
– манку делают из пшеницы, а в виде манной крупы она не растёт.

– Ааа!
– протянула Маша.
– Тогда понятно. Это как хлеб?