Вовка в Триседьмом царстве

– Что стоишь?
– окликнул Вовку Незнайка.
– Помогай давай!

Вовка, до этого стоявший с открытым ртом, бросился к лестнице, перетащил её под следующую ягоду, с верёвкой в руках забрался по лестнице привязал верёвку к земляничному стеблю. Дело пошло и пошло довольно-таки быстро, потому что работали все и никто не ленился, даже Незнайка. Так они спилили шесть ягод земляники. Пять остались в тележке, а шестую они съели. Земляника была ароматная и очень сочная, ну и конечно же вкусная. На обратном пути друзья умылись в Огурцовой реке и уже было выходили на улицу города, когда Буратино с Незнайкой, катившие тележку, повернули совсем в другую сторону.

– Куда это они?
– удивлённо спросил Вовка, он думал что они вернутся к дому Незнайки.

– Баба-Яга там живёт.
– сказал Знайка.
– Пошли.

***

– Незнайка, вот скажи мне, - Буратино остановил Незнайку дёрнув его за рукав.
– зачем надо писать эти самые буквы, если когда говоришь никаких букв нету?

– Это они так из себя воображают.
– со знанием дела ответил Незнайка.
– Это чтобы всем, которые самые настоящие, такие как мы с тобой, спокойно жить не давать.

– Правильно, Незнайка!
– воскликнул Буратино.
– Я тоже так думаю.

Передвигаться было очень даже удобно. А всё дело в том, что здесь травы не было. Вернее она была, но была большой и что под ногами, что под колёсами тележки не путалась и не мешала.

Идя рядом, может для того чтобы нескучно было, а может быть специально, для того чтобы позлить Знайку, Незнайка с Буратино продолжали разговор об умении читать и писать.

– А писать, так это вообще какое-то издевательство!
– продолжил Незнайка.

Разговор получался как бы похожим на игру в догонялки: догнал, дотронулся, теперь ты меня догоняй. А у них получалось, один сказал, вернее, повозмущался насчёт умения читать-писать, и передал право "водить" другому.

– Правильно!
– согласился Буратино.
– Да ещё чернила такие грязные, об штаны стереть не получается, руки мыть и умываться приходится!

– Руки мыть и умываться надо только утром!
– авторитетно заметил Незнайка.
– Днём умываться вредно.

– А перед обедом?
– ехидно спросил Знайка.

– Перед обедом тоже вредно.
– в один голос заявили Незнайка и Буратино, и Незнайка добавил.
– Зачем мыть руки ещё раз, если утром мыл?

А Вовка слушая Незнайку и Буратино чуть было не поклялся: никогда и ни за что не учиться писать и читать. Но потом передумал, потому что сразу же представил как будут ругаться мама с папой, да и дед тоже будет ругаться. И тут, Вовка даже удивился, потому что сам себе задал вопрос: "А вот если никто не будет уметь читать, как тогда люди прочтут книжки про Незнайку и Буратино?" Выходило что никак. Поэтому Вовка на этот раз уже твёрдо решил, как вернётся домой, так сразу начнёт учиться читать, как следует, не как сейчас, и писать. И, словно одобряя мысли Вовки, Знайка, специально не обращая никакого внимания на Буратино и Незнайку, сказал ему:

– Вова, не обращай на них внимания. Это они специально позлить меня хотят, потому что сами вызвались тележку катить, а теперь не хотят, вот и хитрят.

В ответ на слова Знайки Буратино и Незнайка остановили тележку, обернулись к нему и, словно заранее договорились, сказали:

– И совсем мы не хитрим! А если тебе завидно, что мы тележку катим, пожалуйста, кати сам, нам не жалко!

***

Неожиданно показалась дверь, точно такая, как и та, через которую Вовка с Незнайкой пришли от Мальвины. А другой она была, потому что от зарослей земляники они пошли совсем в другую сторону. Вовка, старавшийся запоминать в какую сторону он идёт, дед приучил, сначала хотел спросить, почему они пошли в другую сторону, но потом передумал, потому что его товарищи шли уверенно, значит знали куда идут.

И опять Вовка удивился, да так, что аж ойкнул, правда тихо, никто не заметил. Лес, открывшийся за дверью был до того не похож на мир Знайки и Незнайки, что кто угодно не только бы ойкнул, а вообще, от удивления уселся бы на землю. Трава опять стала маленькой, зато деревья были просто огромными. Но деревья были какие-то странные, большинство из них были очень похожи на каких-то застывших чудовищ, а может и не застывших, просто ждущих чтобы кого-нибудь схватить, того же Вовку. Листьев на них не было вообще, а голые сучья так и тянулись к земле, как бы не скрывая своих желаний: схватить и замучить. Были конечно и другие деревья, но очень мало. Это были ёлки, точь-в-точь такие же, как папа с дедом дома на Новый год устанавливают, только тоже огромные. Другого чего-нибудь интересного в лесу не было, если не считать тропинки, которая петляла среди этих страшных деревьев.

– Здесь Баба-Яга живёт?
– спросил удивлённый и слегка испуганный Вовка.

– Да, - не оборачиваясь ответил Незнайка.
– здесь живёт Баба-Яга, а чуть подальше, Морозко.

– А это кто?

– Это?
– Незнайка на секунду замолчал.
– У вас его Дедом Морозом называют.

Совсем скоро, Вовка даже тайком вздохнул с облегчением, лес со страшными деревьями как бы расступился и появилась поляна на которой стояла избушка, такая же, какую рисовали в книжках и снимали в мультиках, только почему-то на четырёх куриных лапах. А тут и догадываться было нечего, это была та самая избушка в которой живёт Баба-Яга. Не верите? А вы на курьи ножки посмотрите, тогда сразу поверите.

– А почему четыре ноги?
– в очередной раз удивился Вовка.

– Потому что если на двух, падает.
– как ни в чём ни бывало ответил Знайка.

***

Не иначе это было какой-то хитростью, тележку с земляникой, земляника, кстати, была такой же большой как и там, на берегу Огурцовой реки, спрятали за какими-то кустами, а сами, Незнайка впереди, пошли поближе к избушке.

– Бабушка!
– закричал Незнайка.

Приоткрываясь заскрипела дверь, и на крыльцо вышел здоровенный рыжий кот. Он быль до того большим, что издали больше был похож на собаку, чем на кота. Упёршись передними лапами в крыльцо кот потянулся, а заодно зевнул во всю свою огромную пасть. Затем как ни в чём не бывало он развалился на крыльце и всё, как будто вообще никто не пришёл и никогда не приходил.

Вслед за котом дверь открылась уже как следует и на крыльцо вышла Баба-Яга. Вовка помнил по какому-то фильму, что Баба-Яга должна быть одета очень бедно, прямо-таки в лохмотья. Но эта Баба-Яга была одета вполне чисто и прилично, правда одежда на ней была старомодная, в такой одежде в городе никто не ходят. Синяя в белый цветочек кофточка, длинная тёмно-коричневая юбка с повязанным на ней зелёным фартуком. Голова Бабы-Яги была покрыта платочком, тоже в цветочек. Во что была обута Баба-Яга Вовка не разглядел, это потому что юбка была очень длинная, до самой земли. А вот лицо у Бабы-Яги было таким же как в кино, морщинистым и смуглым, коричневым таким, и нос был таким же крючковатым.

– Что, фулюганы?!
– скрипучим голосом спросила Баба-Яга и показала в сторону гостей непонятно откуда появившейся в её руке сучковатой палкой.
– Опять яблоки пришли воровать?!

– Мы не воровали!
– вместе воскликнули Незнайка с Буратино.
– Мы только попробовать.

– Вот я вам попробую!
– погрозила Баба-Яга палкой.
– Я вас попробую! Тебя, - Баба-Яга показала на Незнайку.
– зажарю! А тобой, - на этот раз она указала на Буратино.
– печку буду топить!