Вой Фенрира

Корабль уже ждал нас. Открыв свое большое пузо, он стал принимать солдат к себе на борт. Уставшие и озлобленные, они усаживались в небольшие кресла и скрепляли на своих грудях металлические ремни.

– Говорит капитан корабля. Это все, или будут еще?

Я повернул голову в сторону открытого люка и, включив самый мощный визор, стал смотреть в наступающую вьюгу. Но она была мертва… Никаких признаков жизни, тела неподвижно лежали на снегу, засыпаемые непрекращающимся снегопадом, что окончательно убедило меня, что больше никто не придет.

– Да, капитан, говорит Грей Марлоу, это все, больше никого не будет.

– Понял вас, капитан Марлоу, взлетаю, скоро будете дома.

Двигатели взревели. Брюхо стало закрываться. Мы все молчали. Время от времени в общем канале были слышны голоса, кто-то робко и застенчиво говорил на непонятном языке, повторяя их снова и снова. Корабль начинало трясти. Отрываясь от посадочной площадки, он старался прорваться сквозь разбушевавшуюся стихию и взлететь как можно выше, чтобы через мгновение переключить двигатели в режим максимальной скорости и умчаться подальше от этого места. Было страшно. Пытаясь не поддаться этому чувству, я ухватился обеими руками за металлические поручни и закрыл глаза. Когда-нибудь это должно было закончится и если это не произойдет сейчас, значит не произойдет уже никогда. Корабль набирал скорость. Так быстро, что внутри начинало все сводить, а ноги налились свинцовой тяжестью. Я думал это будет конец, даже был готов к нему, но вскоре все затихло. Внезапно и практически мгновенно, так, будто ничего этого и не было: ни сильнейшей тряски, ни боли в ногах и теле. Все закончилось. Я открыл глаза и посмотрел по сторонам: солдаты стали опускать руки, державшие до этого в мертвой хватке поручни, и расслабленно потягивались в ожидании приземления на базе. В канал стали прорываться редкие слова, кто-то радовался возвращению, кто-то скорбел по погибшим, а кто-то просто говорил. Я слушал их, каждого, кто пытался хоть как-то разрядить эту напряженную обстановку, пуская в эфир глупые армейские шутки, которые каждый из нас слышал уже бесчисленное количество раз. Но сегодня никто не жаловался. В глубине души, все радовались и благодарили богов и удачу, что пуля обошла их стороной и, что они не остались коченеть на этом проклятом морозе. Это не передать словами: жуткий, каждодневный мороз, леденящий кожу и кости, прорывавшийся сквозь броню костюма и доходивший до самой души. Он цеплял и оставался внутри. Каждый раз, когда мои глаза видели наступающую бурю, все мое тело сразу содрогалось и просило укрыться лишь бы не чувствовать ледяное дыхание этой планеты. Не знаю почему они выбрали именно эту планету… Вокруг миллионы звезд, еще больше систем, а мне выпала честь охранять исследовательскую станцию на проклятой глыбе льда. Здесь не было ничего ценного: скудные запасы руды, газа, минералов, драгоценных металлов – кот наплакал. Почему именно здесь? Что они тут ищут? Сколько раз я задавал себе этот вопрос и не находил ответа. Сколько раз я клялся задать его своему начальству, но не переступив порог кабинета, сразу отбрасывал эту затею. Это было не мое дело – так когда-то сказал один мой знакомый. Мы наемники. Наше дело идти туда, куда укажут, стрелять в того, в кого укажут. Нам платят за это, за дело, которое мы выполняем, не задавая лишних вопросов, но иногда, наступает момент, когда ответы необходимы, когда деньги уже не решают ничего и не являются главной целью. Когда ты чувствуешь дыхание смерти, жить хочется гораздо больше, чем зарабатывать деньги.

Корабль вновь встряхнуло – это был верный признак входа в нижние слои и приближения корабля к долгожданному месту высадки. Солдаты сразу напряглись, руки потянулись к поручням, а в канале наступило молчание.

– Говорит капитан корабля, мы приближаемся к месту назначения. Ожидаемое время до посадки: две минуты. С возвращением, парни.

Голос утих и корабль медленно наклонился вниз. Началось плавное снижение. Огромную металлическую птицу начало трясти. Иногда, попадая в воздушные ямы, корабль вздрагивал, будто возле него взрывалась ракета. То сбрасывая скорость, то усиливая нагрузку на двигатели, пилот пытался как можно сильнее минимизировать влияние стихии на траекторию полета своей пташки и не дать ледяному ветру отклонить машину с заданного курса. Через мгновение раздался громкий металлический лязг, сопровождавшийся дрожанием и вибрацией, проходившей прямо под нами, где-то в глубине металлических конструкций. Это было шасси, такое происходило именно в моменты фактического контакта с поверхностью, когда десантный корабль приземлялся на подготовленную площадку. Машину вновь встряхнуло, на этот раз в последний .

– Приехали. – голос капитана корабля звучал уже не так бодро как раньше, видимо поединок со стихией давался ему очень тяжело.

Двигатели стали затихать, а брюхо машины медленно распахиваться наружу. Солдаты начали вставать со своих мест.

– Купер, свяжись с медблоком и скажи пусть подготовятся к приему раненых. Командование я беру на себя, надеюсь, все обойдется, хотя это вряд ли…

Солдаты тут же подхватили раненых под руки и быстро стали выводить из корабля наружу. По ту сторону металлического брюха погода была куда более гостеприимной. Здесь редко бывали сильные ветра, база находилась в низине и на две трети была окружена высокими горами, защищавшими ее от гнева природы. Огромный исследовательский комплекс находился в самом центре этой низины, названной в честь пилота, обнаружившего его, когда космолет, на котором он летел, был сбит и рухнул прямо в ее центр. Только благодаря ему, было найдено самое оптимальное место для размещения и расширения будущей базы. Теперь же, когда некогда небольшая экспедиция в несколько сот человек, разрослась до численности в несколько тысяч человек: обслуживающий персонал, ученые, рабочие-техники, военные, она стала напоминать огромный муравейник. Все они трудились в готовых помещениях и цехах, объединенных в огромный комплекс со своим медцентром, лабораторией, генераторами, казармами, жилыми помещениями для личного состава и семей поселенцев. Полностью автономный и самодостаточный, он мог жить своей жизнью, не взирая ни на что. Посадочная площадка могла принимать транспорты всех видов и назначений, чем непременно пользовалось руководство станции. Сверху этот комплекс напоминал огромную змею, скрутившуюся в кольцо и дожидавшуюся своего часа, чтобы броситься на зазевавшуюся жертву.

Я не переставал любоваться всем этим зрелищем: огромный живой организм, где каждый человек, либо механизм имел свое место и знал, что от него требовалось. Точно так это место знал и я сам. Но сегодня все было иначе – я не выполнил приказ, а это было чревато большими проблемами. В моей голове уже начал формироваться план действий на случай важных переговоров или если мне придется оправдываться перед работодателями. Развернувшись, я увидел как к нашему месту посадки стали подъезжать несколько машин, видимо пилот доложил на базу заранее о раненых и врачи уже спешили к нам на помощь.

– Капитан, тут у нас генерал Свиридов на связи, срочно требует соединения.

Голос Купера звучал приглушенно.

– Соедини нас.

В ушах наступила тишина. Это было неизбежно, видимо, мой поступок уже начали рассматривать на самом высоком уровне.

– Капитан Марлоу, надеюсь, вы отдаете себе отчет о произошедшем?

– Так точно, генерал, но может перенесем этот разговор в ваш кабинет. Канал связи не очень надежная вещь, пусть даже и закрытый.

– Хорошо, капитан, как только разберетесь со своими подчиненными, сразу зайдите ко мне.

Голос умолк так же быстро как и появился. Старый русский генерал – он никогда не был многословен, наверное, их этому учат в первую очередь, раньше, чем стрелять. Мы прибыли сюда вместе с ним, еще тогда, когда комплекс напоминал простое поселение, а нас поставили охранять первых поселенцев. Умудренный опытом, боевой офицер, он ненавидел все, что так или иначе было связано со штабной работой. Перебирание бумажек, разговоры с агентами правящих компаний, все это было ненавистно ему до глубины души, но возраст диктовал свои условия, и он был вынужден занять штабное место.

Вскоре раненые были успешно эвакуированы, а я, вместе с оставшимися бойцами, побрел к главному входу. Дорога к нему была хорошо охраняема, вдоль, через каждые пятьдесят метров, нас сопровождали большие автоматические турели, призванные остановить противника еще на подходе к главному зданию. Наблюдая и поворачиваясь в след за нами, они вели нас до самой разграничительной линии, где автоматика передавала эстафету уже живым людям. Охрана, из числа внутреннего гарнизона, подчинялась только генералу Свиридову, и насчитывала почти три сотни хорошо подготовленных солдат из регулярной армии.

– Назовись. – охранник встал передо мной и слегка приподнял оружие.

– Я нахожусь здесь дольше чем ты. Можешь пропустить. – не без злобы ответил я.

– Тебе известны правила и соблюдаться они должны вне зависимости от того, кто и сколько здесь пробыл.

– Хорошо… Батальон Марлоу, внутренний номер 20246.

Охранник еще несколько секунд сверял данные, а затем, отступив в сторону, дал сигнал на свободный проход.

– Наверно, очередная смена прибыла. Сегодня четверг? Точно. Они всегда прилетают по четвергам.

Голос Дженкинса появился в канале связи.

– Скорее всего это так. – я подытожил и через несколько минут весь личный состав прошел во внутреннюю часть комплекса. Здесь все было совершенно по-другому, люди, одетые в рабочие утепленные костюмы занимались привычными и обыденными делами. Разгружались многочисленные грузы и контейнеры, прибывшие сюда на грузовых кораблях с ближайшей обитаемой планеты, а в обмен отсылалось отработавшее и неподлежащее ремонту оборудование и техника. Большие и не очень, рабочие машины, больше напоминавшие огромных шагающих роботов, поднимали на своих металлических руках все необходимое для отправки и аккуратно, словно, там находилось что-то хрупкое, грузили на специально подготовленную платформу. Переваливаясь с одной ноги на другую, так, что снег подскакивал и отлетал в стороны, они были незаменимыми помощниками в повседневной жизни этого комплекса. Вскоре послышался ослабевающий звук двигателей. Голова медленно повернулась в сторону объекта – это садился на площадку небольшой транспортный корабль. Он не был похож ни на один из тех, с которыми мне приходилось сталкиваться раньше. Новый, буквально блестевший, на его борту была выбита символика регулярных войск: огромный шар в виде планеты Земля, окруженный красными звездами, по числу глав государств, входивших в верховный совет родной планеты.

– Не к добру это.

Кто-то легонько ударил меня в плечо.

– Да, Куп, все сегодня складывается не в нашу пользу. По крайней мере, мы хоть остались в живых, осталось сделать так, чтобы нас не отдали под трибунал за невыполнение условий контракта.

– Думаешь, все может закончиться так плохо?

– Если честно, я стараюсь вообще об этом не думать, но проблема в том, что НЕ ДУМАТЬ об этом просто невозможно.

Закончив на этом разговор, мы все продолжили свой путь. Он пролегал через основные ворота, которые были главным входом в этот огромный исследовательский комплекс. Двери медленно распахнулись и через мгновение большая часть людей оказалась внутри специальной камеры, где под действием специального обеззараживающего газа уничтожалось все живое, что могло каким-то образом осесть на наши боевые костюмы и тем самым проникнуть внутрь комплекса. Эта процедура раздражала всех, но, когда на кону стояла жизнеспособность всего этого огромного "организма" инструкции выполнялись неукоснительно, даже если это считалось чистой формальностью.