Вой Фенрира
Шрифт:
– Что ты об этом думаешь, Грей? – резко начал Свиридов.
Несколько опешив от столь быстрого начала, я слегка приподнялся со стула.
– Это чистой воды самоубийство, генерал. Если мы отправимся туда, то там мы и останемся. План спасения провален изначально, да и почему никто не знал про этих ученых?
Генерал тяжело выдохнул. В его глазах читалось раздражение всей этой ситуацией.
– Потому что очкастые агенты решили не посвящать нас в подобные дела. Результат оказался очевидным. Я сам узнал об этом всего пару часов назад и понятия не имею, что делать дальше. Согласно договору, мы обязаны отправить туда спасательную группу, но…, – он опять тяжело выдохнул и, проведя рукой по седым волосам, оперся на стол, – это смерть. И я не хочу этого. В ближайшее время подкрепления не будет, синоптики передают, что в этом году буря сформируется как никогда сильной и ничто живое не сможет там выжить.
Он легонько провел ладонью по настольному планшету. Через секунду, вздымаясь вверх, появилось легкое разноцветное сияние, которое вскоре превратилось в полноценную голографическую модель планеты. Она медленно вращалась вокруг своей оси, и до последней детали копировало космическое тело.
– Последний сигнал поступил от них вот отсюда, – Свиридов указал пальцем на небольшую точку. Масштаб мгновенно увеличился
– Далековато забрели наши ученые. Триста километров к северо-востоку отсюда? Хм, хотелось бы мне узнать, что они там искали. Ни скал, ни укрытий, надо быть либо полным психом, либо действительно очень заинтересованным, чтобы отправиться туда.
–Позвольте мне объяснить всю суть, мистер Марлоу.
Голос возник из неоткуда. Мягкий, почти ребяческий, он доносился из-за моей спины, но в тоже время в нем чувствовалось железное спокойствие, которое нельзя было ничем нарушить. Худощавый мужчина невысокого роста, он был настолько исхудавшим, что скулы выпирали наружу, а костлявое тело так и норовило развалиться на части. Не испытывая никакой смущенности по поводу такого наглого вторжения в чужой кабинет, он прошел вглубь и спокойным взглядом окинул всех нас. Его руки пробежали по краю деревянного стола, стуча и пощелкивая, они пробежались по всей длине и, добравшись до другого конца, тихонько остановились.
– Генерал, не могли бы вы оставить нас наедине с капитаном, мне бы хотелось кое-что обсудить с ним.
Я был удивлен таким поведением, но генерал спокойно развернулся и, кинув на меня беглый взгляд, вышел из кабинета. Когда шум закрывающейся двери затих в мертвой тишине, а шаги генерала утонули в глубине длинного коридора, незнакомец, обогнув деревянный стол, медленно опустился в кресло. Его лицо осталось неизменным, казалось, ничто в этом мире не могло изменить эту железную гримасу. Он смотрел прямо на меня, изучающее, так, как это обычно делали работорговцы, выбирая очередного раба и думая, сколько можно за него заплатить. Презрение и высокомерность так и выпирали из него, но все это оставалось где-то там, внутри этого костлявого тела, там, куда был закрыт доступ обычным смертным.
– Удивительно смотреть на вас, мистер Марлоу, даже сейчас, когда нас разделяет всего пара метров, вы держитесь так, будто ничего не произошло и пытаетесь спокойно оценить ситуацию. Я знаю, о чем вы сейчас думаете – это читается в ваших глазах, а они никогда не скроют истины, они как зеркало, отражают всю сущность человека.
– Кто вы такой?
– Меня зовут Джозеф Гибкинс. Я генеральный директор компании Солид Корпарейшен. И пусть вас не пугает мой внешний вид, я тот, за кого себя выдаю. Сегодняшняя ситуация, какой бы она глупой и абсурдной не казалась в ваших глазах, является приоритетной целью на ближайшие несколько месяцев. Наши конкуренты очень сильно заинтересованы в том, чтобы снизить наше присутствие в этом регионе, а в будущем – и на этой планете. Этого, как вы сами понимаете, я допустить не могу по ряду причин, поэтому, чтобы держать ситуацию под контролем, я принял решение самому прибыть на станцию и лично руководить всеми дальнейшими делами, связанными с жизнедеятельностью исследовательского комплекса. Пусть вас не терзают сомнения, но с большой долей вероятности, я могу сказать, что на кону стоит не только будущее станции, но и будущее моей компании, крах которой, неизбежно повлечет за собой нестабильность во многих регионах, где находятся наши представительства. Ученые, спасение которых вам будет поручено, занимались одним очень важным делом, в которое я не могу вас посвятить… пока не могу. Но именно от тех результатов, которые они смогли получить за последние полгода, будет зависеть вся последующая работа и ваша судьба, мистер Марлоу. Секретность, с которой они прибыли сюда и работали последнее время, была обусловлена той деятельностью и теми возможными результатами, которые они могли получить. К сожалению, нашим конкурентам стало известно об этом и по слухам, глава конкурирующей компании отдал приказ на поиски наших ученых. Однако им известен лишь общий район их работы, но никак не точнее местоположение – это как раз нам на руку. Несколько дней назад мы получили от них сигнал о помощи, в котором они просили немедленно забрать их. Спустя несколько часов, контакт с группой оборвался. Мы пытались несколько раз выйти с ними на связь, но все было безуспешно. Ваша задача, мистер Марлоу, добраться до места последнего радиоконтакта и забрать все, что может, так или иначе, содержать информацию об их исследованиях. По возможности, постарайтесь эвакуировать выживших, если они будут, конечно. Я уже все уточнил: синоптики обещали погодный коридор на ближайшие два часа, потом это место накроет буря и смысла в спасательной операции просто не будет.
Дождавшись, когда последние слова растворяться в тишине, я встал со стула и посмотрел на него.
– Я могу идти?
Гибкинс улыбнулся. И в этой костлявой улыбке было что-то недоброе, такое, что заставило меня насторожиться.
– Конечно, капитан. Я буду ждать от вас положительных новостей.
Улыбка пропала, а на смену ей пришло привычное мертвое лицо, без капли эмоций и намеков на человечность. Я ушел так быстро как мог, не оглядываясь и стараясь быстрее покинуть этот этаж, но эта улыбка продолжала витать у меня перед глазами. Я повернул в сторону лифта и быстрым шагом направился к нему. Он нес меня вниз, прямо к казармам, где в это время, едва уснув, находился мой батальон. Мой разум уже рисовал, что будет дальше: злые, они вспрыгнут со своих кроватей и начнут быстро одеваться. Проклиная все на свете, они построятся в одну шеренгу и, шатаясь от еще не отступившего сна, побегут к главному входу, чтобы через несколько минут погрузиться в транспортный корабль. Так все и произошло… они кричали, матерились, ругань была такой сильной, что эхо от него было слышно в соседних помещениях. С каждой пройденной секундой их тела обрастали новыми слоями из ткани, а затем и специальной брони. Вскоре, они были готовы: уставшие и тяжело дыша, они смотрели на меня и ждали приказа. Отдав последние инструкции и указав на выход, я быстро побежал в свой кабинет. Там, в ящике, находилась моя броня. Сбросив все ненужное, я стал быстро одеваться и с каждым элементом этого комплекта, мое тело начало проседать под нарастающим весом. Когда же все было готово, я бросился к лифту и, опустившись в главный зал, побежал вслед за своим батальоном.
– Здравствуйте, капитан. Что-то вы сегодня рано.
Компьютерный голос отозвался в динамиках.
– Включай системы, Хельга, мы выходим.
Через мгновение вся
лицевая панель шлема засветилась яркими огнями. Компьютер выводил на голографический монитор всю необходимую информацию: герметичность, температуру и прочее. Все пространство перед глазами было забито многочисленными цифрами и пестрящими индикаторами. Система начала настраиваться.Батальон уже ждал меня возле транспортного корабля, накрытый ночной пеленой, он был похож на огромный призрак, ждавший, когда ночь войдет в свои права, чтобы взмыть в небо и улететь прочь от этого места. Двигатели разогревались. Вздымая в воздух огромные клубы снега и льда, он готовился к отправке.
– Все готово, капитан, мы можем отправляться. – хриплый голос пилота послышался в динамиках. Я махнул рукой и весь батальон взбежал по подготовленному трапу. Уставшие и невыспавшиеся, они тяжело падали на свои места, закрепляя на своих телах предохранительные ремни. В общем канале связи послышалось недовольное бормотание, кто-то из бойцов проклинал всех, кто так или иначе причастен к этому вылету. Но времени на выяснение отношений не было. И пусть они были недовольны, они все так же оставались солдатами, знавшими, что у таких как они, выходных не бывает и, что каждая минута может быть ознаменована боевой тревогой. Они все это знали и, вскоре ропот прекратился, а канал связи погрузился в тишину. Брюхо стало закрываться. Огромный металлический трап, под действием подъемных механизмов, стал медленно подниматься, оставляя сон и спокойный отдых за своим бортом. Корпус стало трясти и «Слон» принялся отрываться от посадочной площадки. Стыковочные лапы, служившие до этого опорами этому громоздкому кораблю, медленно прятались в днище корпуса, издавая при этом ужасный металлический лязг, который просачивался даже через герметичную броню. Затем последовал резкий толчок, двигатели, взревев и выдавив наружу огромное количество энергии, начали разгонять транспортный корабль. Сила, с которой это происходило, давила на все, что находилось внутри брюха и заставляла солдат вцепляться в поручни как в последнее, что могло спасти их жизни.
– Готовность пятнадцать минут, капитан.
Эти слова были как бальзам на душу. Они грели мое сердце и заставляли тело терпеть все эти перегрузки, которые сейчас испытывал каждый сантиметр моей кожи. Скорость увеличивалась, я ощущал это и, сжав зубы, продолжал считать секунды до окончания полета.
Внезапно произошел удар. Резкий и мощный, от которого корабль сильно встряхнуло и начало валить на бок. Что-то очень сильное ударило прямо в боковую часть корабля. В канале послышался крик вперемежку с истошной руганью. Пилот кричал во все горло и слова неразборчиво влетали в общий канал, заглушая прочие голоса. От всего этого в ушах повис сильный свист. Он как пуля влетел в мою голову и разорвал все внутри. Я почувствовал резкую боль в области висков и машинально, отпустив поручни, схватился обеими руками за шлем. Она просачивалась в самый центр моей головы. Как крот, который не видит своего пути, ориентируясь исключительно на ощупь, она медленно вгрызалась и рыла себе тоннель прямо в центр моего мозга. Слабость и напряжение одновременно охватили все тело: ноги, до этого прочно стоявшие на металлическом полу, обмякли и были не в состоянии держать огромный вес брони. Они валились на бок, подкашивались, но ни в какую не хотели стоять. Сменяя друг друга, слабость и напряжение, перемещались по всему организму. Неимоверная сила в мышцах через мгновение сменялась мертвятской слабостью. Руки, ноги, все тело испытывало такую дикую и нестерпимую боль, что зубы, сжимаемые с невероятной силой, начали скрипеть и норовили сломаться. Корабль продолжало трясти и, на этот раз, все было еще хуже. Крутясь и маневрируя, тяжелый «слон» выделывал в воздухе невероятные для такой махины пируэты. То, вздымаясь вверх, то опускаясь чуть ли не до самой земли, корабль пытался вырваться из навалившейся на него бури. Будто живая и ведомая какими-то неизвестными силами, она преследовала тяжелый корабль и старалась не пустить его к намеченной цели. Удар с боку, потом еще один. Металл гнулся, но продолжал достойно держать напор стихии, которая с силой наваливалась снова и снова. Наконец, когда боль в голове и теле достигла своего апогея, когда сил держаться и терпеть больше не было, стихия нанесла свой последний удар. Он был такой силы, что ремни на моей груди разорвались и мое тело, словно теннисный мячик, выбросило вперед.
Боли не было. Она стихла так же быстро, как и появилась. Только неприятное чувство, доносившееся откуда-то со спины, начало просачиваться в мозг и заставило открыть глаза. Все перед ними плыло и искажалось, многочисленные показатели и индикаторы продолжали появляться и сигнализировать о текущей ситуации, но измученный мозг категорически отказывался анализировать их.
– Капитан! – знакомый голос появился в канале и заставил мозг слегка взбодриться. Затем, чьи-то руки подхватили меня и принялись тащить в сторону трапа, откуда с неистовой силой начал прорываться ледяной ветер. Все вокруг было задымлено и горело ярким пламенем. Датчик внешней температуры указывал на повышение, так, будто я находился в самом эпицентре огромного пламени. Прозвучал взрыв. Тело вновь подкинуло вверх, а затем, уносимое взрывной волной, выбросило наружу. Канал забурлил: слова, крики и ругань, заполнили его. Я открыл рот и постарался вызвать пилота, но, заглушаемые криками бойцов, слова утонули в мольбах о помощи. Тело вздрогнуло. На секунду мне показалось, что это смерть, но руки стали наполняться силой, а ноги послушно сгибаться. Сделав движение, затем другое, ко мне пришло осознание полного контроля своим телом. Я подтянул ноги к себе и, повернувшись, встал в полный рост. То, что я увидел, просто потрясло меня: объятые пламенем и клубами черного дыма, остатки «слона» были разбросаны по всей округе в радиусе нескольких десятков метров. Среди них, не двигаясь и не подавая никаких признаков жизни, лежали тела солдат.
– Хельга, доложи обстановку. Хельга!
Но бортовой компьютер молчал. Я еще несколько раз прокричал ее имя, однако ответа так и не получил. Ветер стал ослабевать. Снег, который падал до этого огромными хлопьями, прекратился, и многие из тех, кого я считал убитыми стали появляться в канале связи. Нервное бормотание и проклятия вновь наполнили его. Я постарался подойти поближе к «слону», но, несмотря на низкую температуру воздуха, пламя было таким сильным, что приборы яростно кричали об опасности такого близкого контакта. Когда же до транспортного корабля оставалось пару десятков метров, я остановился. Смотреть было не на что – все, кто не смог выбраться оттуда были мертвы. Высокая температура скрутила металл, превратив его в несуразное зрелище, в котором не могло остаться жизни. Сердце билось как сумасшедшее. Оглянувшись по сторонам, я увидел нескольких бойцов, они несли на своих плечах тех, кто еще дышал и был способен двигаться. Подняв оружие с земли и проверив его исправность, я двинулся в сторону выживших. Ноги тонули в снегу, а огромный вес брони усложнял и без того тяжелый шаг.