Вояж

– Одежда и драгоценности не твои. – В голосе Джека послышался металл. – Все это принадлежит мне. Твоего там ничего нет, Мад, кроме того, что надето на тебе сейчас. За все платил я, это мое. – Точно так же он твердил ей, что она сама принадлежит ему со всеми потрохами. Но ее гардероб составлялся на протяжении семи лет, за эти годы накопились и драгоценности. Мэдди считала, что имеет на них право. Он просто вздумал ей отомстить.

– Как ты со всем этим поступишь? – спокойно спросила она.

– Драгоценности я два дня назад отправил в аукционный дом «Сотбис». Что до барахла, то в тот день, когда ты сказала, что уходишь, я отдал его компании «Гудвилл». И велел им все уничтожить.

– Не может быть!

– Еще как может! Я подумал, что ты не захочешь, чтобы твои шмотки носили другие люди. – Джек говорил так, словно оказал Мэдди огромную услугу. – Так что в доме ничего твоего не осталось.

Так, за драгоценности он вряд ли мог много выручить. Он никогда не дарил жене ничего серьезного – так, симпатичные вещицы, которые ее радовали. Заработать на этом было невозможно.

– Как ты посмел? – Каков негодяй! Мэдди застыла перед домом, потрясенная подлостью Джека.

– Я тебя предупреждал, Мад: не вздумай ставить мне подножку. Решила уйти – изволь расплачиваться за последствия.

– Все годы жизни с тобой, Джек, я только этим и занималась, – тихо сказала она, еле сдерживая слезы осознания его подлости. У нее появилось ощущение, что ее ограбили.

– То ли еще будет! – пообещал Джек мерзким тоном, от которого ее затошнило.

– Отлично, – сказала Мэдди и отключилась.

Ее быстрое возвращение сильно удивило Билла.

– Что случилось? Он заранее все собрал?

– Можно сказать и так. Он утверждает, что все уничтожил. Он поменял замки, я не смогла попасть внутрь. Я ему позвонила. Он ответил, что продаст мои украшения через «Сотбис», а мою одежду и личные вещи отдал в «Гудвилл», велев все уничтожить.

С тем же успехом все ее имущество могло погибнуть в пожаре. Мэдди осталась голой. Какая жестокость, какая мелочность!

– Вот подонок! Наплюй на него, Мэдди. Купишь себе новый гардероб.

– Наверное… – Но у нее было ощущение, что ее изнасиловали. К тому же на новый гардероб требовалась куча денег.

Как ни потряс ее поступок Джека, он придал ей решимости и сил. Она собиралась с духом перед неизбежной встречей с мужем в понедельник. Мэдди понимала, как трудно будет работать с Джеком, но свою работу любила и не собиралась от нее отказываться.

– Думаю, тебе пора выйти на рынок труда, – сказал ей Билл. – Многие телеканалы оторвали бы тебя с руками и ногами.

– Пока что я предпочла бы сохранить статус-кво, – возразила она. Возможно, это было с ее стороны наивностью, но она не стала спорить. Ей хватило ударов, обрушившихся за одну неделю: сначала взрыв, потом лишение всего, что у нее было, – спасибо мужу, которого ей не терпелось назвать бывшим.

Но к тому, что ждало ее на работе в понедельник, Мэдди оказалась совершенно не готова. Билл подвез ее – он ехал к своему издателю. Она вошла в вестибюль с биркой на груди и, лучезарно улыбаясь, шагнула к рамке металлодетектора. Краем глаза она заметила главу службы охраны: он ждал ее. Отведя в сторону, объяснил, что Мэдди запрещено подниматься наверх.

– Почему? – удивилась она, решив, что проводятся противопожарные учения. Были еще варианты: угроза взрыва в здании или нового покушения на нее саму…

– Нельзя – и все, – отрезал начальник охраны. – Распоряжение мистера Хантера. Мне очень жаль, мэм, но вам запрещено входить в здание.

Ее не только выгнали, но и объявили персоной нон грата. Если бы охранник ее ударил, это потрясло бы ее меньше, чем его слова. Дверь захлопнулась перед самым ее носом. Она лишилась работы, одежды, от нее отвернулась удача. Мэдди охватила паника – именно к этому Джек и стремился. Ей оставалось одно – купить билет на автобус до Ноксвилла.

Выйдя на улицу, она глубоко вздохнула. Что бы он ни вытворял, ему ее не сломить, сказала она себе. Это расплата за уход от Джека. Она напомнила себе, что не сделала ничего дурного. После всего, что пришлось от него натерпеться, у нее было право на свободу. Но Мэдди мучила себя вопросами: а вдруг она больше не найдет работу, вдруг Билл от нее устанет, вдруг Джек прав и она – ничтожество? Ноги сами понесли ее к Биллу. На то, чтобы дойти до его дома, ушел час. Она добралась туда полностью обессиленная.

Билл уже вернулся домой. Белая как полотно Мэдди, едва увидев его, не сдержала рыданий и, всхлипывая, поведала о случившемся.

– Спокойно, – твердо сказал он. – Успокойся, Мэдди. Все наладится. Джек больше ничего тебе не сделает.

– А вот и нет! Мое место в сточной канаве, как он и предупреждал. В конце концов мне придется убраться в Ноксвилл. – Логика в этих ее словах даже не ночевала, но ей слишком сильно досталось за очень короткое время, поэтому Билла не удивляла ее паника. А ведь у нее были приличные деньги на банковском счете – она, скрывая от Джека, откладывала с каждой зарплаты; у нее был Билл. Но Мэдди все равно чувствовала себя сиротой – именно этого Джек и добивался. Он точно знал, что она будет чувствовать, как вести себя; этого он и хотел. Война началась.

– Никакого Ноксвилла! Никуда ты не поедешь, кроме как к адвокату. Причем не к тому, который кормится с руки Джека.

Когда Мэдди успокоилась, Билл сам позвонил адвокату. В тот же день они вдвоем отправились к нему. Кое-чего он сделать не мог – например, вернуть Мэдди одежду. Зато заставить Джека соблюдать контракт было вполне в его силах. Юрист объяснил, что Джеку придется раскошелиться: он не избежит раздела имущества и штрафа за то, что запретил жене появляться на канале. Адвокат сулил Мэдди миллионы за противоправный разрыв ее контракта, и она слушала его, раскрыв рот. Оказалось, что она вовсе не беспомощна и вообще не жертва. Джека заставят поплатиться за его происки, да и огласка причинит ему немалый вред.

– Вот так, миссис Хантер. Все зло он уже натворил, вам больше нечего опасаться. Мистер Хантер, конечно, может вас донимать и расстраивать, но от кары ему не уйти. Он – ходячая мишень, человек известный. Мы заставим его заплатить вам щедрые отступные или то, что вам присудят присяжные в суде.

Мэдди, слушая адвоката, счастливо улыбалась, как девочка, получившая на Рождество новую куклу. Выйдя из его кабинета, она взглянула на Билла, готовая рассмеяться, – с ним она чувствовала себя в полной безопасности.

– Прости, что утром меня подвели нервы. Я страшно перепугалась, когда охранник запретил мне войти в студию.

– Могу себе представить! – сочувственно откликнулся Билл. – Надо же было придумать такую гадость! Это в его духе. Не обольщайся: он еще не исчерпал всех возможностей тебе навредить. Надо ждать новых подлостей. Только суд положит им конец. Хотя Джек, возможно, и после суда не уймется. Тебе потребуется выносливость, Мэдди.

– Знаю, – вздохнула она. Одно дело обо всем этом рассуждать и совсем другое – терпеть на собственной шкуре.