Война 1812

– Здесь, ваше сиятельство.

Полковник кивнул в сторону незнакомцев. Спросил.
– Как мы поступаем с немыми шпионами?

Офицер обошел пойманных по кругу. Ухмыльнулся.
– Дык, эта...
– пожал плечами.
– Вешаем. Или стреляем. А можем сперва расстрелять, а потом повесить. Или, наоборот, повесить, а потом расстрелять. Всё зависит от вас, ваше сиятельство. Как прикажите. Можем одновременно и вешать, и стрелять.

Князь повернулся в сторону унтера.
– Услышал? Так, что... давай.
– Патрульного похлопали по плечу.
– Не занимай моё время. Быстро повесь на ближайшей березе. Потом прикажи несколько раз выстрелить. И патрулируй дальше.

– Фы.., мы... гны...
– пойманные начали нервно дёргаться. Выпячивать глаза. Пытаться что-то сказать.

– Господин полковник?
– старший патруля решился на вопрос.
– Так они говорящие. Просто у них кляп во рту.

– Новиков?
– вселенец снова обратился к подпоручику.
– Хитро посмотрел на него. Приподнял бровь.

– Да, ваше сиятельство?

– А что мы делаем с говорящими шпионами?

– Сперва на кол. Потом стреляем. Потом руки ноги отрубаем. А в конце - всё равно вешаем. За язык.

– Понял?
– повернулись к унтеру.

– Так, точно, ваше высокоблагородие. Но, может, всё-таки, перед казнью – допросите?

– А зачем? Шпионы, они и в Подмосковье, и в Москве, и в Коломне – остаются шпионами. Слушай, унтер? Много задаешь вопросов. Не по чину. Тебе приказали – иди, вешай. И больше не отвлекай меня.

Исполнительный патрульный не понимал игры полковника.
– Ваше сиятельство, а вдруг они знают тайну? Мы их повесим и ничего не узнаем?

– Думаешь?
– Ланин почему-то переспросил у Новикова.

– Всё может быть, господин полковник, - подпоручик кивал головой, сдерживая смех.

– Ой, ладно, уговорили, - князь подошёл к старшему шпиону. Резко вытащил тряпку изо рта. Затем громко заорал в ухо по-немецки – Wie heisst du? Wo ist der Hirte Schlacke? Wo hat der Fernseher das Funkgerat versteckt? Sag! (Имя? Звание? Кто командир? Сколько вас было в самолёте? Где пастырь Шлак? Куда ты спрятал рацию и парашют? Сволочь! Говори?! Немец.).

Вражеский лазутчик в ответ вытаращил глаза, сглотнул слюну и неожиданно ответил по-русски.
– Ваше сиятельство, это, я. Ваш слуга – Афанасий. Я никакой не шпион. А, это!
– Он кивнул на побитого подростка.
– Мадмуазель Мари. Я просто хотел увидеть и нарисовать поле боя. А, Маруся – она, как бы тоже художник, напросилась помогать.

***

Стефан Ля Гранж – режиссер Коломенского театра выглядывал из-за занавеси на огромное людское море собравшиеся на просмотр спектакля. Его тёмные глаза испуганно метались вправо, влево, словно соображая, в какую сторону бежать. У режиссера был нервный шок. Зрителей было не просто много, а безумно много. Это был третье выступление театра за неделю. В прошлые два раза зрители были. Но, не столько!

Казалось, именно сегодня, мир сошел с ума и собрал безумцев со всего света. Люди жаждали зрелища. Выступление задерживалось. Гул стоял такой, что хотелось куда-нибудь упасть, уползи, спрятаться и долго, долго никуда не выходить. Стефан собрал последние силы, спустился в палатку, где актеры готовились к спектаклю. Сочувствующе посмотрел на них. Все были в таком же возбужденно-подавленном состоянии. Всех трясла лихорадка.

Ля Гранж сжал кулаки до синевы.
– Д.д.д.друззьяя, д.д.давайтте с.соббирёмся и от.т.тыграем этот с.с.спектакль. Ничего страшного. Это п.п.просто небольшая нервозность п.п.пперед выступлением.

???
– зловещая тишина было ответом.

Внутрь палатки заглянул князь Ланин. Обратился к режиссёру.
– Стефан, чего ждем? Уже пятнадцать минут как должны играть? Хочешь чтобы тебя разорвали зрители?

– С.с.с.сейчас, в.ва.ваше с.с.сиятельство, т.т.т.только сэ.сэ.сэберёмся и нэ.нэ.на.начннём.

– О, дорогие мои?
– Ланин внимательно осмотрел подавленную труппу.
– Да, вы тут совсем расклеились.

Он неожиданно добавил в голос металла.
– Быстро! Все! Слушаем меня. Закрыли глаза. Закрыли, я сказал! Немедленно! Стефан – ты, тоже. Теперь, не спеша, начинаем считать до ста. Глубоко вздыхаем. И очень медленно выдыхаем. Считаем про себя.
– Вселенец достал платок. Навёл на присутствующих актёров. Начал водить пальцами по ткани.
– Дышим, дышим, дышим. Не открываем глаза. И считаем...

.....

Такого зрительского ажиотажа актёры Коломенский театра никогда не видели. Люди хлопали, топали, подпрыгивали, выплёскивая эмоции. Это был какое-то массовое помутнение рассудка. Толпа, не отрываясь, в едином порыве, следила за каждым словом, шестом, движением происходящим на сцене. Энергия, идущая от людей, была настолько сильной, что казалась отрывала актёров от земли и буквально заставляла летать по сцене. Каждый зритель представлял себя на месте героев и проживал с ними жизнь, заложенную в сценарий. Все! Все, до единого, желали походить на лихих офицеров-артиллеристов. Стойко преодолевать трудности, бить неприятеля и получать награды от командования. А в конце, обязательно. жениться на раскрасавице девице, которая вместе с ними служила и защищала Родину. И даже, если не служила. Всё равно была похожа на главную героиню – красивую, веселую, задорную Шурочку. Которая пела замечательные песни, как эта...

Не слышны в саду даже шорохи

Всё здесь замерло до утра

Если б знали вы, как мне дороги

Подмосковные вечера...

(Подмосковные вечера». Композитор В. Соловьёв-Седой. Автор слов. М. Матусовский.).

.....

Ещё! Ещё! Ещё!
– толпа шумела, не останавливаясь. Никто не собирался расходиться.

Полюбившиеся герои выходили на поклон уже в четырнадцатый раз.

Гора из полевых цветов и травы, которую принесли в качестве признания, выросла до внушительного размера стога. И уже давно была выше человеческого роста.

Вместо пятнадцатого выхода на поклон, на сцене появился режиссёр, который громким голосом пообещал, что как только появится свободный день от битвы! Театр, в тот же час соберётся и даст новое представление. А сейчас, он просит всех разойтись, так как актерам надо отдохнуть, а господам воинам, вспомнить, что они защитники Отечества, и что у них завтра важная битва с французами.

.....

Князь Волконский светился от счастья. Обнимал, прижимал и даже несколько раз поцеловал Ланина.
– Fеlicitations, votre excellence. C'еtait majestueux et choquant! – (Поздравляю, ваше сиятельство. Это было величественно и эпатажно! Франц.)

Меня-то за что? Это актёры сыграли превосходно. Их надо благодарить.

– Не скажите, милостивый государь!
– князь никак не хотел отцепляться. Эмоции переполняли его.
– Не было бы вас - не было театра. А значит и актёров, режиссёра и спектаклей. Кстати, хотел отметить занимательное наблюдение. Прислуживался к разговорам господ офицеров из других частей. Так, вот! Практически все, после войны, желают прикупить дом или усадьбу в Коломне. А по возможности перевести туда родственников.