Война будущего
Шрифт:
«Похоже, стерилизации тут будет недостаточно» , подумала она презрительно.
*
Ежедневно Мэри оставляла Кайлу часть своего обеда вместе с короткой запиской, каждый раз на новом месте. В записке указывалось следующее место встречи, а в тексте обычно говорилось только «Я люблю тебя». Пару раз в год ей, бывало, случайно выпадала возможность с ним поговорить, но каждую неделю она старалась хотя бы мельком взглянуть на него. Тяжело, конечно, но безопаснее. Меньше чем за неделю пребывания на этом заводе они поняли, что если кто-то проявит свое небезразличие к другому человеку, тогда этот человек может понести наказание за такой «проступок». А поскольку проступок этот вполне может оказаться мнимым, Мэри сказала Кайлу, что она всегда будет любить его и будет пытаться помочь ему, но что она будет стараться держаться от него на расстоянии. И хотя ему было только семь лет, он уже предостаточно всего навидался, чтобы это понимать. Она шла, как бы прогуливаясь; но затем, очень быстро, чтобы трудно было это увидеть, она оставила небольшой сверток в малозаметном месте наподобие полки. Но прежде чем она успела убрать руку, за кисть ее схватила чья-то маленькая рука. Вздрогнув, она взглянула в темную щель между машинами и увидела своего сына. Она улыбнулась и села, притворившись, что снимает обувь, чтобы выбросить из нее угодивший туда камешек. «У тебя все нормально?», прошептала она. «Да. Просто хотелось
«Если не считать пребывания здесь, то да». На лице у него появилось бунтарское выражение. «Я хочу, мне нужно видеть солнце, мама. Не могу больше этого терпеть».
Она перестала возиться с туфлей и посмотрела на него. «Не паникуй», строго сказала она. «И не делай глупостей». «Мне кажется, я знаю, как отсюда можно сбежать», прошептал он. «И смогу найти папу и привести сюда помощь». «Тебе будет нужна информация о том, что творится тут и за пределами лагеря», сказала Мэри, начав надевать обувь. «Думаю, что смогу тебе ее раздобыть, но на это может потребоваться некоторое время. Тебе придется подождать». Он взглянул на нее. «Не уверен, что верю тебе», сказал он, наконец. Мэри улыбнулась и посмотрела на него из-под бровей. «Да, ведь я так часто тебя подводила. Как можно мне доверять?» Это его явно огорчило, и он чуть заёрзал, оглядываясь по сторонам, а затем вновь взглянул на нее, после чего нахмурился. «Сегодня в лазарет принесли Сэма», сказала она. «Кого?» Она удивленно залопала глазами. «Сэма. Того типа, который нас тогда и схватил, помнишь?» Он медленно кивнул, глаза его увеличились. «Ты ему оказываешь помощь?» В голосе у него прозвучало полное недоверие, словно она намекнула, что у нее может родиться ребенок от машины. Мэри посмотрела на него очень серьезно и твердо. «Я намерена выкачать из него информацию», сказала она. «Думаю, что смогу заставить его рассказать мне правду. А как только у нас будет какая-то информация, мы будем знать, как действовать».
Кайл посмотрел на нее с отчаянием. «Мама», сказал он, «мне нужно —»
«Я знаю», быстро ответила она. «Я прекрасно понимаю , что ты чувствуешь. Но ты должен дать мне немного времени. Встретимся у штамповщиков через неделю. В это же время». Она посмотрела на него, убеждая его согласиться.
Он встал и начал уходить. «Я приду», сказал он. А потом он ушел. Мэри еще некоторое время повозилась с обувью, а затем надела ее и пошла дальше по своим делам.
*
На следующий день - для Мэри это было утро, хотя снаружи, возможно, была и полночь - она ??огляделась и увидела, что мужчина с травмированной рукой исчез. Согласно записи в его медкарте, его унесли во время ночной смены. «Хорошо, что меня тут не было» , подумала она. Ничего ужаснее подобных «выписок» в этом месте не происходило.
Двое с лихорадкой еще лежали здесь, у обоих ночью произошел кризис. «Здесь ничего не требуется» , с удовлетворением подумала она. Она обнаружила, что Сэм очнулся и находится в крайне возбужденном состоянии от боли. Пульс у него был сто сорок в минуту, и он неистово дрожал, зубы у него безудержно стучали.
«Дай мне что-нибудь от боли!», потребовал он сквозь стиснутые зубы. «Сейчас же!»
Мэри просмотрела его медкарту; он, конечно, нуждался в помощи, даже вообще-то она была ему очень нужна. «Похоже, ночью у Сэма оказалась еще одна довольная клиентка из тех, кто здесь работает». Она кивнула. «Ладно, похоже, тебе действительно что-то нужно дать».
«И включи обогрев; тут холодно». Она посмотрела на него с жалостью. «Тебе холодно, потому что у тебя сильные ожоги. Боюсь, я ничем тебе не смогу помочь в этом». Она проигнорировала изданный им какой-то недовольный звук и отправилась за кодеином для него. «Что случилось? Как это с тобой произошло?», спросила она через плечо. «Несчастный случай».
Она посмотрела на него. Глаза у него были закрыты, и он дрожал, но ей было видно, что он пытался сдерживаться. Мэри сжала губы. Теперь ей было его жалко, но она не могла позволить ему это понять. «О да, все верно», ответила она. «Наверняка это была досадная случайность, потому что ни одна машина никогда преднамеренно не нанесет вред человеку».
«Пошла ты», сказал он. Она встала над ним, с таблеткой в одной руке и стаканом воды в другой. «Знаешь что, Сэм? Вообще-то тебе здесь находиться не положено. Твои ребята сюда ворвались как бешеные, потом бросили тебя сюда и побежали от тебя прочь, как от чумы. Сюда, в лазарет для заключенных. Подумай об этом». Она наклонилась к нему. «Не думаю, что они считают, что твой несчастный случай является случайностью». «Иди на хуй», прорычал он. «Зря», сказала она. «Но с другой стороны, ты ведь далеко не в лучшей форме. Что там у вас происходит?» «Там рай». Взгляд его был абсолютно злобным. «Должно быть, так и есть, поэтому машины и решили, что теперь они могут избавиться от ваших услуг и от вас самих», небрежно заметила Мэри. Она снова наклонилась к нему и жарко прошептала: «Тебе не приходило в голову, что сдача всего мира во владение машинам может далеко не лучшим образом отразиться на птицах, пчелках и кроликах?» «Ненавижу тебя», прорычал Сэм. «Ну надо же, а ведь я собиралась просить тебя стать твоей любовницей. Хочешь это?», спросила она, показав ему таблетку. Он перевел взгляд с таблетки на нее, не сумев скрыть своего отчаянного желания получить лекарство. От этого его взгляда ей стало противно, но одновременно она почувствовала свое торжество. «У меня есть только таблетки, больше ничего. Сможешь приподнять голову, чтобы принять их и запить водой?» Он это сделал, но с заметным напряжением. «Что происходит там снаружи?», спросила Мария, делая паузы между словами. Она держала в руках наготове и таблетку, и воду. Спустя секунду голова его упала на подушку, и он закрыл глаза. «Вот сука», пробормотал он, слегка задыхаясь. «Послушай», твердо сказала она. «Просто ответь на мой вопрос. В чем смысл молчать? Вряд ли это чем-то мне поможет; просто мне хочется знать. Расскажи мне это, и скажи мне правду». Он лежал неподвижно, как мог, тяжело глотая. Ей было видно, как лихорадочно бьется у него сердце. «Какой смысл молчать?», повторила она, тихо и беспощадно. Он открыл глаза и чуть повернул голову. По щеке его потекла слеза. «А смысл в том, что если ты не ответишь мне, или если я посчитаю, что ты мне врешь», - она подняла таблетку чуть выше - «я ее уберу обратно в коробку». «А я расскажу им об этом твоем ребенке», сказал он, постаравшись глумливо усмехнуться, как мог. Мэри положила таблетку с водой, сердце ее бешено колотилось, она поправила подушку и встала у его кровати. «Я всегда смогу помочь тебе положить конец твоим мучениям», сказала она. «Так что давай, расскажи о мальчике. Смелей. Стукани о нем». Ей было видно, что он понял по ее глазам, что она говорит правду; он отвернулся и заморгал. «Я выживу?», спросил он. Мэри прикусила губы. Но потом решила сказать ему правду. «Нет. Ты получил слишком тяжелые ранения, а у нас нет ничего даже похожего на аппаратуру, необходимую для излечения ожогов таких масштабов».
Она посмотрела, как он это воспримет. «Им нужно было оставить меня там и дать мне умереть», сказал он. «Да, думаю, следовало. Но они не знали, что у тебя нет шансов, и они хотели дать тебе такой шанс. Они были твои друзьями и желали тебе блага». «Идиоты». «Ну может. Но тут дело в том, что ты пока сможешь еще продержаться, от сорока восьми часов до двух недель. Две долгих, долгих недели. И я могу тебе помочь. Обеспечить тебе максимально комфортные условия; дам тебе умереть с достоинством. Или могу просто плюнуть на тебя и дать тебе сдохнуть в собственном дерьме». Она задумчиво закатила глаза. «Если толькоооо… ты не станешь вновь угрожать мальчику. В таком случае» - она бросила подушку в сторону - «такое обращение с тобой будет слишком уж добрым». Мэри наклонилась к нему. «Мне известны очень, очень болезненные способы прекращения существования, Сэм». Она печально покачала головой. «Тебе вовсе не обязательно все это испытывать. Просто ответь на мои вопросы. Давай. Скажи мне то, что я хочу знать, и я дам тебе таблетку. Поверь мне, ты почувствуешь себя намного лучше». Мэри чуть отступила от кровати и стала ждать. Вскоре он снова начал трястись, от боли и от потери большого количества кожи. Мэри закусила губу. Не давать больному лекарств шло против всего, во что она верила. Она смогла это сделать только ради Кайла, а также потому, что она презирала и ненавидела этого человека. «Луддитов становится все меньше», сказал он, наконец, тяжело дыша. «Большинство моих друзей погибли».Мэри закатила глаза. «Как будто меня это волнует» , подумала она.
«И там огромное количество Терминаторов. Целые отряды из них. Они везде. И Хантер-Киллеры, теперь они стали больше и лучше, чем раньше. Некоторые из них могут летать; они дьявольски точно стреляют, у них очень мощное оружие». «И они чисто «случайно» тебя задели, по ошибке», сказала Мэри. Он открыл глаза и посмотрел на нее, тяжело дыша. «Продолжай», сказала она. «А Сопротивление?» «Оно все еще существует. Оно не побеждает, но и не проигрывает. Вот почему нужны мы, луддиты», сказал он, и голос его прозвучал как-то жалобно или горестно. «Мы можем внедряться, шпионить, проводить диверсии. И никто никогда и не узнает, откуда был нанесен удар».
«О нет, они об этом узнают». «Скайнет тебя не контролирует», сказала она вслух. «Если ты смог повернуть против своего собственного биологического вида, то можешь предать и Скайнет. И поэтому он не может тебе доверять. Да и зачем, когда он может теперь производить собственных идеальных солдат? Для Скайнета ты являешься непремлемым риском».
Он снова закрыл глаза. «И Скайнет превратит весь остальной мир в примерно такую же долину, как эта. В один нескончаемый производственный ангар. Потому что ему не нужны олени, лоси, деревья и бегущие, куда им хочется, водные потоки. Ему нужны шахты, рудники и заводы. Он превратит весь наш мир в самый кошмарный сон наяву. Вот к чему приведет вся эта ваша деятельность». Она увидела, как он сглотнул, и поняла, что попала в самую точку. «Расскажи, что и как там, вокруг этого лагеря?» Он посмотрел на нее. А затем он начал рассказывать.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
МИССУРИ
Джек Брок вышел из одного из боковых туннелей катакомбного комплекса и чуть не столкнулся с Деннисом Ризом, спешившим в том же направлении. Эти туннели представляли собой серый во всех отношениях мир: серую форму, серые лица, если ты пробыл довольно длительное время под землей, технику, окрашенную новой серой защитной безотражательной краской, сбивавшей с толку механические датчики. Как и большинство других центров Сопротивления, этот был похож одновременно и на цыганский табор, и на военный объект; здесь рождались и воспитывались люди, в нем же они обучались и проходили подготовку и отсюда же отправлялись в бой. В воздухе постоянно висел легкий запах дыма костров, редко моющихся тел и готовившейся пищи. Риз протянул ему руку, и Брок пожал ее, еще не успев даже понять чью. Капитан Деннис Риз теперь, вероятно, был похож на своего отца, такой же худощавый, мрачный и серый. Трудно было поверить, что это тот самый улыбающийся молодой человек, которого Джек поженил на Мэри Шей всего лишь десять лет назад. Выражение лица Риза шокировало Брока, который был его постарше, конечно, и они молча зашагали рядом, похрустывая ботинками по песку и камешкам на полу катакомб; лишь однажды они вынуждены были на секунду остановиться, пропустив группу визжащих детей, игравших в какую-то безумную игру - «Люди и Терминаторы», наверное. Он слышал, что когда Мэри и Кайл пропали, это стало для Риза тяжелым ударом, но он думал, что время должно было сгладить какую-то самую резкую боль. Однако, похоже, это не так. Он казался человеком, пожираемым какими-то своими внутренними демонами, и это внутреннее адское пламя было готово выплеснуться наружу при малейшем спровоцированном раздражении. «Хорошо, что мы, наконец, за это взялись», тихо сказал Риз, пока они шли вслед за своими помощниками. Брок знал, что Риз уже два года как требовал нанести удар по этому заводу Скайнета. Он настолько вырос, что стал самым крупным заводов в центре страны и, возможно, в настоящий момент являлся крупнейшей угрозой для Сопротивления в Северной Америке. С того самого момента, как его люди этот завод обнаружили, Риз настаивал на том, что по нему нужно нанести удар.
«Не думаю, что он слишком уж обрадуется, узнав, что он был прав» , подумал Джек. «Особенно узнав, какой крепкий орешек нам придется расколоть».
Но Скайнет был хитрой машиной. Он развернул масштабные боевые действия в Европе и Африке, а затем, когда они не имели успеха (хотя в Африке он был совсем близок к победе), он начал кампанию и в Австралии. И он продолжал гнуть эту стратегию и по сей день, сбивая с толку и внося сумятицу в силы Сопротивления и заставляя его перебрасывать свои небольшие стратегические резервы войск и лучшее вооружение по всему миру. Появляясь и наступая в одном регионе и одновременно восстанавливая силы в другом. Теперь, по-видимому, настала очередь Северной Америки. «Он здесь». Это был командир Риза, полковник Симондс. Все трое посмотрели друг на друга. Когда в операции принимал участие Джон Коннор, это то же самое, что сказать: «Мы одержим в ней победу». Не стопроцентная гарантия, но очень близко к ней в этом столь нестабильном мире. И для них это стало хорошим предчувствием. «Сколько людей он с собой привел?», спросил Риз. «Множество», ответил полковник. «И хуеву тучу оружия, такого, которое наши слабенькие передовые отряды не видели со времен Судного Дня. Плюс к тому еще и такое, которого и вовсе не существовало до Судного Дня - реально произведенное на этих захваченных нами заводах». Брок расплылся в улыбке, остановить которую, казалось, было невозможно. «Будто Рождественское утро, и Санта принес всё то, чего только я мог пожелать». «И еще кое-что вдобавок, чего я даже и представить себе не мог», согласился Симондс. Они с Броком взглянули на Денниса, который не улыбался, но, тем не менее, прямо излучал удовлетворение, как тепло. Он уже долгое время утверждал, что этот завод и являлся причиной исчезновения его жены и ребенка. Уничтожить его означало сделать его самым счастливым человеком в мире.
Они направились дальше, в зону, переданную Коннору и его людям. Джек почувствовал восхищенное волнение, нечто вроде мандража. Удивительное чувство, учитывая тот факт, что именно он приютил у себя Джона Коннора, когда тот был еще парнишкой. В то время он считал, что этот визит заставит его лишь нянчиться с детьми, и он бессовестно воспользовался Джоном, чтобы тот присматривал за его дочкой. И теперь вот, у него потные ладони при мысли о том, что ему предстоит жать ему руку. «Забавно, как все обернулось» , подумал он.