Война Евы

Он действительно работал всё то время, пока я писала роман. И закончил он только во втором часу ночи. Какой юрист согласился помогать ему в такой час? И, если согласился, то, что у Глеба за власть такая?..

Падаю в кресло, закрывая лицо ладонью.

Только этого мне не хватало… ну, почему ему приспичило ехать ко мне в такое позднее время?! Неужели нельзя было дождаться завтрашнего дня?

Вспоминаю, что завтра воскресенье… и со стоном откидываюсь на спинку кресла.

Чувствую, наше перемирие, если таковое и имело место быть, к понедельнику плавно сойдет на нет.

Простите меня, Роман Николаевич. Я правда считала себя профессионалом, который полностью отдаёт себя работе. Оказалось, что Глеб меня обскакал.

– Как теперь пережить понедельник?
– шепчу, крепко зажмурившись.

– Стойко, - тихонько добивает меня Ксюша и бесшумно удаляется от окна - в свою спальню.

Спасибо, Ксюша. Мне стало легче.

Глава 7. Предсказуемая: Двое в лодке, не считая автора.

Как ни странно, в воскресенье я проснулась бодрой и полной позитивного настроя. Половину дня потратила на работу, вторую половину - на отдых. Отдыхала, не особо изощряясь, за макбуком, продолжая писать свой роман.

Ксюша активно делала вид, что ей совсем не интересно, что происходит в моей жизни. Я активно делала вид, что не замечаю её «отсутствия интереса».

Так мы и приблизились к заветному дню, знаменующему начало новой рабочей недели.

И первым, что мне нужно было сделать, переступив порог издательства, это зайти к главному редактору и обсудить дополнение к контракту Стефании.

Оно было… жестким.

– Роман Николаевич, мы правда на это пойдём?
– спокойно уточняю у главвреда, стоя в его кабинете.

– Да, соглашусь, для Стефы это почти невыполнимо, - соглашается начальство, - она вряд ли сможет выдержать подобный ритм, учитывая выпускные экзамены…

– Суть даже не в экзаменах. Это рабский контракт. А мы не в Корее, и она не айдол, чтобы так упахиваться в свои семнадцать. Фотосессии и интервью, конечно, можно сделать обязательным пунктом договора, но Стефания никогда и не отказывалась от подобного. Здесь же… здесь буквально расписана её жизнь на ближайшие три года, - смотрю на страницы «дополнения» с лёгким недоумением.

Глеб сделал действительно много. Но это «много» в данном случае откровенно «слишком».

– Но, согласись, это невероятно заманчивый контракт. Для нас. Имея его и подпись Стефании на нём, мы гарантируем постоянный интерес к её творчеству и новые романы три раза в год!
– глаза Романа Николаевича загораются.

– Мы не на заводе, - напоминаю ровно, - а я не могу гарантировать вам, что Стефания сможет писать по три романа в год. Чтоб вы понимали, я напомню, что я её редактор. И за пару лет совместной работы могу сказать точно - она не выдержит. Никто не выдержит, будучи учеником одиннадцатого класса.

– Нужно обсудить это с её мамой, - дипломатично отзывается Роман Николаевич.

– Эта женщина согласится на всё, что мы ей предложим - потому что у неё нет времени в этом разбираться.

– И что ты мне предлагаешь?
– главный редактор складывает руки на груди.

– Я предлагаю дождаться Стефанию - она сегодня должна зайти ко мне с синопсисом, - и поговорить с ней прямо. Надо учесть все минусы и плюсы нового договора. Но также надо не забывать, что мы имеем дело с ребёнком. Выжать из неё всё, а потом выкинуть за ненадобностью - это слишком жестоко, шеф. Мы не можем так поступить.

– Кто сказал, что мы её выкинем?
– демонстративно изумляется главвред.

– Если она не сможет больше писать после нескольких месяцев или даже года подобной гонки - то у нас не останется причин держать её в штате. Вот, только, кому она будет нужна в тот момент, не имея ни законченного образования, ни какого-либо полезного опыта за спиной? Выгореть в подобном случае очень легко. А вот встать на ноги после такого падения…

– Я тебя понял, но ты драматизируешь, - останавливает меня Роман Николаевич.

– Может быть. Но я учитываю все варианты.

– Хорошо. Скажи конкретно, чего ты хочешь? Ты же не просто так весь этот разговор затеяла.

– Я хочу, чтобы вы переговорили с Глебом Самойловичем и нашли возможность смягчить контракт. Место в штате - это очень приятный бонус. Но плюсов всё же должно быть больше, чем минусов, - четко проговариваю, глядя ему в глаза.

– А ты сама?.. Почему не обсудишь это с Глебом? Насколько я понял, у вас появилось некое взаимопонимание.

Неправильно поняли…

– Вы главный редактор. И подпись на контракте будете ставить вы, а не я, - вежливо отклоняю предложение.

– Ладно, иди-работай, - неожиданно легко соглашается главвред, отпуская меня восвояси.

Слегка удивленная, иду в наш офис.

Но слишком быстро убеждаюсь, что рано я обрадовалась...

– Главный редактор направил меня к вам - обсудить новое дополнение, - произносит Глеб, появляясь около моего стола спустя сорок минут.

– Мы вроде договорились о том, что все изменения вы обсудите вдвоём… - вежливо отзываюсь, ещё не понимая - напрягаться мне или нет.

– Во-первых, это поручили нашей паре. Во-вторых, ни о каких изменениях и речи быть не может: дополнение создано и готово к подписанию. Обсуждать нечего, - сурово отрезает господин исполнительный директор.

Саша тихо пятится на выход.

– У вас есть дети?
– спрашиваю, глядя ему в глаза.

– Нет, - отвечает Глеб.

– Может, кто-то, о ком вы заботитесь?
– предпринимаю вторую попытку.

– Нет.

– Родители?..

Взгляд, которым меня награждают, явно даёт понять: о родителях лучше вообще не упоминать.

Черт… как похоже на меня…

– Тогда вам будет трудно понять, но вы, пожалуйста, постарайтесь, - произношу так же вежливо, - Стефания - ещё ребёнок. Она может не выдержать подобной нагрузки…

– Я выдержу, Ева, - бодро произносит Стефа, входя в офис.

Удивленно смотрю на неё. Откуда она знает?..

– Глеб Самойлович прислал мне дополнение к контракту. Я с ним ознакомилась. И я согласна, - метнув в исполнительного директора презрительный взгляд, отрезает девушка.

Боже… она что, решила пойти на принцип? Захотела «утереть ему нос» и показать, "на что способна" - или что-то вроде того?..