Война кротов

От кончиков пальцев до локтя (рабочий балахон задрался) вся кожа на ней была покрыта мелкими полосатыми тельцами, которые вгрызались в плоть с невероятной скоростью.

Вот тебе, бабушка, и колорадский жук!

– Видрижте мени руку! – заголосил мальчишка, упав на колени. – Я бильше не можу! [31]

– Цить! – оборвал его парубок, что ловко орудовал секатором. – Я кому кажу?! А ну цить! Руку йому видриж! А ще чого?! [32]

31

Отрежьте мне руку! Я больше не могу! (укр.)

32

Цыц! Я кому говорю?! А ну цыц! Руку ему отрежь! А ещё чего?! (укр.)

Второй деловито, без суеты из армейской фляги полил травмированную руку оранжевой жидкостью. Мальчишка стиснул зубы от боли, но смолчал. Его трясло, он побледнел и, казалось, вот-вот свалится без чувств. Резко запахло сивухой.

Сайгон смотрел на руку мальца. Из-под кожи выползали всё новые и новые полосатые тельца. Жукам не нравилась оранжевая жидкость, они бежали от неё. Под такую приправу человечина, видать, не шла.

– Во фляге споры «надьки», настоянные на самогоне, – со знанием дела сказал подошедший Че. – И ещё что-то добавляют, не знаю что. Жуткая отрава. Кукуруза вянет мгновенно, чернеет. Но от колорада самое то. Проверено. Вы, конечно, в курсе, что такое «надька»?

Сайгон кивнул. Кто ж в метро не знает эту легенду? Все знают…

– Расскажи, – тихо попросил Лектор.

…Резню первых дней остановила лишь эпидемия. Страшное время, вспоминать не хочется, но и забывать нельзя. Метро было завалено смердящими трупами. Умер каждый второй из спасшихся от войны на поверхности.

Кто-то падал в корчах, задыхался. Иных валил сердечный приступ. Были и такие, кто отказывался принимать пищу и погибал от голода. Самоубийства стали нормой… А потом всё закончилось. Как отрезало.

По туннелям двинули пророки с Житомирской, посланцы патриарха Всея Метро отца Никодима. Одетые в хламиды, они проповедовали смирение. Мол, постигла нас кара, хоть и оказались мы милостью Его на Ковчеге, сокрытом землёй и бетоном. Покаемся, братия, и минует напасть! Спасёмся, лишь отринув суетное и уверовав в Господа!

В пророках чувствовались армейская выправка и лютый фанатизм. Вместо Устава гарнизонной службы – Библия. Шило на мыло, если разобраться.

Многие уцелевшие после эпидемии поддались уговорам пророков. Их крестили, заново обращая в христианство, ибо пророки вещали о том, что прежняя религия сгорела в ядерном огне вместе с грехами мира.

И вроде всё наладилось, и власть патриарха Никодима распространилась на все станции, включая воровскую Вокзальную. В метро воцарились мир да любовь. Законом стали заповеди, переиначенные под новые реалии. Какие ещё ослы и волы? Не возжелай автомата ближнего своего! Убери лапы от патронов его! У нас тут своя лавра. Круче той, где покоятся Илья Муромец и Нестор Летописец! [33]

А потом началась вторая эпидемия. И Царствие Господне рухнуло вмиг.

Байда замолчал.

33

В пещерах на территории Киево-Печерской лавры покоятся мощи более сотни «угодников Печерских». В том числе Илии Печерского – святого преподобного православной церкви, которого отождествляют с былинным героем Ильёй Муромцем. Нестора Летописца считают одним из авторов знаменитой «Повести временных лет».

Сайгон вздохнул. Его зацепило во второй раз. Две недели валялся, мечтая сдохнуть. Мышцы сводило судорогой. И боль. Боль. Бесконечная боль. Именно в те дни он впервые услышал о Хозяине Туннелей, который разозлился на людей за то, что они внесли в его пределы иного бога. Рассказывали, что Хозяин Туннелей – чуть ли не чёрт рогатый.

Ерунда! Хозяин Туннелей – это само метро, его сущность. Это совокупность людей, животных, проводов, тюбингов и прочего, что есть в подземке. Это организм, частью которого является каждый из обитателей подземелья, каждая кровать, каждый патрон, принесённый сюда с поверхности. Сайгон это чётко уяснил, валяясь в бреду посреди платформы, куда сносили больных.

Матвей Алексеевич, босс Святошина, всерьёз подумывал тогда о том, чтобы живых больных сжигать вместе с мёртвыми. Иначе эпидемию не остановить. К счастью для Сайгона, Алексеевич так и не решился на это…

Спасение пришло неожиданно. Панацеей оказалась серебристая плесень, что обильно разрослась на станционных стенах и в туннелях. Оказалось, ей можно лечить насморк и радикулит, зубную боль и запоры. Надо просто рассчитать дозировку, правильно настоять или заварить, потому что в перезревшем состоянии плесень выделяла смертельно едкую кислоту. На каждой станции с тех пор появились знахари, которые из плесени готовят лекарства. Безбожно фонящий аспирин с поверхности быстро вышел из моды.

Как водится, чудесные свойства плесени обнаружились совершенно случайно. Молодая женщина, обезумевшая из-за смерти сына, принялась соскребать со стены слизкую гадость, за считанные дни наросшую слоем в палец толщиной. Женщина пихала её в рот, жадно чавкая и приговаривая, что так ей, дуре, и надо, раз не уберегла свою кровиночку. Женщина была больна: язвы покрывали её тело, из ушей, глаз и носа сочилась кровь. Тем удивительнее, что она могла передвигаться и разговаривать.

Сайгон был уверен: ею управляла могущественная сила – Хозяин Туннелей.

Женщине оставалось жить минут десять от силы. Но спустя два часа она всё ещё набивала желудок плесенью. Безумную связали, чтобы не навредила себе и людям. А через сутки с её тела исчезли язвы, кровотечение прекратилось.

Она выздоровела!

Надежда – имя этой женщины. В её честь назвали чудо-плесень – «надька». Правда, от безумия плесень излечить не смогла…

Байда закончил свой рассказ.

Сайгон вдруг с удивлением понял, что казак говорил на русском, чего за ним раньше не замечалось. А ещё он подумал о том, что чудо-плесень появилась на стенах очень вовремя. После второй эпидемии наросты исчезли. Теперь «надьку» не так-то просто добыть. Знахари не зря едят своё мясо – им приходится рыскать по туннелям и вентшахтам, обыскивать сбойки и заброшенные служебные помещения, не говоря уже о всяких щелях и дырах. А всё для того, чтобы найти хоть немного серебристой слизи. Хозяин дал, Хозяин взял, когда необходимость отпала. Метро – единая экосистема.

– А жуки? – Лектор бестактно прервал размышления Сайгона. Чертяку-негра ничуть не растрогала трагедия безумной Надежды, и спасение Святошинско-Броварского человечества его мало волновало. – Если жуки на людей нападают, то почему только тут?

Байда огладил длинные усы:

– Они не летают. Только ползают. И жрать им постоянно надо, долго не могут без пищи. Иначе всем бы уже кранты настали.

В памяти Сайгона вдруг всплыли байки о караванах, пропавших в туннелях. Потом находили обглоданные кости в целых одеждах. И оружие на месте. И товар, и жетоны. В общем, мистика, да и только. Но Сайгону показалось, что он знает разгадку тайны…

– Пан гетьман, прошу, ось сюди! Бачите, що воно таке є? Те, що треба! [34] – На сей раз кошевой явился не просто в сопровождении сечевиков, но привёл с собой важного казака в меховой шапке, богатых одеждах и с шипастой булавой в руке.

Сайгон аж рот открыл от удивления. Надо же, какая честь выпала спасателям – лицезреть самого гетмана Метро-Сечи Богдана Крыгу!

Гетман молча посмотрел на Лектора, потом так же молча кивнул кошевому.

И отбыл.

34

Пан гетман, прошу, вот сюда! Видите, что оно такое? То, что нужно! (укр.)