Война Моря и Суши

Из головы не шёл пропавший племянник, заплаканная сестра, война на поверхности...

Не в силах оставаться в четырёх стенах, аналитик решительно подхватил беспечного Полосата, помешав тому вдохновенно вылизывать розовым языком рыжие лапы. Затолкал в корзинку, туда же положил запас корма для кити и, выбирая между гостиницей для животных и соседями, шагнул на порог квартиры старых супругов с просьбой позаботиться о маленьком толстяке до его возвращения.

***

Сеанс у Оракула может длиться от одного часа и до бесконечности. В рифах много шутят на эту тему.

Оракула почитают, в особую силу предсказаний Оракула верят посетившие его, и эта вера - одна из немногих, владеющих умами подводников. Отдельные люди утверждают, что помнят все слова Оракула. Но большинство не помнит и малой части: срабатывает эффект сновидения, когда с пробуждением всё пригрезившееся забывается. Несмотря на такие смутные вводные, все вопрошавшие возвращаются с уверенностью, что Оракул повлиял на их жизнь, а откровения Оракула просветлили...

Странно, как мало нужно людям для веры: всего-то электронная база данных за двести лет существования Колоний, умеющая слушать бред взъерошенного клиента. И отвечать, причём, весьма туманно, - уж в этой части слухи не врут.

Главное правило, которое передаётся из уст в уста: самый важный вопрос задавать сразу. Тогда есть шанс запомнить ответ или даже напутствие Оракула. Все следующие вопросы человек задаёт уже в полусонном состоянии, следуя странной инструкции рядом со входом в "Жемчужину мира". Считается, ответы остаются в подсознании, подспудно влияя на решения человека. Невозможно ни проверить, ни опровергнуть это - налицо новая религия, придуманная для своих нужд самым интеллектуальным обществом, когда-либо населявшим планету.

Валевский, поминая всех кальмаров и недовольный собой, проследовал через совершенно тёмный зал, подсвеченный лишь бегущими по твёрдому гладком полу цветными сполохами, указующими путь искателю истины.

"Небось, хвалёный Дом Оракула занимает всего-навсего один из внешних тоннелей в оболочке рифа, - думал он.
– Таких тоннелей - сотни километров, самое дешёвое и невостребованное пространство, потому как внешнее, и годно разве что для баз утилизации..."

...И выпал из темноты в океан света, и завис, ничего не касаясь, в лучезарной пустоте.

Он не знает, сколько висел, нежась в ласковом тепле, не чувствуя ни верха, ни низа. Не хотелось выходить из состояния покоя и безмятежности. Но вот зазвучал женский голос, заботливый и спокойный, совсем не электронный, живой, - Валевский был уверен, что слышит дыхание, сопровождающее человеческую речь. Где-то рядом и вокруг ритмично билось что-то, словно сокращалось, пульсируя, большое сердце.

Как мать говорит младенцу, - заботливо и нежно, - голос сказал:

– А теперь мы вернёмся в колыбель...

После пробуждения Валевский долго помнил эту первую фразу. Он был уверен, что в подсознании всплыл слышанный в младенчестве голос матери. И берёг тепло, разливавшееся у него внутри при одном воспоминании о безусловной, всепоглощающей любви, ничего не ищущей взаймы...

...Он ощутил себя внутри жемчужной раковины. Сияющие перламутровые створки сомкнулись, его обволокло чувство полной безопасности. Валевский слегка поворочался, устраиваясь, и свернулся калачиком. Никогда не спал в такой позе, но сейчас это было самое удобное положение, и, сложив крест-накрест руки на груди и подтянув колени, Арт блаженно закрыл глаза. Сон ли это, или сложный аттракцион, который даруется каждому подводнику в критический для него момент жизни, - всё стало безразлично. Всё отступило.

Тот же голос спросил:

– Что, мой мальчик?

– Мама...
– пролепетал он.

Он не был уверен, что произнёс это вслух, скорее, подумал.

– Я с тобой, - ответил голос, - всегда с тобой, дитя моё.

– Что-то изменилось, а я не знаю, что... всё не так, - кажется, захныкал Арт.

– Знаешь. Слушай внутренний голос.

Словно растаял миракль, мешавший за внешней мишурой и декорациями разглядеть истинные Колонии. Тончайшие энергетические связи между людьми Моря слабыми паутинками тянулись на поверхность: к внешним базам. В столичном рифе Союз паутина уплотнялась, свиваясь и пересекаясь. Арт сознавал, что этот тугой клубок и есть Главное Управление. Но ещё более мощное скопление пси-энергии находилось рядом, не принадлежало ГУ и осталось неузнанным.

Таинственная хозяйка Жемчужины мира ждала. Арт понял, она ждёт ответа. И ответ нашёлся:

– Каждый второй мутировал, - произнёс, вернее, помыслил аналитик.

– Верно.

– Никто не может объяснить, почему.

– Я могу. Потом.

– Сейчас.

– Хорошо. На кортексе обнаруживаются неизученные участки. У каждого второго младенца. У кого больше, у кого - меньше. Это зоны Икс. Церебральный прогноз сделался бессмысленным. Вот вы и выросли.

– Так уже было.

– Да, так было от начала времён.

– Я?

– Да. И ты тоже.

– Он?

– Да. И он, - твой симбиот.

– Они?
– Арт спрашивал обо всех, идущих воевать на поверхность. Голос, говоривший с ним, не нуждался в вербальных посторениях, достаточно подумать.

– Сильные уходят. От своих двойников. Не готовы к слиянию сознаний.

– Он?
– снова спросил Арт. У этого "он" другой зрительный образ и родственный набор хромосом: Арт беспокоился о племяннике Сером.

– Сильный. Он ушёл.

– Я уйду?

– Это правильно.

– А я?

– Страдаешь. Твоё место в новом мире. Построишь его сам.

– Все уйдут?

– Уже ушли. Почти.

– Умереть?

– Их выбор.

– Почему?
– теперь Арт спрашивал о причинах войны.

– Подобие приведёт к слиянию сознаний. Преждевременно. Подобные чувствуют необходимость удалиться. Ты. Береги всех. Ты - можешь. Ты есть милосердие. Решайся! Ступай же!

Арт просыпался.

"Решайся! Ре-шай-ся! Ре-шай...
– с-я..."

"А теперь мы вернёмся в колыбель... Решайся! Ты можешь. Решайся!"

Непривычно беспокоил большой палец на правой руке, аналитик вперился в него

взглядом, затем, хмыкнув, засунул в рот и тут же знакомые ощущения подтвердили

его догадку: во время разговора с Оракулом он, как плод в утробе матери, сосал палец.

Валевский расхохотался: долго, неудержимо, до слёз, до икоты. Он смеялся так, что некоторое время не мог двигаться к выходу, следуя за мелькающими сполохами на полу.