Война на личном фронте

Первое, что я увидела, ворвавшись в комнатку, а это была именно комнатка, это огромные, насмерть перепуганные глаза. Они горели в темноте как два фонаря и были только наполовину человеческими. Наверное, лишь второй раз в жизни я видела, чтобы именно страх довел оборотня до грани коллапса.

– Ами, - тихо позвала я. В том, что это она, я была уверена. Я узнала ее по запаху.

Ответом мне был звук, средний между поскуливанием и всхлипом. Она кинулась ко мне и, обняв меня за талию, разразилась глухими, сдавленными рыданьями, уткнувшись в меня, как щенок. Все это сопровождалось металлическим лязгом. Присмотревшись, я поняла, что у Ами на ногах кандалы. Настоящие кандалы. Такими, должно быть, в средние века сковывали рабов. До этого подобное я видела лишь однажды, когда мы с Иветтой выручали Глорию. Но, в отличие от нее, Ами могла бы их разорвать. Я уверена, что могла, но почему-то не делала.

– Прости, я не хотела уходить, но он...
– всхлипывала девушка.

– Ничего, ничего. Это все ничего.

– Но я ослушалась, я предала тебя!

– Нет, это не так, - я гладила ее по спине, отмечая, что ее опять избили, хотя и не так жестоко, как в прошлый раз. Одежда изодрана.

Мне стало невероятно жаль Ами. И это чувство пробудило что-то во мне. Тепло разлилось по телу и расправилось за спиной подобно крыльям, и я обернула этими крыльями девушку. Она тотчас затихла, успокаиваясь.

Продолжая обнимать ее одной рукой, другой я нащупала кандалы и разорвала их, словно они были из бумаги. Это было... легко. Потом, помогая Ами встать, я сказала:

– Идем отсюда. Тебе здесь не место. Ты сможешь идти?

– Да, - тихо проговорила она.
– Но Кшати...

– Я не оставлю тебя ему.

Мы вышли из комнаты, практически пересекли зал. Я уже дотронулась до дверной ручки, как вдруг практически одновременно услышала знакомый звук шагов и голос:

– Уже уходите?

Я резко обернулась. Кшати стоял в проеме другой двери, практически напротив нас. На нем опять был костюм индуса. На сей раз он переливался всеми оттенками алого. Никогда не видела, чтобы даже шелк так переливался. С золотой отделкой этот наряд смотрелся как капля крови каким-то чудом закованная в золотую оправу. А черный шелк распущенных волос вампира лишь добавлял эффекта.

Коря себя за то, что один вид Кшати настолько выбил меня из колеи, я спросила:

– Что тебе нужно?

– Поразительно!
– расхохотался вампир.
– Мне казалось, что это мой дом.

– Не передергивай! Ты прекрасно понял мой вопрос!
– я начала злиться. Это хорошо. Может, так я не поддамся его очарованию, а главное, другим своим чувствам.

– Да, это так. Но, думаю, небольшую долю сарказма нельзя ставить мне в вину.

Он приближался к нам, и я, не задумываясь, встала между ним и Ами. И то, что отразилось на моем лице, вряд ли можно было назвать дружелюбным выражением.

– Чем еще я заслужил такой пылкий гнев в твоих глазах, моя прекрасная дэви?

– Ты все прекрасно знаешь, - процедила я.

Но Кшати, казалось, не слышал. Он поднял руку, и тонкие смуглые пальцы коснулись моей щеки. Тотчас вся моя кожа отозвалась на это прикосновение. Будто меня согрели теплым весенним солнцем. Но я нашла в себе силы отстраниться. Теперь я на него смотрела может и не гневно, но рассержено.

Вампир улыбнулся.

– Неужели твоя любовь столь быстротечна, Лео?

– Скорее твоя.

– О, ты только дай мне шанс, и я буду любить тебя вечно!

Слова должны были бы звучать шутливо, но не звучали. Их искренность отражалась в глазах Кшати, у меня даже дух перехватило. А он продолжал:

– Я люблю тебя, Лео, пойми ты!
– вампир взял мою руку и приложил к своей груди, там, где сквозь ткань просвечивало голое и такое соблазнительное тело.
– Чувствуешь? Это мое сердце. Оно бьется для тебя. Я еще никого так не любил.

– Это лишь красивые слова, - покачала я головой, отнимая руку.

– Нет. И ты это прекрасно знаешь, - сказал он с такой печалью, что мне захотелось все простить и заключить его в свои объятья. Аж руки чесались. Ты тоже любишь меня, я это чувствую, также как и ты чувствуешь мою любовь, - Его голос паутиной зачаровывающих снов окутывал меня.
– Я готов на все для тебя: остановить время, перевернуть мир. Все! Нам не будет равных! Все сокровища мира будут у твоих ног!

Ты так рьяно защищаешь Ами, что это заставляет меня... Но не важно. Пусть так. Я дарю ее тебе. Ами твоя.

Эти последние слова разрушили иллюзию идиллии. Словно стекло треснуло и разлетелось на тысячи осколков. Меня снова, в который уж раз, ткнули лицом в реальность. Мой потеплевший было взгляд вновь стал холоден, и я сказала:

– Она не вещь, чтобы так легко распоряжаться ее судьбой и жизнью! возмущение вскипало во мне со скоростью молока.

– Ами безвольна и слаба, - буднично проговорил Кшати.

– Ты сделал ее такой! Во всяком случае, потворствовал этому.

– Но ведь не в этом причина твоего пылкого гнева, не только в этом.

– Ты так хочешь знать, что вывело меня из себя?

– Да.

– То, что ты и меня хочешь сделать такой, подчинить себе. А клетка, хоть и золотая, остается клеткой! Ты пытался призвать меня, покорить!

– Но у меня не вышло.

– Я приняла меры, - я могла бы сказать больше, но не стала. Ни к чему ему знать, что он чуть не подчинил меня.

– Прости. Прости меня, Лео. Просто я не могу тебя потерять!

– Там меня не удержать, - бросила я, направляясь вместе с Ами к двери.

– Постой. Ты не можешь так уйти!

– Почему?
– я даже не обернулась.
– Очень даже запросто!

– Стой!
– это уже звучало как приказ. Ами тотчас замерла, в ее глазах появился страх. У меня же во взоре взвилось адское пламя злости. Я медленно посмотрела через плечо и невероятно спокойно спросила:

– Что?

– Я не могу позволить тебе уйти вот так второй раз!

– Ты что, не понял? Мне вовсе не нужно твое одобрение. Можешь запихнуть его себе в задницу.

Я только собралась выйти, хлопнув дверью, как она захлопнулась сама, причем перед самыми нашими с Ами носами. Я ее дернула, потом пнула, но дверь не поддалась. Полоснув гневным взглядом по Кшати, я спросила, тщательно проговаривая каждое слово:

– Что за дурацкие шутки?

– Останься, Лео. Будь королевой в моем доме, - он просил, но голос его был тверд. Словно он все для себя решил.