Война на личном фронте

– Я уже говорила, ей нельзя в больницу, это может привести к куда более трагическим последствиям. А ее раны дня через два полностью заживут.

– Но чем может быть опасна больница?

– Врачи могут понять, кто она такая, а этого нельзя допустить.

– Да что с того, если они узнают, что она известная певица? непонимающе вопрошала Тина.

– Дело вовсе не в этом, а в том, что Ами... оборотень. Как и я, сказано было так, будто я призналась в ужасном преступлении. Да что уж теперь? Все слова произнесены, и уже неважно как.

– Чего?
– переспросила Тина.
– Ты меня разыгрываешь, да?

– Нет, я никогда не была так серьезна.

– Но... такого просто не может быть!

– Может, и не только это, - вздохнула я.

– Но почему тогда никто не знает об этом?
– она все еще отказывалась верить.

– Потому что мы тщательно избегаем огласки. Ну, как мне еще заставить тебя поверить?
– в смятенье проговорила я. У меня остался только один аргумент - дать ей все увидеть своими глазами. Положив руки на стол, я сказала, - Смотри на меня, уж это должно тебя убедить.

Я позвала своего зверя, и он с любопытством выглянул из моих глаз, заставив зрачки сузиться, в них замерцал серебристый свет. Но это еще не все. Мышцы на руках пришли в движение, ногти подались вперед, обращаясь в черные когти пантеры, а губы чуть оттопырили внушительные звериные клыки. На этом я остановилась. Ей богу, не собиралась я полностью перекидываться.

Но и этого, как я поняла, оказалось более чем достаточно. Глаза сестры увеличивались прямо пропорционально моим изменениям. Под конец она не выдержала, вскочила со стула, но при этом не сводила с меня расширенных глаз. Шумно сглотнув, Тина тихо проговорила:

– Ни фига себе! Никогда не видела ничего более удивительного!

Я лишь усмехнулась.

Сестра осторожно протянула ко мне руку, но застыла в нерешительности над моей ладонью. Страх боролся с любопытством и явно проигрывал. Я сказала:

– Давай, трогай. Это не опасно.

Она снова протянула руку, чуть заколебалась, потом осторожно коснулась моей кисти, скользнула по пальцам, остановившись на твердой гладкости когтей. Ее рука была прохладной и чуть дрожала. Я же застыла, стараясь не спугнуть ее неосторожным движением.

– Поразительно!
– выдохнула Тина.
– И ты можешь так... совсем?

– Да.

– А... в кого?

– В пантеру, - я медленно начала возвращать тело в человеческое состояние.

– Но как так получилось? Почему ты стала такой?

Я рассказала, но, конечно, не все. Поэтому рассказ получился более всего похожий на сказку. Из серии жила-была одна девочка, и однажды узнала, что она оборотень. Потом она приехала в город, где встретила других таких же. И жили они долго и счастливо. Зачем сестре знать про мои порой очень рискованные мытарства? Когда я закончила, она спросила:

– Значит, этот... дар был в тебе с рождения?

– Ну да. Похоже на то.

– Выходит, это может быть и во мне?

– Нет, ты не оборотень, - улыбнулась я.
– Не беспокойся.

– А я и не беспокоюсь, - пожала плечами Тина.
– Поэтому ты уехала из дому?

– Это было одной из причин. Согласись, с нашей мамой сложно вести двойную жизнь. Тогда я еще не знала, какие все это может иметь последствия. А ты? Может, расскажешь, в чем причина твоего бегства из дома? Уж не в том ли парне, кажется Стиве, дело?

Судя по ее растерянному взгляду, я попала в самую точку. Кто бы мог подумать! Сестра нервно теребила в руках салфетку. Не нужно было обладать суперпроницательностью, чтобы понять, что она хочет рассказать, но по каким-то причинам не решается. Видя все это, я решилась на наводящий вопрос:

– Так что же у вас с ним произошло? Только не говори, что он парень твоей мечты!

– Так и было, - усмехнулась Тина, только усмешка вышла очень уж горькой.
– Стив у нас был чуть ли не самый перспективный парень. Красавчик на мотоцикле. Все девчонки от него без ума. Когда он предложил мне встречаться, я была вне себя от радости! Будто в сказку попала!

У меня сердце екнуло, подозревая самое худшее, но я продолжала внимательно слушать.

– Он говорил, что любит меня и все такое. Я до сих пор не знаю, правда это или всего лишь слова. Через два месяца я просто взвыла. Может, Стив меня и любил, но считал всего лишь красивой куклой. Словно еще одним дополнением к его крутому облику. Он и называл меня куколкой! Когда я все это поняла, у меня будто что-то оборвалось. Я пыталась с ним поговорить, но он лишь посмеялся надо мной. И это было так... обидно!
– Тина сглотнула, в ее глазах стояли слезы.
– Я ведь любила Стива! А он... После того разговора я видела его с другими девчонками. Это было невыносимо! Я... я не могла ни видеть его, ни находиться рядом. Я должна была уехать, хоть не надолго!

Сестра не выдержала и разрыдалась. Ее юное сердечко было разбито. Я знала, как это бывает больно. Не в силах просто так смотреть, я подсела рядом и, обняв Тину, как можно ласковее проговорила:

– Никто и не думает обвинять тебя в чем-либо, сестренка. Ты поступила правильно. Любовь еще не повод позволять вытирать об себя ноги.

– Но почему мне тогда так плохо?
– всхлипнула сестра, ее щеки были мокрыми от слез.

– Потому что очень больно ощущать себя преданной тем, кому доверяла, тихо проговорила я. Слишком все это было близко к моим собственным переживаниям.

– Неужели во мне всегда будут видеть лишь красивый фантик, и уже не важно, что скрывается за ним?
– страхи сестры рвались наружу.

– Нет, конечно нет. Это пройдет. Но запомни одно: ты сможешь быть счастлива только не изменяя себе. Не верь никому, кто будет говорить, что это не так. А такие найдутся. Одно из худших проклятий стараться быть не тем, кем ты являешься. Поверь своей старшей сестре. Мне пришлось это пережить.

– Господи! Если ты оборотень, то тебе придется всю жизнь скрывать то ото всех!
– слезы Тины, наконец, высохли.

– Не от всех, но от очень многих.

– А я еще тут жалуюсь!

– Ничего. К тому же, я должна была как-то узнать, что же с тобой произошло. Мой сестринский долг помочь тебе!

– И каков же будет твой совет?

– Пошли его на три веселых буквы, а если не поможет, пошли на пять. Или позови меня.

Тут уж она не выдержала и рассмеялась. Поспешно заткнув себе рот рукой, она прошептала:

– Прости. Мы ведь так Амарис разбудим.

– О, не беспокойся. Ее сейчас пушкой не разбудишь. Наш сон очень крепок, когда он залечивает травмы. У нас практически непробиваемый иммунитет. Даже самые страшные раны заживают за пару дней. Это один из плюсов, - сестра слушала меня, открыв рот.
– Ну, ладно, пошли спать. Поздно уже.