Война на личном фронте
Шрифт:
– Да?
– раздался такой знакомый, такой родной голос.
– Здравствуй мама, это я.
– Эля, доченька! Как я рада, что ты позвонила!
– из голоса моментально исчезла вся заспанность.
– Я тоже рада тебя слышать. Как вы там с папой?
– Да ничего. Хочешь с ним поговорить?
– Как-нибудь в другой раз. Я, собственно, почему звоню: Тина у меня.
– Ну, слава Богу! Нашлась!
– облегченно вздохнула в трубку мама.
– Мы тут с отцом с ног сбились, разыскивая ее!
– Мне она сказала, что оставила записку.
– Оставила, но когда мы ее прочитали, только хуже стало. Там толком и не объяснялось,
– Но почему она уехала? Ведь Тина всегда была такой спокойной девочкой, в ней практически не было авантюризма. А эта выходка - побег из дома, слишком, даже для подросткового переходного возраста. Да и она, вроде, вышла из него, - поделилась я своими соображениями.
– Я сама не понимаю, что с ней. Этим летом Тину просто подменили! обеспокоено проговорила мама, - С ней что-то происходит, она стала замкнутой, иногда даже резкой. Я не раз пыталась с ней поговорить, но она не желает ни о чем слушать. Я очень за нее волнуюсь!
– Есть из-за чего, - согласилась я, прикидывая в уме, что же могло случиться с сестрой.
– Может, она влюбилась неудачно или еще что...
– продолжала мама, - Но она не подпускает к себе!
При этих словах в голову мне закралась мысль, что, видимо, привычка переживать свое горе в одиночестве у нас наследственное. Что же с ней произошло?
– К тому же скоро начало занятий в университете, - вернул меня к реальности голос матери.
– Она совсем не думает о будущем!
– Ничего, все образуется.
– Конечно, ведь она нашлась! Посади ее в первый же автобус, пусть едет домой. Мы ее ждем.
– Не думаю, что это правильное решение. Лучше пусть пока поживет у меня. Может, это пойдет ей на пользу.
– Что может быть лучше родного дома?
– возразила мама.
– Хотя, я уже ничего не понимаю! Возможно, ты и права...
– Вот и договорились, - поспешно ответила я. Конечно, мама самый дорогой мне человек, но мне не хотелось ей объяснять, что родной дом иногда превращается в тюрьму, клетку. Так было когда-то со мной, и никакое участие близких не могло этого изменить.
– Но ты уверена, что она тебя не стеснит? Ведь у тебя своя жизнь...
– Не стеснит. Все нормально.
– Ну, хорошо. Спасибо, что позвонила, сказала о Тине.
– Я же знала, что вы волнуетесь. Как же иначе?
– Да, конечно, - в словах матери чувствовалась какая-то недосказанность. Возможно, она все еще упрекала меня, что я уехала тогда, или даже винила себя, но у меня не было никакого желания возобновлять этот старый разговор. Но, видно, некоторых неприятных тем было не избежать, так как мама спросила, - А как ты сама?
– Нормально.
– Нормально и все?
– А что еще?
– Как твоя работа? Ты о ней почти ничего не рассказываешь.
– А что рассказывать? Все хорошо, даже отлично. Жаловаться не на что.
– А помимо работы? У тебя не появился кавалер?
– Мама!
– Тебе двадцать пять, и вполне логично уже задуматься о семье. Почти все твои одноклассницы уже повыскакивали замуж, - та-а-ак, начались тонкие намеки на толстые обстоятельства. Как всегда!
– Что мне до них? Если бы все они попрыгали с моста, ты бы тоже посоветовала мне это сделать?
– парировала я.
– Но я же совсем не это имела в виду! Как же с тобой порой не легко!
– Мне об этом говорили.
– Нельзя же так! Ты бы, наверняка, помягчела, если бы у тебя появился молодой человек.
Хм,
интересная мысль! Но не думаю. Вслух же я сказала:– Все, мам! Хватит. Пусть каждый из нас останется при своих. Закрыли эту тему!
– Ну, хорошо. И все-таки...
– Мама!
– Ладно-ладно! Господи, как же давно я тебя не видела! Может, приедешь домой как-нибудь?
– она спросила это таким голосом, что у меня невольно сердце защемило. Все-таки у наших родителей есть ниточки, с помощью которых они могут на нас влиять. Поэтому я сказала:
– Ты же знаешь, что у меня работа. Но я постараюсь, может, удастся вырваться в Рождество...
– Это было бы замечательно!
– Но это не точно, - поспешила добавить я.
– Конечно. Ну ладно, наверно, пора прощаться. Поздно уже. Тебе тоже нужно хоть немного поспать.
– О, не беспокойся обо мне!
– Как же иначе!
– мне не нужно было видеть ее лица, чтобы знать, что она улыбается.
– Доброй ночи. Позаботься о Тине.
– Конечно. Доброй ночи.
Я повесила трубку и сгребла телефон в охапку. Да, надо было идти спать. Глаза слипались. Вдруг раздался какой-то слабый шум. Я обернулась. Дверь в кухню тихонько приоткрылась, и в образовавшуюся щель осторожно протиснулась Миу. Темной тенью вспрыгнув на стол, она замерла передо мной, выжидая.
Посмотрев в ее глаза, я сказала:
– Похоже, тебе придется некоторое время притворяться обычной кошкой.
Она согласно кивнула, потом промурлыкала:
– А тебе - обычным человеком.
– Верно. Ладно, идем спать. Поздно уже.
Когда я вернулась в спальню, Тина по-прежнему мирно посапывала, свернувшись калачиком. Иногда во сне ее лицо хмурилось, но вскоре вновь становилось безмятежным. Сейчас ей можно было дать от силы четырнадцать.
Глядя на спящую сестру, я подумала, что отправить ее домой с первым же автобусом, может, и было бы проще, но я не могла так поступить. Это казалось сродни предательству. Она приехала ко мне, ища поддержки, а может и помощи, и я обязана ей помочь. В конце-концов я же ее старшая сестра.
Тихо поставив телефон на его законное место, я забралась в кровать. Наверно, я заснула сразу же, как только моя голова коснулась подушки. Да, странный был день.
Проснулась я от какого-то странного ощущения. Что-то было не так. Повернув голову, я поняла, что именно. Я была не одна в постели. Рядом спала Тина. Ее волосы разметались по подушке, а левая рука обвивала мою талию. Сама невинность.
Скосив глаза на часы, я увидела, что уже без малого полдень. Надо было вставать. Я попыталась выбраться из постели, не потревожив сестру, но стоило моим ногам коснуться пола, как я спиной почувствовала, что она проснулась. Обернувшись, я столкнулась с ее заспанным, и оттого немного рассеянным взглядом.
– Доброе утро, - улыбнулась я ей.
– Доброе утро, - Тина села, потянувшись.
– Как спалось?
– Замечательно! А сколько сейчас времени?
– Да практически полдень.
– Ух ты! А ты на работу не опоздаешь?
– Нет, не беспокойся. Мне к шести, не раньше.
– И что у тебя за работа такая?
– Какая есть, я не жалуюсь, - я не особо распространялась в семье о том, что являюсь совладелицей ночного клуба. Мои родители старой формации. Для них ночной клуб где-то равен борделю, так зачем огорчать? Пусть думают, что у меня просто свое дело.
– Ладно, ты пока можешь поваляться, а я в душ. Если что - стучи.