Война орхидей

Он кивнул - точнее, не кивнул, а дернул головой, ещё глубже зарываясь в складки постели.

– Тебе предстоит сделать что-то страшное?
– спросила она.

– Да, - коротко ответил он.

– И это - не в первый раз?

– Да...
– он поднял голову.
– Но, может, не более страшное, чем творили мои предки во время разбойных набегов, - и он рассмеялся сквозь слезы.
– "Снег на землю валится, всадник с ношею мчится, Черной буркой её прикрывая. "Чем тебя наделили? Что там? Гей, не рубли ли?" - "Нет, отец мой, полячка младая"!.. Хочешь, я тебя вот так же умыкну?

– Времена не те, - серьезно ответила она.
– Нам не вырваться ни из твоих сетей, ни из моих.

– Все сети - пустяки!
– сказал он.
– Ты мне только скажи - ты этого хочешь?

И она ответила после паузы, так же коротко, как отвечал он:

– Да.

– Тогда у нас все будет!
– он вскочил на ноги, как пружиной подкинутый.
– А для начала дождись меня, ладно? Обязательно дождись!

– Хорошо.

– И все-таки, почему... почему ты не сказала этого много лет назад?

– Потому что я не была уверена в твоем ответе.

– Да, понимаю... Мы слишком...

– Мы с самого начала взяли неверный тон. Но теперь... Ты уверен, что тебе нужно ехать?

– Мне действительно нужно ехать, - проговорил он.
– Но ты не волнуйся. Я вернусь, и вернусь не замаранным, я тебе обещаю. И знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что для меня нет другой родины, кроме тебя.

Она схватила его за руки, притянула к себе и крепко поцеловала.

– Возвращайся каким угодно!
– прошептала она.
– Ты знаешь, какая я... Я ненавидела себя и тебя за то, что чувствовала: из-за тебя я могу предать родину. А теперь я тоже знаю, что у меня нет другой родины, кроме тебя. И ты... Я хочу, чтобы ты меня похитил. Иногда ты мне и снишься таким: черный всадник, летящий сквозь снег. И полы твоей бурки - как черные крылья, и сам ты, как черный орел, легкий, быстрый и могучий.

– Да, - кивнул он.
– Черный орел.

Это было одной из кодовых кличек, под которыми он значился... Никто не знал, почему он выбрал себе такую кличку. Возможно, только один человек догадывался - тот, которому было известно практически все.

ГЛАВА ПЯТАЯ

В офисе Андрей был к девяти утра. Игорь подъехал ещё раньше, опередив даже Марину, которая приходила к без четверти девять, чтобы подготовить все к работе и, проверив автоответчик, сразу доложить Терентьеву о всех интересных звонках, отсеяв ненужное.

– Прежде всего - то, что передал мне Повар, - сказал Игорь, оторвавшись от материалов дела, которые он изучал, разложив перед собой. Пусть, мол, мы спокойно работаем как работали. Доводим взятое на себя до конца. Он, со своей стороны, начнет тихую проверочку всего сомнительного, но так, чтобы не оказываться у нас на пути. Ему самому интересней, чтобы мы успешно поработали на Курослепова - и законтачили с ним - чем отказываться от такой возможности ради довольно неясного следа, который может завести в тупик.

– То есть, пусть мы нароем достаточно, чтобы он мог в любой момент съесть Курослепова?
– уточнил Андрей.

– Приблизительно так. К тому же, пользуясь доверием Курослепова, мы легче и проще всех "специалистов" Повара выясним, что могло связывать его с Бечтаевым. Связь, по-моему, очевидна - только от Бечтаева орхидея-призрак могла попасть в букет Богомола. Но почему Курослепов дал ему цветок - и почему Бечтаев отдал этот цветок в торговый центр, когда понадобилась редкая орхидея для букета, делавшегося на заказ? Кстати, ты не видел, сколько Богомол уплатила за этот букет?

– Довольно много, насколько я мог судить. Она расплачивалась по кредитной карточке... И есть ещё один вопрос, который нам нужно выяснить: кто погиб в квартире Бечтаева?

– Да никто не погиб!
– фыркнул Игорь.
– Я ситуацию понимаю так. На Бечтаева было совершено покушение, прямо в его квартире. Почему-то его не добили. Либо он отбился от убийц, либо их что-то спугнуло, и они смылись, не сделав контрольного выстрела в голову и не забрав тела - в полном убеждении, что Бечтаев покойник. А раны Бечтаева оказались не такими опасными, как им воображалось. Бечтаев отлежался, пришел в себя - и отполз в потайное убежище. Залег на дно, понимая, что его добьют, если узнают, что он остался жив. Скорей всего, залег на дно с чьей-то помощью. Сам он вряд ли мог нормально передвигаться, вот и позвонил кому-то из доверенных друзей, когда малость очухался, чтобы тот подъехал и вывез его из квартиры. Друг вывез его моментально, даже не стал забирать записную книжку и другие бумаженции... А может, Бечтаев оставил все это специально: чтобы следствие вышло на тех людей, которые совершили на него покушение, и прихлопнуло их бизнес. Или, по крайней мере, внесло хаос и панику своими обысками и облавами... Отлеживаясь в тихом месте, Бечтаев пришел к выводу, что за покушением на него стоит Курослепов. И теперь начал мстить. Раз Курослепов "заказал" Бечтаева, которому доверил перед тем редчайший цветок - значит, их контакты были достаточно тесными, чтобы Бечтаев знал все о распорядке жизни Курослепова, о том, как располагается его охрана и как расставлены видеокамеры внешнего слежения, о том, как можно проникнуть в оранжерею, обманув охрану. Он украл орхидеи не ради наживы... То есть, в первую очередь не ради наживы, потому что он мог и наживу иметь в виду, но главным для него было - побольнее уязвить Курослепова. Потом и ему, и нам он подкидывает "мертвую голову" - и это не предложение в переговорам о выкупе, а, как теперь совершенно ясно, предупреждение. Курослепова он предупреждает, что приговорил его к смерти, а нас - что мы можем пострадать, если будем и дальше защищать Курослепова. Не удивлюсь, если он промазал по нам намеренно - в его положении лишние жертвы ему не нужны, ему надо было припугнуть нас, чтобы мы бросили копаться в истории с пропавшими орхидеями и не маячили на пути к его жертве.

– По тому, как он себя ведет, он устроит Курослепову ещё не одну неприятность, прежде чем его убить, - заметил Андрей.

– Вот именно. Его задача - провести Курослепова через все муки ада, прежде чем всадить в него пулю. А наша задача - выяснить, почему он так уверен, что его "заказал" именно Курослепов.

– Ты не расколол вчера Курослепова?
– спросил Андрей.
– Что-то он знает очень существенное... Его заминка, когда ты спросил его, не было ли в апреле-мае прошлого года каких-то особенных событий, связанных с орхидеями, была достаточно красноречива.

– Если бы я его расколол, я бы сразу тебе сообщил. Нет, после этой первой заминки он держался абсолютно спокойно и естественно. Ничего не было, ничего не помнит, ничего не знает...

– Но ведь тогда он ещё не знал, что за всем этим стоит Бечтаев, скорее всего...

– Не знал, - кивнул Игорь.
– А теперь узнает. Ты ему скажешь.

– Я?

– Да. Он будет ждать тебя в три часа дня. Я предупредил, что сегодня не я навещу его, а мой компаньон. Охрана знает твое имя и пропустит тебя. Я бы, конечно, мог сообщить ему и по телефону, но ведь важно ВИДЕТЬ, каким в тот момент будет его лицо. А ехать самому мне не имеет особого смысла, раз ты все равно будешь в тех краях...

– Послушай...
– Андрей выпрямился.
– Ты ведь сказал, что Бечтаев был не такой крупной птицей. Значит, над ним кто-то стоял... Это не мог быть Курослепов? Негласно контролировал улично-бордельный бизнес, а Бечтаев был его мальчиком на побегушках. А потом этот мальчик на побегушках слишком много о себе возомнил, и либо стал самовольничать, либо напрямую угрожать Курослепову, что выдаст конкурентам и прочим заинтересованным лицам, кто является истинным хозяином дела, если Курослепов не предоставит ему большую долю, а то и вообще не возвысит до положения совладельца.

– Хорошая версия, - кивнул Игорь.
– Одно "но"... Если бы Курослепов хоть как-нибудь и когда-нибудь занимался торговлей живым товаром, то какие-то следы обязательно остались бы, как он ни прячься за подставные фигуры - и уж Повар бы об этом наверняка знал. Но Повар меня твердо заверил, что Курослепов никогда и ни при каких обстоятельствах в этом бизнесе не участвовал - заверил, даже не дождавшись моего вопроса, потому что этот вопрос напрашивался и был очевиден. Нет, тут что-то другое...