Война претендентов

— Мне ничего не стоило спасти свою шкуру без всяких убийств! Я видел, что ты сделал с этими несчастными.

— Но иначе бы тебя пристрелили! — выпалил Римо.

— Нет еще такой пули или стрелы, которые достали бы Санни Джоя!

— И на старуху бывает проруха! — запальчиво возразил сын. — Почему ты уехал, ничего не сказав?

— С каких это пор я должен перед тобой отчитываться?

Римо закрыл рот, не зная, что ответить.

Так они и ехали в полном молчании, пока не пересекли границу.

Оказавшись на территории США, Санни Джой с облегчением вздохнул и сказал:

— Ко Джонг О говорил, что ценность воина измеряется не количеством скальпов убитых врагов и не трофеями, добытыми в войне, но его способностью действовать подобно ветру. Всякий человек чувствует ветер своей кожей, но никто его не видит. Ветер может придавать песчанику нужную форму. И никто не может его остановить! Далее горный дух Саншин. Сильный ветер преодолеет любую горную вершину, а небольшой холм и вовсе сровняет с землей. Ко Джонг О наказывал сыновьям, что они должны быть подобны ветру, и потомки его до сих пор следуют этому совету.

Римо не нашелся с ответом.

— Скольких ты убил там, Римо?

— Я не считал.

— Значит, для тебя это так просто, да?

Сын открыл было рот, но тут же захлопнул его так резко, что клацнули зубы.

— Когда ты вошел в тюрьму, я уже справился с двумя прутьями решетки на окне, — начал Санни Джой. — Решил, что, если к вечеру меня не освободят, ночью я спокойно вылезу. Но ты затеял настоящую войну с охраной, и стало ясно, что медлить больше нельзя.

— Но ведь все прутья оконной решетки остались целы!

— Конечно! Я просто вывернул их из бетонного основания. Выбравшись наружу, снова вставил их на прежнее место. Если бы не твое вторжение, меня не хватились бы до завтрашнего утра.

— Я решил, что тебя уже нет в живых.

— Плохо же ты знаешь своего отца! Так, сынок?

— Я что, должен извиниться?

— А ты действительно чувствуешь себя виноватым?

— Нет.

— Ты сделал то, что делаешь всегда, так?

— Я сделал то, что делаю всегда, — эхом откликнулся Римо.

— То, чему тебя учили?

— Да.

— Вот и ответ на твой вопрос.

— Какой вопрос? — Сын недоуменно взглянул на отца.

— Вопрос о твоем будущем. Ты выбрал путь насилия и смерти. Племя Сан Он Джо предпочитает жить в мире. Мы убиваем только тогда, когда твердо знаем, что иного выхода нет. Поэтому мы доживаем до старости и умираем в своих хижинах, а не в драке.

— Значит, по-твоему, я должен вернуться к прежней жизни?

— Полагаю, тебе следует хорошенько поразмыслить.

— Ты прогоняешь меня из резервации?

— Мы будем рады принять тебя, когда ты захочешь, — сказал Санни Джой, и голос его звучал гораздо мягче, чем прежде. — Если тебе удастся дожить до старости, резервация станет лучшим местом для успокоения твоих костей. Поверь мне, уж я-то знаю. Я и сам хочу умереть именно здесь, в красных песках пустыни.

— Поверить не могу, что ты гонишь меня из своей жизни!

— Я не гоню тебя, Римо. Просто хочу вернуть тебя к той единственной стезе, на которой ты чувствуешь себя как рыба в воде. Ну сам подумай!..

— Я больше не хочу убивать!

— А в начале нашего разговора у тебя было иное мнение. Сейчас в тебе говорит другой человек.

— Я и сам не знаю, кто я на самом деле, — мрачно отозвался сын.

* * *

Той же ночью Римо отправился к могиле матери. Вода в Смеющемся ручье поднялась. Когда три месяца назад Римо впервые появился в резервации, русло, казалось, совсем пересохло. Как же быстро миновало счастливое время!

Римо долго чего-то ждал, стоя у могилы. И вот из ниоткуда возник Санни Джой.

— Как думаешь, что бы она сейчас сказала? — помолчав, спросил сын.

— Насчет чего?

— Насчет меня.

— Ну, я думаю, она бы гордилась своим единственным сыном, который вырос и стал красивым и сильным мужчиной, преданным своей родине.

— Я ассасин.

— Ну и я был когда-то солдатом, — спокойно проговорил Санни Джой.

— Солдат — совсем другое дело. А я — ассасин, профессиональный убийца. Для меня убивать так же естественно, как дышать.

— Тогда дыши.

Римо стиснул зубы.

— Последнее время я считал себя контрассасином. Мне казалось, так оно и есть. Оказывается, я ошибался. — Римо глубоко вздохнул. — И здесь мне не место. Завтра утром я уеду.

Санни Джой одобрительно кивнул.

— Я благодарен тебе за все, что ты для меня сделал, — негромко произнес он.

— Ты никогда не выказывал этого.

— Роль отца для меня слишком непривычна. Я всю жизнь рассчитывал только на свои силы. Ты нарушил эту давнюю привычку старого воина, уязвив тем самым мою гордость.

Римо пристально смотрел на надгробный камень могилы матери.

— Увижу ли я ее еще когда-нибудь? — прошептал он.

— Вряд ли. Она сделала свое дело и была погребена в этих красных песках много лет назад. После смерти она завершила еще одно дело, и теперь вы встретитесь только в загробном мире...

Сын стиснул зубы, чтобы отец не заметил, как задрожал его подбородок. На плечо ему легла тяжелая рука Санни Джоя.

— Знаешь, мне кажется, если бы она не одобряла твой жизненный путь, она бы нашла способ дать знать об этом, — задумчиво произнес он.

— Я передумал, — хрипло проговорил Римо. — Я не стану ждать утра, уеду прямо сейчас.

— Конечно, если тебе так хочется...

— Так будет лучше.

— Тогда давай в последний раз оседлаем своих коней, ты и я.

Усевшись верхом, они молча отправились в ясную прохладную ночь. На небе сияли яркие звезды, и Римо чувствовал свое родство со Вселенной. Это чувство родилось в нем с постижением Синанджу. С каждой секундой душу его наполняло ощущение единства со всем миром.

— Ты когда-нибудь ощущал себя частью Вселенной? — спросил он Санни Джоя.