Война теней

Гостей в лице меня, Вилли Степлтона в положении заместителя военного министра и Вайноны в качестве… Вайноны Вуд встретил с предельным вниманием, но вместе с тем не теряя достоинства. Попутно, пользуясь случаем, поспешил озадачить проблемами местного значения, но разумно, в меру, чтоб не вызвать раздражения и тем паче отторжения. Вот как тут отмахнёшься, если и впрямь требовалось улучшить процедуру приёмки и дальнейшего распределения прибывающих через столь известные «морские ворота» страны мигрантов? В самом Нью-Йорке вследствие его ограниченной площади новые люди требовались в куда меньшем числе, нежели раньше, когда он был частью ещё тех. прежних США. Или необходимость в рамках разрешённых воинских частей провести ротацию, сделав упор не на обычных вояк, а на части, основной целью которых будут являться патрульная служба, охрана границ, а также, случись необходимость, нанести короткий, но жестокий удар по противнику по ту сторону воды.

Разумно, что тут сказать. Я, признаться, несколько выпустил из сферы первоочередных интересов этот город, ограничившись доведением до чрезвычайно высокого уровня работы тут агентов тайной и просто полиции. Ан вот как, ошибся. Зато Вилли, тот с ходу уцепился за эту возможность себя показать.

Перед кем? Ну не передо мной же, право слово, учитывая крепкую дружбу. Впечатление хотел произвести на непосредственного начальника, военного министра Лероя Уокера. Не подольститься — не в характере Степлтона, да и смысла ноль — а именно вновь показать свои способности, сделав ещё шаг к искомому, то есть получению должности после отставки, о которой Уокер порой поговаривал.

Только всё это побочное. Основа же — высокая политика. Та самая, порой отдающая неподражаемым ароматом выгребной ямы, но отступиться от которой было никак нельзя. В том числе и от конкретно этой ситуации, заранее просчитанной в принципе, но вот по времени оказавшейся несколько неожиданной. Я давал ситуации до полного перегрева ещё этак год, может даже два с хвостиком. Ан нет, так уж карты легли, что обстановка к северу от имперской границы не просто перегрелась, а начала дымиться. Потому мы и ехали от дома, в котором остановились по прибытии в город, к резиденции главы города. Со всем подобающим положению шиком, то есть на паромобиле и в сопровождении конного эскорта. Хотя тут не столько эскорт, сколько охрана. Постоянная бдительность! Эти слова, вложенные одной специфической писательницей в уста ещё более экстравагантного героя поневоле стали одной из заповедей, нарушать которые было можно, но крайне опасно для здоровья. Уж мне то, пережившему далеко не единственное покушение, сие было известно поболее многих. Даже тех двоих, которые сейчас находились рядом.

Хороший всё же город, — высказался смотрящий в застеклённое окно Степлтон. — И стал гораздо лучше после того, как перешёл от США к нам.

— Да, теперь тут не просто деньги и окно для мигрантов, но ещё и высокая политика. Та самая, которая уже точно отсюда не уйдёт.

— И главное место — здание Международного трибунала, — хихикнула в ответ на мои слова Вайнона. — Вик, ты же сюда не один десяток таких как «император» Гаити и кокандский хан везти собираешься, я знаю. Только нельзя вешать или стрелять всех главных фигурантов. Кого-то придётся просто бросить в тюрьму.

— Знаю. Но только того или тех, кто не окажется уж особенно мерзким и замаранным в навозе с головы до пят.

— А такие среди сюда доставляемых вообще будут?

Пожимаю плечами. Дескать, жизнь покажет. Хотя… Было бы крайне интересно доставить сюда князиньку Горчакова, Александра свет Михайловича. Однако понимаю, что это так. мечты и не более того. Даже если всё пройдёт по наиболее желательному для нас пути, канцлера Российской империи просто «уберут с доски». Проклятье, да я сам посоветую и через Владимира I Романова постараюсь донести до Александра II ту же самую мысль. Слишком значительная персона. Слишком тесно связана с международным авторитетом, чтобы вскрывать на всеобщее обозрение весь тот душевный гной и ментальное дерьмо, что таится внутри его титулованной персоны. Нет уж, таких не судят, такие просто тихо и внезапно умирают. К примеру, от того же апоплексического удара, он же инсульт. Уж способы сделать так, чтобы всё выглядело именно подобным образом, у сильных мира сего имеются. Правда, раньше делали это грубо, без должной утончённости. Ну да ничего, прогресс ведь не стоит на месте. В последние годы его и вовсе изволят пинать под зад подкованным сапогом. Уверен на все сто процентов, потому как сапог то этот мой.

Однако сейчас речь не о Горчакове, а о других важных персонах. Говорить они однозначно будут не о Российской империи, а о творящемся сейчас в США. Там… началось. Что именно? Большие проблемы, до которых Ганнибал Гэмлин, вице-президент при Аврааме Линкольне и приверженец радикального аболиционизма, ухитрился довести страну менее чем за два года своего правления.

Проблемы, мда. Много и разные. Начать с того, что в потерпевшей сокрушительное поражение стране требовалось что-то менять. Но «что-то» не в плане абы что, а менять правильно, убирать явные слабые места, в том числе те, которые привели к этому самому поражению. Да только где разум и где радикальный аболиционист с немалой долей фанатизма, со святой уверенность в собственной непогрешимости. Правильно, никак эти два понятия вместе не стыкуются.

Гэмлин, признаться честно, и победил лишь потому, что его поддержали подавший в отставку Линкольн, те самые аболиционистские круги и, естественно, гарантия получения в свою пользу голосов всех негров в стране. Как исконно живших среди янки, так и тех, кого мы быстро так высыпали им за шиворот, словно пригоршню блох с клопами. А что бывает, когда вши, клопы и прочая нелицеприятная фауна оказывается близко к телу? Правильно, укусы и си-ильная такая почесуха!

Вот янкесы и зачесались! Особенно это касалось не имеющих власть и деньги, а простых людей. С «Д» начинается демпинг. Хорошо начинается, бодро и затейливо. Старо-новые граждане всех оттенков черноты готовы были работать буквально за еду, тем самым легко и непринуждённо вытесняя с не требующих высокой квалификации рабочих мест белое население. Естественно, последним это никак не могло понравиться, в результате чего быстренько начались столкновения. Сперванегров просто били, потом и выстрелы кое-где раздаваться начали. Более того, появилась забавная организация под названием Ку-клукс-клан. Ага, та самая, созвучная со взводимым курком. Единственное отличие — теперь её создали не проигравшие в войне дикси, а потерпевшие поражение янки. Ирония судьбы… а заодно доказательство, что упругость истории и стремление оной хоть как-то восстановиться до того, что она сама считает естественным, воистину поражают.

Ещё любопытнее то, что мы эту структуру не поддерживали не оружием, ни финансами… в отличие от англичан, которые там таки да проявились. Нет, ну а что? Канада вот она, совсем рядом, граница откровенно дырявая, если не вообще прозрачная по всей своей протяжённости. Риска опять же самый минимум — даже при всём своём предельном аболиционизме Гэмлин не настолько обезумел, чтобы из-за подобных нюансов, пускай и крайне для него болезненных, рвать отношения с по сути единственным серьёзным союзником — как он сам и многие другие думали — Соединённых Штатов Америки. Тем союзником, который продолжал вливать деньги в бьющуюся в судорогах экономику и даже не требовал скорого возврата выделяемых кредитов.

— Конец Гэмлину придёт. Совсем скоро. И хорошо ещё, если вежливо уйти попросят, — прикрыв глаза и чувствуя себя весьма комфортно на покачивающемся во время движения паромобиля диванчике, произнёс я. — Тут интересно иное. Предложат ли нам что-нибудь за невмешательство или у дуэта Дизраэли-Шерман хватит наглости попытаться что-либо содрать с нас.

— С нас то за что? — малость опешил Вилли, в ответ на что получил комментарий от моей индеаночки.

— А за просто так. Это же англичане. Скажут, например, что для нашей империи удобнее иметь соседями не ненавидящих нас янки, проигравших в войне и стремительно нищающих, а более спокойный доминион Венликобритании.

Киваю, соглашаясь с возможностью такого вот подхода. Впрочем, время покажет. Вот что реально бесит, так это переговорщик, то бишь Уильям Текумсе Шерман. Одиозная личность, как ни крути. Уже довольно давно вскрылась его роль в создании «свободных полков». Понятное дело, что сам он ими не руководил и тем более не участвовал в «Винчестерском кошмаре». Зато есть подозрения, переходящие в уверенность, что подобное он предвидел и более того, рассчитывал тем самым покрепче привязать к армии негров, сделать так, чтобы те боялись возмездия с нашей стороны, а потому сражались, пускай и как крысы, загнанные в угол.

Эх, вот очень хотелось устроить ему «несчастный случай», но политическая необходимость заставляла не то промедлить, не то и вовсе отложить в долгий ящик сей душевный порыв. Он и Грант, эти два самых влиятельных и авторитетных военачальника США, заодно являлись первым и вторым лицами в Юнионистском союзе. Более того, на минувших выборах президента были в общей связке. Грант планировал стать президентом, ну а Шерман, соответственно, вице-президентом. Не срослось тогда. Зато теперь…

Слегка обеспокоенный вздох Вилли. Догадываюсь, по какой именно причине. Переживает по поводу оставленной в Ричмонде семьи, то есть жены и ребёнка. Аккурат в прошлом месяце у него и Елены, моей сестры, родился сын, Алексей Станич-Степлтон. Сами роды прошли нормально, здоровье как матери, так и ребёнка никаких опасений не вызывало. Почему тогда Вильям тут, а не с женой и сыном? Чужая душа если и не потёмки, так точно туман. Тут можно было лишь догадываться… или спросить Елену. Она, ясно дело, от меня скрывать ничего не собиралась, заявив: «Мне просто отдохнуть надо. От всех. Тишина, покой и никаких хлопот. И чтобы какое-то время, пока тело не станет прежним, в постель не приглашали. Не могу пока. Пусть лучше Вилли с тобой в Нью-Йорк съездит».