Война в затерянном мире

– Я считаю, что сегодня в четыре часа утра люди Трофима откроют западные ворота крепости, и войско Тугарина Змея Алхоева войдет в город. Жить нам после этого один день от силы. Еда – черт с ней. Вода – есть. Но без боеприпасов мы здесь долго не продержимся. Баррикаду возводить не из чего. Они просто войдут и начнут вычищать этажи, пока не доберутся до крыши. Мы, разумеется, закрепимся на ней. Но на крышах других домов и на той же колокольне без колокола засядут снайперы, и нас перещелкают, как воробьев, за пять минут. Вот такая картина, товарищ прапорщик. Какие мысли?

– Какие могут быть мысли, если я даже не знаю, где находятся западные ворота? Трофим же говорил, что ворота в крепости одни?

– Ну, теперь-то должно быть понятно, что иногда он неискренен? – беззвучно рассмеялся Пловцов.

– Вы позволите? – раздался голос из тьмы комнаты, где находились пленники.

Жулин отвалился от стены и подошел к дверному проему. Тут же в нем появился и тот, что обратил на себя внимание.

– Простите, что вмешиваюсь, но мы тут с людьми перетолковали… – он оглянулся, и разведчики увидели, как из темноты к нему приблизились остальные пленные. – Вы правильно судите, господа. Трофим обязательно откроет ворота. Собственно, это и не ворота вовсе, а калитка. Мы ее делали, чтобы иметь возможность скрытно оставить город в случае необходимости.

– Зачем вы это говорите? – спросил Баскаков.

– Долго объяснять. Здесь не все подчинены Трофиму. Но его окружения хватит, чтобы заткнуть рты всем разговорчивым. Вам нужно уйти, если хотите остаться в живых.

– Ну конечно, – заметил Айдаров. Он стоял, опершись на дульный тормоз снайперской винтовки. – Теперь, когда вы подслушали, это лучший способ от нас избавиться.

– Или подставить, – раздосадованный, что нашлись свидетели их разговора, заметил Жулин.

– А чего нам бояться? – возразил человек. – Убивать нас вы все равно не станете, побережете свою репутацию. Нам все равно. В четыре часа, если так, в городе будет Магомед Кровавый. Страшно подумать, что будет… И потом, вы могли убить нас, но не сделали этого. Почему мы должны платить вам черной монетой?

– Черной монетой, – повторил Пловцов задумчиво. – Такого выражения я еще не слышал. Ну, коль скоро вы присоединились к нашей интересной беседе, что скажете?

– Командир, – проговорил Крикунов. – Я бы не доверял людям, которые несколько часов назад хотели уничтожить нас.

Пловцов впервые за все время нахождения с группой услышал обращение к себе – «командир». Чувство, что он стал частью группы, заставило его заволноваться.

– Мне просто интересно, что они предложат. А дальше будет видно.

Из двери, оттеснив соплеменников плечами, вышел невысокого роста коренастый мужчина. Погладив бороду, он сказал, поглядывая в пол:

– Если покинете крепость, вам не найти укрытия…

– Это верно, – буркнул Жулин.

– Кроме одного.

Разведчики переглянулись, Жулин закурил и снисходительно посмотрел на мужчину.

– Наверное, это бункер Алхоева?

– Мы не знаем, где бункер Алхоева. Но в двенадцати верстах отсюда он ведет какие-то работы. Там много наших… Не мне судить, но если вы скрытно приблизитесь туда и захватите это место, вам будет чем торговаться…

– И где же это место?

– Полярная звезда хорошо видна на небе. Следуйте к ней и через шесть часов пути окажетесь там. И хранит вас бог.

– Как трогательно, – заключил Ермолович. – И куда я дену своего больного? У меня на руках боец без сознания!

– Мы подумали об этом, – ответил тот, кто начал разговор. – В доме у Егора погреб, мы спрячем солдата там. Если вы позволите… Прямо сейчас.

– А потом выдадите его Алхоеву, чтобы, в свою очередь, ему было чем с нами торговаться? – вспыхнул Жулин.

– Мы и это продумали…

Через полчаса несколько пленных горожан, скрываясь в тени улиц, перенесли в дом, что располагался в квартале от администрации, Маслова. Когда они вернулись, группа уже была готова к выходу.

– Только, прошу вас, – настаивал невысокий горожанин, – будьте осторожны, не разоблачите себя. Иначе все будет напрасно.

– Мы вернемся, – пообещал Жулин, последним перебираясь через стену крепости и перетаскивая пулемет Пловцова.

– Я не сомневаюсь в этом.

– Уберите веревку, когда я спущусь.

Через минуту бывшие пленники быстро затащили веревку на стену, и один из них унес ее в подвал, где еще недавно вел наблюдение Баскаков.

– До четырех часов осталось всего ничего, – сказал он, вернувшись, и все сели в комнате на пол у стены.

Их осталось десять – стольких оставили, отпустив остальных, разведчики. И теперь ни один из десятерых не двигался с места. Среди них, моргая вяло и глядя на стену, сидел в холщовой рубашке и таких же штанах бритый, как немногие из замерших рядом, Пловцов.

Никто не знал, что произойдет через четверть часа.

7

Сколько осталось? Двадцать минут, тридцать? Стольников вытирал пот со лба внутри боевой машины и поглядывал на механика-водителя. «Молодец пацан. Контрактник, не иначе. Понравилось, видать, на срочной штурвал БМП вертеть, вот и остался по контракту… Что ж, у каждого своя судьба».

Механик-водитель вел машину уверенно, без лишних рывков, какими часто сопровождается ход гусеничной техники. Жаль, не БТР – тогда Саша поднял бы створку и смотрел в окно, как в машине. А сейчас задыхался в темноте и считал минуты и повороты. Дорогу из Ханкалы в аэропорт Грозного Северный он знал, это была дорога домой. Другой дороги у него пока не было. От того места, где он присоединился к колонне, до последней прямой с пирамидальными тополями вдоль дороги оставалось чуть более километра. Один блокпост, четыре поворота и – дома. Где ждет его Батя – комбриг. А что еще ждет – он не знал. Побег из-под стражи ФСБ – это не шутка. Если не удастся уговорить комбрига на марш-бросок с навигатором в пещеру, дело плохо. Потянется время, утратится острота момента, комбриг начнет слушать котрразведку, и тогда все пропало. В пещеру пойдет не он, а кто-то другой. И все испортит.

Дышать внутри брони становилось уже невмоготу. За все время пути ни на одном блокпосту лейтенанта не спросили о Стольникове. Но тот вел колонну с людьми и техникой через город-призрак на первой машине, и вопрос о беглом капитане вполне могли задать старшим двух десятков машин, следующих за командирской. Кто-то мог заметить, как неизвестный забирался на броню первой машины…

Кажется, решил все-таки выбраться наружу: надоели постоянные случайные удары по голове. Ноги лейтенанта то и дело срывались со спинки сиденья, и тогда ботинки били капитана прямо в затылок. Не больно, но неприятно. Стольников ударил рукой командира БМП по ноге, и тот подвинулся.

– Я на броню сяду, задыхаюсь уже! – прокричал под рев двигателя Саша.

– Да лишь бы не было войны! – улыбаясь, сострил лейтенант. Он бросил взгляд на часы, чем привлек к ним внимание капитана.

– «Омега»? Таиланд, десять долларов? – спросил Стольников.

– Где ж я тебе десять тысяч долларов для настоящих найду? – рассмеялся взводный.

«Не нравится мне это веселье», – заключил разведчик.

Саша выполз из люка и хотел уже усесться на башню, раскинув ноги по обе стороны от ствола, но вдруг вспомнил, что сейчас не самый подходящий момент привлекать к себе внимание. Сполз ниже, на морду машины, подсел к парочке бойцов с автоматами.