Война. 1941—1945

Теперь Красная Армия отвоевала Донбасс. Она отвоевала этот великий рабочий муравейник, тепло и свет нашей родины. Рабочая страна, мы любим Донбасс. Он дорог нам традициями, гордым нравом шахтеров, их приверженностью к свободе. Это не просто две области, это не столько-то квадратных километров, это солнечное сплетение Советского Союза и это любовь молодой, гордой, новой России.

Мы вправе праздновать освобождение Донбасса, но даже Донбасс теперь только глава. Происходит нечто большее: изгнание врага. Три дня прожило в сводках «Конотопское направление», и вот Конотоп уже в тылу. Мы понимаем, что значит Бахмач… Как горят глаза украинцев — и под Ленинградом, и в далекой Карелии, и в Смоленщине! Киев ждет, Киев уже слышит в ночи смутный гул: это идет свобода.

Еще две недели тому назад немцы писали: «Русским удалось захватить один город Орел и маленькую территорию, нигде не превосходящую пятидесяти километров в глубину. Они не смогли овладеть Донбассом и выбить нас из Украины». Хвастуны, они храбрились до последнего: пока не побежали. Может быть, Харьков, Сумы, Конотоп — это не Украина? Может быть, в Сталино теперь не мы, а немцы? Лжецы, кого они хотят обмануть? Мы давно перестали спорить с ними словами. Мы опровергаем их артиллерийским огнем. Пусть, отдышавшись на минуту, они вопят: «Мы потеряли всего-навсего сто городов. Мы пробежали всего-навсего двести километров». Не договорив, они тронутся дальше.

Мы знаем, что враг еще не добит. Немцы гонят на запад сотни тысяч украинок и русских: женщины должны строить новые укрепления. Немцы кричат о каком-то «Восточном вале». Они хотят зацепиться за холмы, за реки, за болота. Они еще не сломлены. Они еще повинуются своим начальникам. Фриц, выбитый из Донбасса, будет драться у Запорожья. Фриц, уцелевший в Конотопе, оскалит зубы у Бахмача. Мы не преуменьшаем силы врага. Он еще не растерял своей сильной техники. Он еще может бросить в бой свои резервы. Но потери немцев непоправимы: не только территорию потеряли враги, они потеряли веру в победу.

Нелегко пробиваться вперед Красной Армии. Военные специалисты могут объяснить это изумительное наступление возросшим боевым опытом, большей дисциплиной, лучшим порядком, мощной техникой, взаимодействием пехоты и артиллерии, ролью танковых корпусов. Они будут трижды правы. Писатель, я хочу сказать о другом, о той силе, которая превратила степенных и мирных крестьян Поволжья или Сибири в яростных солдат, о той силе, которая позволяет пехотинцу проходить в день по сорок километров, не бояться угрозы на флангах, усмехаться при виде немецких бомбардировщиков, идти, идти и снова идти. В эти дни побед я хочу еще раз напомнить, что есть в нашей войне нечто отличное, выделяющее ее среди всех войн: теперь войну ведет не только разум народа, не только его горячая привязанность к своей земле, войну ведет и возмущенная совесть. Рука об руку шагают справедливость и Россия: они воодушевлены одним.

Наступая, Красная Армия снова видит черные дела захватчика: пепелища городов, пустыню, тела замученных. Там, где немцы могут, они угоняют все население. Передо мной приказ германского командования об «эвакуации» Навлинского района: «Каждый тотчас отправляется со своей семьей, скотом и движимым имуществом в западном направлении. Кто будет следовать в восточном направлении, будет обстрелян». Издыхающая змея жалит. Погибая, гитлеровская Германия хочет погубить весь мир. Так взлетают вверх минированные дома и гибнут на дорогах русские дети. А если послушать рассказы оставшихся, если поглядеть в их глаза, мутные от страха и унижения, откроется другая «зона пустыни» — в сердцах людей, опустошенных двумя годами бесправия. Наши бойцы видят, как немцы ввели барщину для крестьян, как они пороли ослушников, как они заманивали, запугивали и заражали девушек. За все они ответят — с этим чувством идет на запад армия справедливости.

Один наш батальон был сформирован из уроженцев Курской области. Жадно ждали командиры и бойцы весточки от своих. И вот пришли страшные вести. Лейтенант Колесниченко узнал, что его отец повешен в селе Медвинка. Мать капитана Гундерова немцы расстреляли. Красноармеец Бородин прочитал, что немцы замучили его мать и расстреляли двух братьев. Лейтенант Богачев — убита жена, расстрелян отец. Красноармеец Луханин — расстреляна жена. Красноармеец Карнаухов — убиты двое детей и сестра. Красноармеец Барышек — расстрелян отец; дядя, не выдержав издевательств немцев, наложил на себя руки. Красноармеец Орехов — жена приговорена к повешению. Красноармеец Есин — расстреляны дядя, жена его и дочка. Красноармеец Бридин — убит племянник, пятилетний мальчик. Красноармеец Рыбалко — расстрелян зять. У девятерых семьи угнаны в Германию. У тридцати двух дома сожжены. Это все в одном батальоне. Что удержит такой батальон? Сибиряки, уральцы, кавказцы, видя такое горе, такие злодеяния, идут вперед, как вестники справедливости.

Германия трепещет: блеснул меч правосудия. Фрицы растерялись. Всего два месяца тому назад Гитлер сулил им победоносное наступление. Теперь Гитлер молчит, говорит русская артиллерия. Немецкий офицер Зигфрид Манцке, попав в плен, бубнит: «Продолжение войны не имеет никакого смысла». Да, война имела смысл для них, когда они шли на великий грабеж. Тогда война была салом и нефтью. Теперь война для них потеряла смысл. Но она полна значения для нас: мы их отучим воевать. Мы отобьем у них охоту каждые четверть века отправляться за чужим добром. Они узнают, сколько стоит кило сала и тонна нефти.

За два месяца наступление Красной Армии изменило климат мира. Прихлебатели Гитлера приуныли. Над измученной Европой шумит очистительная буря. Подняла голову неукротимая Франция. Самый миролюбивый народ мира, кротчайшие датчане, и те восстали против захватчиков. Недавно в Афинах немцы судили молодого грека, который поджег немецкие суда. «Вы подожгли два транспорта?» — спросил немец. Грек поправил: «Нет, три». Изумленный дерзостью юноши, немецкий полковник сказал: «Понимаете ли вы, какая судьба вас ждет?» И грек ответил: «Я знаю, какая судьба ждет меня. Но я знаю также, какая судьба ждет вас». В этих словах — мысли и чувства мира: весной Германия могла еще казаться некоторым победительницей, теперь все видят, что она обречена.

А Красная Армия, гордая тем, что она идет впереди человечества, продолжает свой путь. Перед ней Днепр. Перед ней жизнь. Были отступление, контрнаступление, оборона, наступление. А теперь? Теперь — изгнание врага.

9 сентября 1943 г.

Одно сердце

Когда Гитлер решил покорить Европу, он рассчитывал не только на немецкие танки, он рассчитывал и на немецкую ложь. Немцы натравливали один народ на другой. В Чехословакии они говорили словакам: «Мы за вас, мы против чехов». Немцы сначала поработили чехов, а потом взялись за словаков. В Югославии немцы любезничали с хорватами: «Мы вас любим. Мы не любим сербов». Немцы сожгли столицу Югославии сербский город Белград, а затем начали уничтожать и хорватские города. В Бельгии мирно жили два народа: фламандцы и валлоны. Немцы науськивали фламандцев на валлонов. А теперь немцы арестовывают и казнят всех бельгийцев, не спрашивая, кто они — фламандцы или валлоны.

Напав на нашу родину, немцы сначала думали взять нас силой. Потерпев неудачу, немцы стали хитрее: у них в одной руке кнут, а в другой пряник. Они хотят нас взять хитростью. Они пытаются разъединить народы Советского Союза. Они говорят украинцам: «Мы только против русских». Они говорят белорусам: «Мы только против украинцев». Они говорят татарам: «Мы против славян». Они всех хотят обмануть. Они никого не обманут.

Немцы признают только немцев. Для немца немец — это «сверхчеловек». Немцы придумали «расовую теорию». Немцы написали сотни книг о том, что они — представители высшей, арийской, или нордической, расы и поэтому должны править миром. Они говорят, что у немца самые правильные черты лица, самый хороший череп и самый правильный подбородок. Немцы к людям подходят, как к скотине: для немца есть высшая порода людей и низшая. Все другие народы для немцев — «унтерменши», т. е. «недочеловеки».

Гитлер ненавидит все народы. Гитлер называет французов «жалкими неграми». О чехах Гитлер сказал: «Это славянские свиньи». Особенно ненавидит Гитлер русских. Этот невежественный ефрейтор, который стал «фюрером», или самодержцем, Германии, назвал великого русского писателя Льва Толстого «ублюдком».

Вот что пишут немцы о русском народе:

«Это неполноценный народ» (газета «Шварце кор»).

Гитлеровский министр фон Риббентроп, в прошлом торговавший поддельным шампанским, так отозвался о русских: «Русский человек туп, жесток и кровожаден. Он не понимает радости жизни. Ему неизвестны понятия прогресса, красоты и семьи».