Война. Часть 4
Шрифт:
– Неожиданно как-то всё, боюсь что не справлюсь, товарищ Чаганов...
– Надо справиться, я в вас верю,- протягиваю руку, показывая, что встреча закончена,- в приказе распишетесь у секретаря, а материалы по гранату получите по фельдъегерской почте. Успехов.
* * *
'Пахнет копчёной колбасой бородинским хлебом, очень кстати, позавтракать сегодня не удалось',- мой взгляд останавливается на большом подносе с тарелками, стоящем в центре стола для совещаний, вокруг которого собрались военные.
– Прочтите это, товарищ Чаганов,- вождь, стоя у письменного стола, кивает на стопку бумаг, лежащих рядом с подносом.
''Главное командование сухопутных войск...',- глаз цепляется за заголовок,- а чего читать-то, если я сам это написал? Ну
Быстро 'по диагонали' 'проглатываю' 'Директиву', пытаясь найти ошибки перевода. На дальнем конце стола заместитель начальника Оперативного управления генерал Анисов, поблескивая бритой головой, трудится над картой, переносит на неё места выгрузки немецких частей. Над ним стоит Захаров и проверяет правильность нанесения обстановки, остальные военные задумчиво жуют бутерброды с колбасой, последний из которых достаётся мне.
– Закончили, товарищ Анисов?- вождь сразу же подходит к нему, заметив что тот отрывается от работы.
– Так точно, товарищ Сталин.
Пустой поднос тут же отодвигается в сторону, его место занимает огромная карта 10-километровка западной части СССР и приграничных стран Европы.
– Начинаете, товарищ Захаров,- подгоняет начальника Генерального штаба вождь.
– Что можно сказать об этом документе?- Захаров кивает в мою сторону,- составлен он безусловно в германском Генеральном штабе. Об этом свидетельствует и большой объём сведений о вермахте, использованных при его составлении, тщательность проработки мелочей при переброске и развёртывании огромной массы войск на театре военных действий шириной в две тысячи километров и глубиной не менее тысячи. Документ точно по форме соответствует документам германского Генерального штаба, об этом свидетельствуют отчёты Уборевича, Примакова и других, кто обучался в немецком Генштабе. Не думаю также, что подобный документ мог быть использован в целях нашей дезинформации, так как его составление потребуется не меньше усилий, чем для оригинального, а это дополнительные месяцы работы тех же самых офицеров. Ведь для того, чтобы изготовить правильную фальшивку, надо хорошо разбираться в настоящем плане и входить в круг полностью осведомлённых лиц...
– Докладывайте так, товарищ Захаров, как будто бы этот план настоящий,- вождь крепко сжимает в кулаке погасшую трубку.
– Если исходить из этого, товарищ Сталин,- глубоко вздыхает он,- то должен признать, то Генеральному штабу под моим началом не удалось проникнуть в замыслы германского командования, поэтому продолжение выполнения наших планов по прикрытию границы, по переброске и развёртыванию войск на западном театре военных действий, может иметь катастрофические последствия для Красной Армии.
'Достойно, не стал прятаться за спинами других'.
– О том, кто в чём виноват мы поговорим позже, товарищ Захаров, а вот о 'катастрофических последствиях' я хочу услышать подробнее.
– Слушаюсь, товарищ Сталин,- начальник Генштаба берёт в руки указку,- поскольку здесь присутствуют люди, которые не в полной мере знакомы с нашими стратегическим планом, я буду вынужден излагать свои соображения несколько более подробно, чем требуется...
Вождь согласно кивает, отвечая на вопросительный взгляд Захарова.
'Это кого эНГэШа имеет ввиду, только меня или Рокоссовского тоже'?
– ... Тогда начну, в отличие от своих противников в германском Генеральном штабе, с северного направления,- голос Захарова зазвучал спокойнее,- напомню, что согласно 'легенде' оперативно-стратегических игр, которые должны начаться на этой неделе, 'северо-западные' из Восточной Пруссии, упредив 'северо-восточных' в развёртывании и не дожидаясь подхода своих резервов, развивают наступление в направлении Рига и Двинск. Через 10 дней после начала боевых действий в результате приграничного
сражения 'синие', имея в своём составе до 15-и дивизий и преодолев около 70-100 километров, выходят на рубеж Каунас - Шауляй, где их встречают главные силы 'красных' численностью до 30 дивизий, которые переходят в контрнаступление. 'Синие' под ударами 'красных' начинают отход к границе на заранее подготовленные позиции, имея целью сдержать наступление противника и, дождавшись резервов, примерно 10 дивизий, вновь перейти в наступление. Смысл перехода в наступление 'северо-западных', не дожидаясь полного сосредоточения своих войск, заключается в поддержке главного удара 'синих', который будет осуществляться южнее Бреста...'Изощрённый план, однако, а с немцами они его согласовали'?
– ... При чтении 'Директивы' сразу бросается в глаза, что силы, которые командование противника планирует привлечь для действий в Прибалтике не уступают силам Красной Армии, а на направлении главного удара в направлении на Шауляй превосходят в два раза. Причём следует учесть, что непосредственно на границе наши силы прикрытия относительно невелики, в среднем один батальон от каждого полка, а остальные войска планируется держать в тылу на расстоянии примерно ста километров, где они с началом войны будут завершать мобилизацию, пополняться людьми и техникой. Неожиданным для нас является то, что командование вермахта планирует иметь все свои войска в боевой готовности на границе и с началом войны сразу бросить их в бой...
– Почему это является для вас неожиданным, товарищ Захаров?- скрипучим голосом останавливает его вождь,- разве пример Польши и Франции вас ничему не научил?
– ... Наш план стратегического развёртывания, товарищ Сталин, составлен в предположении, что главный удар противника будет нанесён на юге, поэтому мы не ожидали, что он будет ставить перед собой задачу наступления с решительными целями также на севере и в центре, на это у него по нашим данным просто не хватило бы сил...
– Не ожидали...,- повторяет вождь, отходя к письменному столу, берёт из коробки папиросу и возвращается к карте,- продолжайте доклад.
– Предполагалось, что в Белоруссии противник будет действовать следующим образом: с началом боевых действий опираясь на свои укрепления в Восточной Пруссии и Польше и используя упреждение в развёртывании на границе, начать наступление на глубину до 120 километров и на исходе 13-х суток выйти на линию Лида - Барановичи - Кобрин, а на исходе 50-х суток на линию Молодечно - Минск - Слуцк - Пинск. Считалось также весьма вероятным, что противник может попытаться вместо фронтального наступления попытать ударить из района Сувалок и Бреста на Барановичи с целью окружения наших войск в Белостокском выступе. Но ввиду того, что по данным военной разведки его силы значительно уступают нашим, этот план рассматривался нами как авантюрный. Однако, как это следует из 'Директивы', и здесь противником планируется сосредоточить порядка 50-52 дивизий, то есть столько же, сколько планируем иметь мы. Выясняется, что основные силы командование вермахта планирует сосредоточить в районе Сувалок и Бреста с задачей сходящимися ударами двух танковых групп замкнуть кольцо окружения наших войск в районе Минска, а при благоприятных условиях даже у Смоленска.
– Как это возможно, не имея численного преимущества перед нами, товарищ Захаров?- вождь крутит в руках незажжённую сигарету.
– В районе прорывов, товарищ Сталин, судя по количеству дивизий концентрирующихся там, германским командованием планируется создать подавляющий численный перевес: один к четырём у Сувалок и один к трём у Бреста. В образовавшиеся бреши будут введены подвижные войска, которые, пользуясь преимуществом в скорости перемещения и силах, начнут громить по частям наши тылы и подходящие резервы. А затем, нарушив снабжение окружённых частей... в общем, если нашей разведке заблаговременно не удаётся вскрыть направления этих ударов, с неизбежностью получится то, что мы наблюдали в Польше и во Франции - прорыв обороны и ввод в них подвижных частей.