Война

— Вот только не говори мне, что тебе нужны очки, — сказала я.

Когда он продолжил щуриться, моё лёгкое веселье превратилось в озадаченность.

— Мои подколки про «старичка» — это всё шутки, ты же знаешь. Даже Вэш не носил очки. Я думала, это как с зубами — ещё одна область, в которой видящие не стареют, как люди.

— Мы и не стареем, — Ревик говорил как будто отрешённо, продолжая смотреть в меню. Я наблюдала, как его глаза стараются сфокусировать взгляд. Сдавшись, он подтолкнул ко мне страницы меню в кожаном переплёте. — Это мой aleimi. Я не могу заставить его успокоиться, — он пихнул меня в руку и улыбнулся. — Это всё ты виновата.

— Я виновата? С какой это стати?

Ревик посмотрел на меня, и я окинула его повторным взглядом.

Его глаза светились. Бледно-зелёный свет жидко плавал по венам в его радужках, мерцая в приглушенном освещении ресторана.

Ощутив, как из него вышла ещё одна волна боли, я непонимающе уставилась на него, подавляя реакцию в своём свете.

— Может, это и не твоя вина, — пробормотал он, целуя меня в щёку. — Может, это что-то в моём свете. Но ты определённо делаешь только хуже, — он поддел меня рукой. — В любом случае, тебе лучше заказать тот кофе, жена. Тебе понадобится как минимум две порции.

Я закатила глаза, но слегка поёрзала на сиденье, всё ещё невольно реагируя на его свет. Теперь Ревик находился ближе и положил ладонь на моё бедро, нарочно массируя его и продолжая читать меню через моё плечо.

Прежде чем я успела что-нибудь сказать, за нашим столиком появились две видящих. Я знала их обоих; они были сотрудниками «Третьей Драгоценности». Женщина с золотисто-каштановыми волосами, Джунте, была почти другом. Она с замысловатым жестом поставила на стол передо мной мой любимый, невероятно вкусный кофейный напиток, затем поставила второй перед Ревиком, который улыбнулся в знак благодарности.

Я всё ещё разговаривала с ней, рассказывала про Олбани и те безумные сцены, которые мы видели за пределами города, когда другие видящие из Аргентины начали наполнять ресторан. Тут были не только те, кто путешествовал с нами в контейнере. Видящие, которым пришлось пройти через карантин в доках, тоже начали занимать места вокруг нас.

Должно быть, документы Талей оказались весьма и весьма достойными.

За несколько минут здесь поставили ещё больше стульев, а также ещё четыре или пять столов, продлив наш столик так, что мы практически полностью заняли этот сегмент ресторана. Я невольно замечала пристальные взгляды от людей и новых беженцев-видящих в других частях ресторана. Эти пристальные взгляды не прекращались, пока мы говорили, обменивались шутками и поддразнивали друг друга за длинным столом.

Я гадала, как мы выглядели в их глазах — особенно в глазах людей. Грязные, уставшие, шумные, фильтров у нас почти не осталось, многие из нас носили одежду, которая не знала стирки несколько дней, а то и недель, вкупе с бронированными плащами, жилетами и ботинками, которые не мыли с тех пор, как мы покинули отель почти месяц назад.

В большинстве случаев наше оружие было чище брони.

Я осознала, что мы выглядели как то, чем мы и являлись — как военный отряд.

— Возможно, возглавляемый пиратами, — пробормотал Ревик мне на ухо. — …Или террористами. Смутьянами. Разбойниками, которые явились сюда, чтобы красть золото, вино и женщин.

Я подавила мешок.

И всё же я окинула хмурым взглядом нашу разномастную компанию: шрамы на лицах, длинные волосы в косах и зажимах видящих, отросшие бороды, драгоценности и татуировки на мужчинах, модифицированные органические пистолеты у Врега, Джорага, Чиньи и Ниилы, камень, вставленный в плечо Рави, и необычные гарнитуры — я определённо видела то, о чём говорил Ревик.

Торек не шутил, что шеф-повар, Оноре, был готов нас принять.

Никто даже не заглянул толком в меню, но, тем не менее, вокруг начали появляться переполненные подносы, которые несли на плечах официанты, всё активнее выходившие из кухни. За ними вынесли тарелки, бокалы и столовые приборы, а также кувшины сока, кофе, воды и молока. Я также видела, как по столу курсируют и более крепкие напитки — разведчики начали расслабляться, выводить свой свет из режима полной боевой готовности и многих дней одной лишь бдительности и стресса.

Посмотрев на всех них, я опять осознала, что поездка была во многом катастрофической. Даже наши немногие победы тяжело сказались на всех.

— Никто не умер, жена, — напомнил мне Ревик, лаская мои пальцы. — Это чертовски большая победа, если принимать во внимание все факторы.

Я немного расслабилась.

Он прав, конечно же.

Персонал кухни побаловал нас стопками черничных оладий, всевозможными сиропами, блинчиками, круассанами, сосисками, беконом, яйцами, тостами, огромной миской фруктового салата и двумя мисками зелёного салата — последний на вкус был просто божественным после нескольких недель поедания того, что Ревик и остальные называли «полевой едой» — эквивалент свинины с фасолью для видящих.

Пока мы поедали изначально предложенные блюда, они также подали индивидуальные заказы — сыры, шоколад, изящную выпечку, маленькие тортики, оливки, грибы, пасту, супы, блюда видящих с большим количеством мяса мёртвых животных, даже несколько стейков.

Я наблюдала, как все едят — мы были грязными, потными, усталыми, побитыми и потрёпанными; все нуждались как минимум в десяти часах сна, а то и в двадцати четырёх. Улыбнувшись, я поразилась словам Ревика — все мы вернулись обратно, более-менее невредимыми. Впервые после Касс и прочего я ощутила прилив настоящей благодарности за это.

Конечно, некоторые из нас пахли рвотой сильнее, чем остальные.

Ревик рассмеялся. Из него вышел импульс жара, когда он наклонился к моему уху.

— Это едва заметно, любимая, — пробормотал он.

— Я имела в виду тебя, — ответила я, пихнув его локтем.

Он рассмеялся, затем поцеловал меня, так крепко и так много вкладывая в этот поцелуй, что я отреагировала прежде, чем мой разум успел сообразить — запустила пальцы в его волосы, когда Ревик дёрнул меня к себе на колени. Не успев осознать, я уже вплетала свой свет в него, обхватила ногой его ногу, когда он потянул за моё бедро так, чтобы я его оседлала. Я его остановила и подняла голову, когда он начал дёргать застёжки моего бронежилета — его пальцы действовали даже проворнее обычного.

Когда я посмотрела ему в лицо, я услышала, что половина стола смеётся над нами.

Я постаралась улыбнуться, но если честно, мне сложно было отстранить свой свет.

Ревик вообще не улыбался. Его глаза светились ещё ярче, свет продолжал притягивать меня настойчивыми рывками, пытаясь заставить меня открыться сильнее, а пальцы массировали мышцы моего бедра, удерживая мою ногу близко к нему.

«Бл*дь, жена», — вжимаясь в меня, он крепче стиснул моё бедро и отвёл взгляд.

Обернувшись через плечо, я увидела несколько улыбок и понимающих взглядов, но большинство уже отвернулось и переключилось на свои разговоры. Я с лёгким импульсом облегчения осознала, что наш столик оставался практически в нашем распоряжении.

Я соскользнула с колен Ревика вопреки сопротивлению, которое ощущала в его пальцах. Как только я вновь села рядом с ним на диванчик из красной кожи, он взял мою ладонь и твёрдо положил себе на колени. Он нарочно прижал к себе мои пальцы и закрыл глаза, когда я ему позволила. Опустив губы к моему уху, он ещё сильнее соединил со мной свой свет.