Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв.

Между тем к коннице Мархоцкого тоже подошло подкрепление — три хоругви казаков и 400 польских пехотинцев с несколькими пушками. Позже это сражение хорошо описал сам Мархоцкий:

«Тут со своими гуляй-городами подошли москвитяне. Наши не знали о гуляй-городах; завидев неприятеля, они решили, что наступает только московская конница, и поскакали к ней через речку. Три казацие хоругви встали во главе и пошли вперед, за ними поскакала гусарская хоругвь (тому, кто ее вел, не стоит этим хвалиться). Когда казацкие хоругви оказались на поле, из гуляй-городов стали палить, и казаки повернули назад. А гусарская хоругвь пошла вперед и направилась прямо на конницу, надеясь, что если удастся ее смять, гуляй-городы будут нашими. В ответ открылась пальба, в хоругви пало несколько лошадей, но, несмотря на это, отряд налетел на конницу. Москвитяне же, в расчете на прикрытие из гуляй-города, держались так, что приняли на себя удар копий. Затем пошли и другие хоругви, но они уже ничего не изменили. Первая хоругвь, сколько смогла охватить своими рядами, гнала москвитян в спину, другие хоругви пошли в свой черед следом, остальные обратились на гуляй-городы: отбили ружья, посекли пехоту, в пушки впрягли лошадей, чтобы отвезти в обоз. Если бы мы проследили за московской конницей, победа была бы в наших руках.

Московская конница, которую оттеснила первая хоругвь, быстро уходила и, чтобы не было сумятицы, шла почти рядом с нашими. Если бы наши хоругви, не вмешиваясь не в свое дело, обратились на левое крыло, то мы бы одержали большую победу. Но произошла ошибка: хорунжий

4N4

первой хоругви, который должен был следовать за своим предводителем, увидев сбоку москвитян, присоединился ктем, кто их преследовал. Хоругви, следовавшие за первой, решили, что она уже смята, и ни с того ни с сего показали спину.

Москвитяне опомнились, насели на нас и погнали, разя, прямо в Ходынку. Свои гуляй-городы они отбили, потому что наши хоругви все до единой вынуждены были спасаться бегством (тогда-то мне ногу и прострелили). Но это было еще невсе,чем Богнас наказал. НарекеХодынкеунас было несколько сотен пехоты, — с ее помощью мы могли бы поправить дело. Но пехотные ротмистры, похватав хоругви, побежали первыми; так что, когда дойдет до битвы, плохо, если у пеших ротмистров будут кони.

Тем временемлаше войско удирало к обозу. Хорошо, что там оказался Заруцкий с несколькими сотнями донцов. У речки Химки, где мы поставили укрепления для защиты обоза, он повел ответную стрельбу из ручного оружия. Иначе неприятель ворвался б на наших плечах прямо в обоз. Хотя победа была рядом, мы лишились тогда всей пехоты, потеряли убитыми несколько ротмистров; немало было убито и ранено товарищей, челяди, лошадей, множество важных персон попали в плен и были увезены в Москву».

Мархоцкий Н. «История Московской войны», М., 2000, с. 52—53

Несмотря на эту победу, власть в столице буквально висела на волоске.

Во-первых, группы дворян-заговорщиков несколько раз приходили в Кремль свергать Шуйского, хотя каждый раздело кончалось словесной перебранкой с царем и его окружением.

Во-вторых, весной и летом 1609 года произошло очередное нашествие татар на Московскую Русь. Татары разорили Тарусу, заходили за Оку, в район Серпухов — Боровск — Коломна. Это был не просто набег, а настоящая война, длившаяся все лето и захватившая огромную территорию, почти до самой Москвы. Буссов так писал об этих событиях:

«Татары... увели за рубеж бесчисленное множество захваченных людей и скота, не считая того, сколько они поубивали и побросали старых и малых, не имевших сил идти с ними, да и скота тоже. А об том ужасном вреде, который они причинили стране поджогами, и говорить не приходится. В это время раздавались горестные стенания жителей, потерявших не толь ко скот, ноилюдей, ибо многие жены лишились мужей, мужья —жен и детей, так что даже камень — и тот разжалобился бы».

Буссов К. Цит. Соч., с. 157

Но и у Самозванца в Тушино тоже хватало проблем. С поздней осени 1608 'года в северо-западных областях Московской Руси началось и с каждым месяцем усиливалось сопротивление его войс-

кам. Начало положил Галич. Этот город последним (в начале ноября) признал Лже-Дмитрия, и первым (уже 20 ноября) выступил против него. Жители Галича собрали ратников не только из своего уезда, но и соседних.

Вслед за Галичем произошли выступления против представителей администрации «царя Дмитрия» в городах Белоозеро, Вологда, Городец, Гороховец, Кашин, Кострома, Луха, Молога, Романов, Рыбинск, Суздаль, Тотьма, Углич, Шуя, Ярославль.

3 марта 1609 года в сражении под Романовым повстанцы разбили отряд Лже-Дмитрия, который возглавляли Петр Головин и мурза Юсупов. После этого город Романов стал средоточием повстанческих сил, отсюда 14 марта они двинулись к Ярославлю. На пути повстанцы встретили отряд Самуила Тышкевича, посланный для усмирения бунта, и разбили его 7 апреля. 8 апреля они заняли Яр ославль.

О событиях, разыгравшихся в Ярославле после этого, Конрад Буссов пишет следующее:

«Иоахим Шмидт /немецкий купец/... был воеводой в отпавшем городе Ярославле, а во время отпадения /в начале 1609 года/ бежал оттуда вместе с бывшими у него поляками. Этого самого Шмидта поляки послали назад к городу для переговоров...

Шмидта заманили хитрыми речами поближе к городским воротам, и не успел он опомниться, как его окружили и насильно утащили беднягу в город. Там они разыграли с ним ужасающее действо о муках страстных: вскипятив большой котел меду, они сняли со Шмидта одежды, бросили его в мед и варили до тех пор, пока не осталось совсем мяса на костях... Когда Шмидтдостаточно долго поварился, они вынули скелет из котла и выбросили его на городской вал — так, чтобы свиньи и собаки порастаскали его, и даже не разрешили его вдове и друзьям собрать и похоронить кости...

За ужасную смерть этого честного человека впоследствии хорошо отомстил пан Лисовский. Он превратил в пепел весь Ярославский посад, потом пошелдалыне в глубь страны, убивая и истребляя все, что попадалось на пути: мужчин, женщин, детей, дворян, горожан и крестьян. Он сжег дотла большие селения, Кинешмуи Юрьевец-Подольский и возвратился в лагерь /Лже-Дмитрия II/ под Троицу с большой добычей».

Буссов К. Цит. Сон., с. 158

К началу лета 1609 года край, где население активно сопротивлялось войскам и посланцам Самозванца, занимал (по свидетельству Карамзина) пространство по обеим сторонам верхнего течения Волги вплоть до Нижнего Новгорода, а по ее притокам на север до Белоозера и на юг до Оки. Это было самое сердце Московского государства. Сопротивление народа очень красочно описал Буссов:

«Во всех углах толпами собирались тысячи крестьян. С теми немцами и поляками/так он называл и литвинов, и украинских казаков — А. Т./, которых они заставали в загоне, т.е. в поисках провианта или в разведке, они поступали во много раз грубее и беспощаднее, чем поступали с ними прежде поляки. Если крестьяне приходят в ярость, они обычно ведут себя как обезумевшие, помешанные и, какдикие свиньи, не щадят ничего, разрывают и раздирают, что только могут...

Единственной причиной их отпадения отДимитрия были несправедливости и большие бесчинства поляков, которые не могли отказаться от грабежей и насилия, пока их нестали спускать подлед, перерезать им горло или даже вздергивать на виселицу. Они отнимали силою у бедняков, невзирая на то, что те нрисягнули Димитрию, все, что у них было, как если бы это были злейшие враги, а ведь эти бедные люди много отдавали в лагерь на содержание войска».

Буссое К. Цитп. Соч., с. 157

Соответственно, в Тушино все более усиливались раздоры.

НАЧАЛО ВОЙНЫ С РЕЧЬЮ ПОСПОЛИТОЙ

(сентябрь 1609 г.)

Как уже сказано, царь Василий IV в январе 1609 года заключил союз со шведским королем Карлом IX. В это время Речь Посполи-тая воевала со Швецией. Поэтому, узнав о союзе, король Сигиз-мунд III решил в ответ разорвать перемирие с Москвой и вторгнуться в ее пределы.¹⁵⁸

19 сентября 1609 года королевское войско под командованием великого гетмана Литвы, князя Льва Сапеги, подошло к Смоленску. Московско-шведская армия Скопина-Делагарди находилась в подмосковном Калязино.