Войны Наследников
Шрифт:
Ну а после, склонились в поклоне все присутствующие, разумеется, включая гвардейцев.
«Привыкай-привыкай, — рассмеялась в моей голове Фая. — Ну или, когда станешь Императором, напиши важную бумажку, с запретом спины гнуть. Скажи, что не хочешь разговаривать с макушками, а хочешь видеть лица людей».
«Прекрасная мысль. Может мне тебя главным законотворцем назначить?»
«Назначь меня лучше Главой Министерства Дорамных дел, Высокой культуры, и интересных книжек. Ну и постпредом по интернет-мемам заодно».
Пока Фая придумывала себе должность
— От всей души благодарю вас за всё, что вы сделали для моего рода, Ваше Высочества. Вы поистине достойный сын своего отца.
Он был преисполнен благодарностью ко мне. Я это чувствовал. Потому не удержался и спросил:
— Достойный? Или достойнейший?
Герцог замер, удивлённо уставившись на меня своими зелёными глазами. Так я мог хорошенько разглядеть его лицо. Чересчур вытянутое из-за впалых щек и острой бороды с усами.
— Прошу прощения, Ваше Высочество, но я не предпочёл бы не отвечать на этот вопрос, — проговорил он и поклонился.
— Не нужно извиняться, — ответил я с улыбкой в голосе. Правда, через динамики и программу изменения речи эта «улыбка» получилась резковатой. — Я вижу, что ваша верность, как и верность вашего рода, всецело принадлежит моему брату. И, полагаю, пока Алексей жив, другого достойнейшего принца для вас не будет.
Отец Светы снова подвис. Тяжело ему, истощённому бедняге, сейчас быстро соображать.
— Истинно так, — кивнул он, через пару секунд, решив, что мои слова не оскорбляют его господина.
— Достойная позиция, — ответил я. — Моему брату повезло с вассалами.
— Как и вам, Ваше Высочество, — кивнул старший герцог.
— Как и мне, — согласился я с очевидным.
— Ваше Высочество, — заговорил отец Светы спустя ещё несколько секунд. — Я не могу назвать вас достойнейшим, по указанным вами причинам, однако же я не могу и проигнорировать всё, что вы и ваши люди сделали для нас. Я донесу своё уважительное и благожелательное отношение к вам, до моего господина — Его Высочество Алексея.
Теперь уже мне потребовалось пару секунд, чтобы понять смысл его слов.
Я усмехнулся.
— Хочешь, чтобы мы с Лёшей зажили дальше как любящие братья?
— Было бы славно, Ваше Высочество, — предельно серьёзно произнёс старый герцог, глядя в мой артефактный шлем. В нём не было прорези для глаз — вместо него установлено иномирное вулканическое стекло. Так что сейчас герцог мог увидеть лишь своё отражение.
Я хотел усмехнуться в очередной раз, но сдержался. Вместо этого кивнул и произнёс:
— Передай. А там видно будет.
Я понимал, в каком незавидном положении оказался род Анжуйских-Захаровых. Они всей душой благодарный Максиму Белозёрову и царевичу Максиму. Искренне хотят идти бок о бок со мной по одному пути.
Но! Только если по этому пути пойдёт тот, кому верен их род.
Анжуйским-Захаровым будет мучительно больно биться против меня.
Но Алексея они не предадут.
Я вскинул к небу руку и от моей ладони
во все стороны полился исцеляющий золотой свет Семейного Дара.Мои энергетические контуры были этому совсем не рады…
Но что ни сделаешь ради хороших людей и уместных понтов.
— Вам всем нужно отдохнуть, — проговорил я наставительно. — Иначе ваши тела не выдержат такого ритма.
— Я хотел бы пригласить вас и ваших людей, Ваше Высочество, составить нам компанию, — проговорил старший герцог.
— Благодарю, но нас ждут товарищи. До встречи!
Сделав ручкой, я развернулся и, поймав взгляд Васи Васильева, жестом велел ему собирать бойцов.
— Ваше Высочество! — вновь окликнул меня весёлый голос, в котором не было ни капли подобострастия.
— Да, герцогиня? — через плечо посмотрел я на Свету.
Пару секунд она глядела в мой шлем, а затем расплылась в счастливой улыбке до ушей и выпалила:
— Спасибо!
Абдул Али Давари — Богоподобный Воин из личного отряда второго сына персидского шаха, бежал через пески и камни, куда глаза глядят.
Подальше от поля боя.
Подальше от бешеных русских! И подальше от своих собственных товарищей.
Ведь за то, что он выжил, а принц умер, на Родине Абдула Али Давари и так ждёт смертная казнь!
«Почему вы так быстро скончались, Ваше Высочество!» — в мыслях то и дело повторял Абдул Али Давари. Он видел, как в момент огненной атаки ужасного русского принца, принц персидский сразу же сгорел заживо. Абдул костерил себя за то, что не успел толком прикрыть господина — сконцентрировал мало энергии. Потратился на собственную защиту…
И в итоге персидский принц сразу умер.
И сразу для Абдула Али Давари стало как-то бессмысленно продолжать этот бой. Ведь если охранник пережил того, кого должен был охранять…
То пережил ненадолго.
«Свалю подальше и стану наёмником, — думал про себя Абдул Али Давари. — Хотя зачем? Можно напроситься в вассалы к заграничному аристократу! Или сразу к заграничному шаху! Я Богоподобный! Я — аристократ! Я… я сбежал, да… Если и идти к заграничному шаху, то сразу с дарами! Что я могу подарить? Какой дар будет особо ценный? Какой дар искупит мою оплошность?»
Сколько бы ни думал об этом Абдул Али Давари, лишь один ответ крутился в его голове.
Ничто не искупит его позора ярче, чем голова «Русского огненного принца»!
Абдул Али Давари даже начал думать, как убить царевича Максима.
«Я Богоподобный! Застану его врасплох, и даже он не справится! Но мне нужна команда… Кто-нибудь, кого не жалко. Но при этом кто-то довольно сильный».
Медленно, но верно в голове Богоподобного перса складывался план. Наёмники-отморозки, опальные аристократы… Можно собрать отряд и искупить позор!
«И тогда можно даже не покидать Родину! Ведь я не сбежал! Я отступил, чтобы позже отомстить! Точно… это сейчас я не могу вернуться к Шаху, потому что, как я буду смотреть ему в глаза, до тех пор, пока моя месть не свершилась?!»