Войны за Бога. Насилие в Библии

Если бы мы действительно могли ясно наблюдать проявления подобной закономерности, это во многом позволило бы нам разрешить загадку самых кровожадных текстов. Райт предполагает, что эта модель отражает не просто рост чуткости людей, но, возможно, действие руководящего сознания, которое зовет человечество к новым нравственным высотам. «…В той степени, в которой «бог» развивается, этот процесс является свидетельством — пусть и не значительным, но хоть каким-то свидетельством высшей цели» [349] .

349

Райт, Эволюция Бога, с. 227.

Вера пророков

Эволюционная гипотеза наталкивается на одну простую проблему: эта хронология здесь просто не работает. Хотя наиболее проблематичные тексты, Книги Иисуса Навина и Второзаконие, описывают события начала железного века, созданы они были значительно позже — фактически в то самое время, когда пророки заговорили о великой универсальной религии. Другими словами, отрывки о покорении Ханаана, все эти ужасы войны по правилам херема, относятся не к далеким временам до начала создания Библии, но к тем временам, когда работа над ней шла полным ходом. Эти отрывки не есть отдаленные предшественники эпохи пророков, скорее они представляют собой неотъемлемую часть религиозного и литературного процесса. Повествования о геноциде нельзя отделить от всей истории в целом. Вот почему любая попытка очистить Писание от этих текстов или постараться о них забыть неизбежно искажает веру, которая, как утверждают ее приверженцы, основана на Библии.

Критический период создания этих повествований тянется от VIII к VI веку до н. э., а это самая середина той трансконтинентальной эпохи культурных инноваций, которую философ Карл Ясперс назвал «осевое время». В эту эпоху еврейская религия стала глубокой и сложной и достигла своей кульминации в те моменты, когда действовали великие пророки, примерно между 780 и 500 годами до н. э. (см. Таблицу 4: «Еврейские пророки»). К ним относятся такие знаменитые герои, как Иеремия, Иезекииль, Амос и два (а возможно, три) пророка, чьи труды собраны вместе и надписаны именем Исайи. Точная датировка здесь невозможна: в тексте Книги пророка Исайи и других пророков ученые находят несколько слоев, создававшихся, возможно, на протяжении столетий [350] .

350

Philip J. King, Amos, Hosea, Micah (Philadelphia: Westminster Press, 1988); Richard E. Rubenstein, Thus Saith the Lord (New York: Harcourt, 2006).

Таблица 4 Еврейские пророки Все даты имеют приблизительный характер

Годы (до н. э.) — деятельности пророков

775 Амос

750 Осия, Иоиль

725 Первый Исайя, Михей

700 —

675 —

650 Наум

625 Аввакум

600 Иеремия

575 Иезекииль

550 —

525 Второй Исайя, Первый Захария

500 Малахия

Пророческое движение появилось в то время, когда еврейский народ переживал смертельную опасность, в момент того кризиса, о котором уже говорилось выше. В 721 году до н. э. северное царство, Израиль, исчезло с лица земли. Эта политическая катастрофа стала ужасным шоком для сохранившегося народа Иуды, тем более что в то же время шла и культурная трансформация. Из-за роста Ассирийской империи такие страны, как Израиль, жившие в относительной изоляции, начали сталкиваться с иными культурами и религиями. Влияние космополитизма неизбежно должно было заставить еврейских мыслителей задуматься об идентичности своего народа, местным культурам грозило исчезновение. Израиль, находившийся на перекрестке путей Африки и Азии, и получал выгоды от своего географического положения, и страдал из-за него. Как это было раньше и случалось позже, еврейский народ оказался перед выбором: либо он должен сдаться и усвоить крайне привлекательную культуру иных народов, либо ему надо бороться за сохранение своей уникальности и своей особой веры.

Кризис VIII века вынудил еврейских царей и священническую элиту задуматься о роли своего народа в мировой истории. Одни правители были рады обратиться к иноземным религиям и обычаям, другие приняли радикально новую версию монотеизма, в которой наиважнейшее место занимал уникальный завет Бога со своим народом. Пророки могли оказывать влияние на таких царей, как Езекия, в свою очередь, примеры подобных царей были для них источником нового вдохновения. Сражение за эту версию монотеизма стало крайне жарким в VII веке, особенно в период, предшествовавший падению Иерусалима в 586 году до н. э. Все речи пророков, все рассказы древних историков следует понимать на фоне этого кризиса и ужасающей опасности. Если народ совершит неверный шаг, может оказаться, что исчезнут не десять, а все двенадцать колен [351] .

351

Diana V. Edelman and Ehud Ben Zvi, eds., The Production of Prophecy (Oakville, CT: Equinox, 2010); Oded Lipschits and Joseph Blenkinsopp, eds., Judah and the Judeans in the Neo-Babylonian Period (Winona Lake, IN: Eisenbrauns, 2003); Stephen L. Cook, The Social Roots of Biblical Yahwism (Leiden, Netherlands: Brill, 2004).

Бремя избранников

Хотя у каждого пророка был свой неповторимый голос, они подняли некоторые общие великие темы, которые наложили глубокий отпечаток как на иудаизм всех последующих лет, так и на христианство. Чрезвычайно важен их универсализм: они считали Бога верховным Господом всего мира и всех живущих в нем народов, а не одного племени или одной расы. Если вспомнить о культурном кризисе той эпохи, мы можем понять, что это был естественный ответ на усилившееся влияние космополитизма и на беспрецедентное столкновение с окружающим миром. Верность этому Богу предполагала решительную приверженность справедливости и этическим нормам, что теоретически могли практиковать любые народы земли. Евреев выделяло то, что на их плечи была возложена крайне тяжелая ответственность за выполнение этих заповедей. Принадлежность к избранному народу могла выглядеть как ужасающее бремя.

Вероятно, уже в 770-х годах пророк Амос произнес серию беспощадных слов в адрес соседних языческих народов, которых ожидали ужасы Божьего суда, с чего начинается его книга. Еврейским слушателям это могло понравиться: слова пророка звучали как откровенная пропаганда национализма с обличением всех противников. Но затем Амос произнес подобные обличения и угрозы, обращаясь уже к Иуде и Израилю. Если евреи втаптывают в грязь бедных и несправедливы к угнетенным, они ничем не лучше соседних народов и будут гореть в том же огне гнева. Бог говорит своему народу через Амоса:

Изо всех племен земли

только вас Я избрал,

потому и взыщу с вас

за все ваши грехи!

«Потому», а не «несмотря на это». Когда пророки вспоминали о завоевании Ханаана в древности, они никогда не хотели сказать: «И вскоре наши непобедимые легионы таким же образом поступят с покоренными соседями». Скорее они всегда хотели сказать другое: «И если мы вскоре не подчинимся Божьей воле, нас также ждет уничтожение». О связи между владением землей и законом прямо говорит Псалом 104:

[Бог] дал им земли других народов,

они наследовали труды этих народов.

Так пусть теперь соблюдают законы Его

и хранят заповеди Его! [352]

Как это понимали пророки, такой этический императив по важности перевешивал культовые предписания; ритуалы имели смысл только в сочетании со страстным стремлением к справедливости и милосердию, особенно по отношению к бедным. Михей утверждал, что Бога не порадуют тысячи принесенных в жертву баранов или быков — или даже принесение в жертву своего сына-первенца [353] . Бог у Амоса яростно говорит своему народу: «Ненавижу, гнушаюсь праздниками вашими, не хочу вдыхать дым ваших праздничных жертв! Приносите Мне всесожжения — а Я ваших жертв не приемлю». Этот отрывок кончается знаменитой фразой, которую часто используют в американской политической риторике и которую цитировал Мартин Лютер Кинг. Вместо фальшивого благочестия, говорит Амос, «пусть лучше рекой потечет правосудие, справедливость — потоком несохнущим». Религия без справедливости, лишенная совести, не просто бесполезна, но кошмарна [354] .

352

Амос 3:2; Пс 104: 44–45. Francis I. Andersen and David Noel Freedman, Amos (New Haven, CT: Yale Univ. Press, 2007); Goran Eidevall, Prophecy and Propaganda (Winona Lake, IN: Eisenbrauns, 2009); Tchadvar S. Hadjiev, The Composition and Redaction of the Book of Amos (New York: De Gruyter, 2009).

353

Мих 6:8. Francis I. Andersen and David Noel Freedman, Micah (New Haven, CT: Yale Univ. Press, 2006); сравни Andersen and Freedman, Hosea.

354

Амос 5:21–24.

Неверность закону Бога имеет катастрофические последствия. Как считали пророки, Бог часто говорил языком войн и насилия, но именно Бог, а не люди, производит разрушительные действия. Около 720 года Исайя провозгласил, что Бог применит херем ко всем прочим народам и отдаст их на заклание. В эпоху ассирийской экспансии это предупреждение звучало слишком правдоподобно как предсказание о грядущих политических событиях. Позже в главе 63 Книги пророка Исайи появляется один из самых шокирующих образов Библии — Бог в одеяниях, пропитанных кровью убитых врагов, как будто он топтал красный виноград в точиле. Но если Бог и в самом деле воин, то он больше сражается с Израилем, отвергшим его заповеди, чем со внешними врагами из язычников [355] .

355

О хереме для народов см. Ис 34:1–5; образ Бога в окровавленных одеждах — Ис 63:1–4. Corrine Carvalho, «The Beauty of the Bloody God», in Julia M. O’Brien and Chris Franke, eds., The Aesthetics of Violence in the Prophets (New York: T&T Clark, 2010); Matthijs J. de Jong, Isaiah Among the Ancient Near Eastern Prophets (Leiden, Netherlands: Brill, 2007).