Воздаяние Судьбы

Водил некогда стада коней в Сартанской степи бедный кочевник Ююган. Своего скота не было у него — так был он нищ, что не мог прокормить ни одного ребёнка. Все дети умирали у него от голода, не достигнув и пяти лет. Жена его устала жаловаться на свою долю: целый день и целую ночь ходил её муж за чужими лошадьми, а за работу получал кусок чурека и пиалу снятого молока.

Не будет у нас сыночка, говорила Лейлэ, жена Ююгана. Да, не будет сына — прервётся род, а про таких сартаны говорили, что злой учмур похитил все души рода и оттого не войдут они в Небесную Юрту и не сядут за столами, полными угощений. Не станут говорить им добрых слов Небесный Хан и Небесная Ханум, не поднесут пиалу доброго кумыса, не оделят яркими шелками, не отведут им места на великом пиру в Небесной Юрте.

Так плакала Лейлэ днями и ночами, пока её муж пас чужих коней. И вот однажды устала она от своего плача и легла на рваный коврик — всё, что оставалось у них от былых времён, когда оба они были помоложе и посильнее. И снится Лейлэ, что встала она и пошла по зелёной степи. Идёт, идёт и видит: в земле яма, а в яме лежит большой яркий камень цвета мёда — яхонт. Ох, думает во сне Лейлэ, продать бы мне этот камень — была бы в юрте Ююгана еда: добрый чурек, овечий сыр и молоко. Тогда бы вырастила Лейлэ хоть одного ребёнка.

Проснулась жена Ююгана и стала думать. А потом пошла, как было ей показано во сне. И в самом деле видит: в земле яма, да только лежит в ней не камень, а младенец.

Заплакала Лейлэ: как она выкормит младенца, если все её дети погибали? Но и оставить помирать в яме тоже не может. Так и взяла его. Принесла в свой дом. Стала она кормить его — сама недоедала, а ему скормит кусок хлеба. Кумыса не допьёт, а мальчику оставит. Ююган подумал, что женщина сошла с ума, да не стал лишать её последней радости — не отнял ребёнка.

Вот стал расти малыш — что ни день, то больше. Руки-ноги крепкие у него, как будто не сухой лепёшкой кормился он, не снятым молоком, а самой лучшей пищей. Глаза у него были необыкновенные — цвета яхонта, похожие на старый мёд. Назвали его родители Яхонтом — в память о чудесном сне Лейлэ.

Вот стал на ноги сынок и сказал отцу и матери: достаточно вы потрудились, пойду и я отрабатывать свой хлеб. Надел старую отцовскую рубашку, подпоясался верёвкой и отправился пасти хозяйский скот.

Стал скот у хозяина крепчать, полнеть, расти и размножаться. Прошло полгода, а у него уже стадо вдвое больше. Тогда сказал хозяину молодой пастух: теперь каждый второй жеребёнок, каждая второй ягнёнок, что народится в новолуние, мои.

Ещё чего, сказал ему хозяин, от моих овец и лошадей родится — значит моё. Ну, будь по твоему, сказал ему Яхонт, пусть всё, что родится, твоё будет. И с той поры не родилось в стаде хозяина ни жеребёнка, ни ягнёнка. Да мало того, прежние стали чахнуть и дохнуть. Так что, как сказал Яхонт, так и вышло — пришлось хозяину смириться и принять условия своего молодого пастуха. Так-то было лучше: стада его снова стали пополняться, а у молодого пастуха что ни новолуние, то белый жеребец родится. Что ни новый месяц, то белая овца. И вот стало стадо у Яхонта большое, а сам он стал высокий и красивый молодец. В отцовской юрте полон достаток — зажили Лейлэ и Ююган счастливо.

Надумал Яхонт гнать своё стадо на продажу — хотел справить себе новый халат и новое седло. Да и жениться бы пора — родителям не терпится увидеть внуков.

Приехал на торги он и увидал, как борются друг с другом богатыри, а торговцы спорят, кто победит. Большие деньги переходят из рук в руки. Загорелось Яхонту попробовать. Поставил он на кон всё своё стадо и проиграл. Деваться некуда — пошёл отыгрываться: вышел он на схватку против самого сильного богатыря. Все думали: сломают парня, а вышло по-иному. Как бросил Яхонт противника через себя, так грохнул его оземь и вышиб дух из силача. Вернул он себе все свои деньги и всё своё стадо, да не в этом дело.

Проезжал о ту пору через базар великий хан, владыка той земли. Богат он был и грозен, так что держал в страхе дальние земли. Услышал он, как молодой пастух убил его самого сильного бойца, и осерчал. Хан сам любил участвовать в боях и всегда всех побеждал — такой он был сильный богатырь. И вот он вышел против бедного юнца, и голову свою замотал чёрным покрывалом, чтобы не узнали. Яхонт и не знал: он одним ударом вбил в землю своего противника, сорвал с него покрывало и в знак победы намотал себе на голову, а брошью скрепил. Тут все увидали ханскую звезду и пали ниц.

Так Яхонт стал новым ханом вместо прежнего. Родителей своих перевёз к себе, построил новый город, собрал вокруг себя преданных ему людей. Стало ханство процветать при нём, да только одна забота была у молодого хана: не рождали женщины ему детей. А без наследника погибнет род.

Стали Яхонту докучать его многочисленные жёны. Он стал всё чаще уезжать один в степь и скитаться там. И вот однажды заснул он с горя, и увидел сон. Снится ему, что встал он во сне и пошёл по степи. И видит он в степи камень. Сам собой тот возгорелся, и танцует над ним пламя, словно змея извивается.

Неужто горюч-камень, подумал хан. А сам оторвать глаз не может, и чудится ему, что в пламени танцует маленькая фигурка. Растёт пламенный язык, а вместе с ним растёт и фигурка. И видит Яхонт, что женщина танцует в пламени — гибкая, тонкая, резвая. Волосы без ветра развиваются, руки мелькают, ноги ни мгновения на месте не стоят. Вся она трепещет, как огонь. И тут глаза его встретились с её глазами. И онемел хан от восторга: дикое пламя было в глазах огненной девы, сжигающая страсть, яростное желание.

— Что сделать мне, прекрасная, чтобы ты была моей женою?.. — прошептал в безумии хан Яхонт.

— Вернись домой. — сказала ему Огненная Саламандра. — И разведи в своём дворце костёр. Три года пусть горит в нём пламя, не переставая. По истечении трёх лет явлюсь я тебе в виде человека и проживу с тобой до тех пор, пока горит в той топке пламя.

Так и сделал Яхонт: вернулся во дворец и приказал отовсюду собирать дрова. А в степи какие дрова? Отправился хан Яхонт в поход — покорять себе земли северных народов. Разослал во все стороны войска п приказал брать штурмом города, а побеждённых обложил великой данью: велел рубить леса и свозить дрова в его ханство. Тем временем выстроил придворный зодчий во дворце диковинный очаг: драгоценнейшие камни пошли на его отделку. И вот запылал во дворце костёр, сжирая всё, что привозили со всех сторон воины Яхонта. Так день и ночь горел он, а хан глаз не смыкал, следил за ним.

Прошло три года, и все думали, что их хана поразил злой дух, отнимающий у людей разум. И вот однажды среди огня узрел великий хан танцующую Огненную Саламандру.

— Ты ли это, любовь моя?.. — прошептал он, как в тот далёкий день, когда был молод и счастлив.

— Это я, мой хан. — произнесла она, и из лепестков огня вышло на пол чудное существо с кожей цвета пламени, с огненными волосами и с тёмными миндалевидными глазами, в которых билось и металось чёрное пламя, которое и поглотило душу хана.