Воздушная война над СССР. 1941

Пришедший в Кронштадт линкор «Октябрьская революция» в течение 21 сентября подвергался еще нескольким массированным налетам, но его мощный зенитный огонь раз за разом заставлял фашистов сворачивать с боевого курса и сбрасывать бомбы куда попало. Стволы корабельных зенитных орудий раскалились, вся краска на них сгорела, и чтобы их остудить, краснофлотцы прикладывали к ним смоченные водой маты. Был сбит еще один немецкий самолет, а некоторые получили различные повреждения. Для пилотов люфтваффе этот день стал весьма напряженным. Например, командир эскадрильи 7./StG 2 пикирующих бомбардировщиков Ju 87, Эрнст Купфер, был дважды подбит в ходе налетов на корабли и едва дотягивал до своей территории, чтобы совершить вынужденную посадку.

22 сентября немецкие бомбардировщики трижды атаковали базу в Кронштадте, но безрезультатно. Зато на следующий день в районе базы разгорелось настоящее сражение, когда немцы бросили в бой все наличные силы своей авиации. За день немецкие самолеты выполнили шесть налетов на Кронштадт группами по 20–30 бомбардировщиков Ju 87 и Ju 88 в сопровождении истребителей Bf 109. Всего 23 сентября в налетах на Кронштадт приняли участие 270 самолетов люфтваффе. Они нанесли немалый урон кораблям Балтийского флота, скопившимся в гаванях и на рейдах базы. Особенно тяжелая ситуация сложилась на линкоре «Марат», стоявшем у стенки Средней гавани в ожидании ремонта повреждений, полученных в середине сентября во время стрельбы по войскам противника. Его атаковали 30–40 пикирующих бомбардировщиков Ju 87 из группы III/StG 2, которые сумели добиться всего лишь одного или двух попаданий, но они стали роковыми. 1000-кг фашистская бомба упала между первой башней и фок-мачтой, пробила палубу и разорвалась в районе погребов боезапаса.

Это вызвало детонацию полузарядов, и мощный взрыв почти полностью разорвал в этом месте корпус линкора. Вся его носовая часть до 20 шпангоута вместе с первой башней, боевой рубкой и фок-мачтой рухнула в воду. При этом погибло 326 человек, в том числе командир и комиссар «Марата». Сел позднее на грунт и весь корабль, однако над поверхностью воды остались часть борта и артиллерийские орудия, которые продолжали вести огонь. В течение дня зенитки «Марата» выпустили рекордное для него количество снарядов: 1002 76-мм, 528 37-мм и 6584 12,7-мм.

Три 50-кг бомбы нанесли смертельные повреждения лидеру «Минск». Одна из них угодила в кормовую надстройку, вторая разорвалась внутри корабля, а третья упала рядом с бортом в районе 3-го котельного отделения и взрывом разорвала бортовую обшивку и повредила котел. Часть корабельных отсеков заполнилась водой, и команда до вечера боролась за живучесть «Минска». Но, несмотря на все усилия, корабль в конце концов повалился на борт, оборвал швартовые и затонул на глубине 8,5 м.

Среди других советских кораблей новые повреждения получили линкор «Октябрьская революция» и эсминец «Грозящий», две бомбы попали в крейсер «Киров», затонули подводная лодка, транспорт и буксир. Потери люфтваффе в течение дня составили 12 самолетов.

После 23 сентября немецкие воздушные атаки Кронштадта пошли на убыль, а в октябре из-за переброски пикирующих бомбардировщиков Ju 87 на центральный участок Восточного фронта и вовсе сошли на нет.

Однако бомбардировки Ленинграда продолжались, хотя из-за значительных потерь в дневных акциях их перенесли на ночное время. С 1 октября по 24 ноября 1941 года немцы выполнили 32 налета ночью и только 5 днем. Это значительно осложнило ситуацию для истребителей ПВО Ленинграда — перехватывать удавалось лишь бомбардировщики, попавшие в лучи прожекторов. Теперь свыше 80 % немецких самолетов прорывалось к городу. Зачастую они действовали поодиночке с интервалом до 20 минут, растягивая таким образом налет на всю ночь. Например, 14 ноября налет продолжался с 18 часов вечера до 8 часов утра. Участвовало в нем всего 36 самолетов, сбросивших на город 165 фугасных и около 2300 зажигательных бомб. Все это очень изматывало население Ленинграда. В 7-м истребительном авиакорпусе в спешном порядке 26-й ИАП был преобразован в ночной. Один из пилотов этого полка В.А. Мациевич вспоминал: «В начале войны и мы и немцы обычно летали днем. Осенью, приблизившись к Ленинграду и встречая сильное противодействие дневных истребителей, немцы стали совершать налеты на город по ночам. 25 октября ночью мне удалось по разрывам бомб обнаружить Хейнкель-111, сблизиться с ним вплотную и сбить. Видимо, силой взрыва мою машину перевернуло, плоскости деформировались, и я с трудом выровнял самолет над Финским заливом и дотянул до аэродрома. Это был первый сбитый мною ночью бомбардировщик. Командование тогда же решило создать из опытных летчиков ночной полк. К нам пришли Севастьянов, Щербина, Алексеев и др.».

Среди упомянутых пилотов наибольшую известность в то время приобрел А.Т. Севастьянов, который в ночь на 6 ноября, расстреляв боекомплект, совершил таран, врезавшись на «Чайке» в крыло бомбардировщика Не 111. Отважный летчик выбросился с парашютом и приземлился на территории одного из заводов. Обломки немецкого самолета упали в Таврический сад. Два члена экипажа «хейнкеля» также сумели выпрыгнуть с парашютами, и одного из них после приземления схватили местные жители и едва не растерзали на месте.

В период с 25 ноября по 5 декабря фашисты совершили еще 11 налетов на Ленинград, и на этот раз только три ночью. Пользуясь ненастной погодой и облачностью, они сбрасывали бомбы наугад с большой высоты. Одновременно город продолжал подвергаться артиллерийским обстрелам. От советских истребителей в облаках было мало толку, а зенитная артиллерия вслепую не могла вести эффективный огонь, кроме того, уже явно ощущался недостаток боеприпасов.

В двадцатых числах декабря, после разгрома гитлеровских войск под Москвой, немецкая авиация свернула свою деятельность под Ленинградом, и наступило трехмесячное затишье.

Антоненко Алексей Касьянович и Бринько Петр Антонович

Лучшие асы советских ВВС в первые месяцы войны, Алексей Антоненко и Петр Бринько, воевали в одном 13-м авиаполку КБФ, были очень дружны, несмотря на различие характеров, и в воздухе часто летали в паре, понимая друг друга с полуслова. Товарищи шутливо прозвали их «А» и «Б».

Антоненко родился 23 февраля 1911 года в деревне Васильковичи Могилевской губернии. После окончания школы учился в ФЗУ, а затем работал слесарем и помощником машиниста на железнодорожной станции Дно. В 1929 году поступил в Ейское училище морских летчиков, успешно его закончил и в течение шести лет оставался там в должности инструктора. В Краснознаменный Балтийский флот Антоненко прибыл осенью 1938 года уже опытным летчиком и сразу был назначен командиром звена. Боевое крещение он получил летом 1939 года во время военного конфликта на реке Халхин-Гол. В небе Монголии он участвовал в 40 воздушных боях и сбил в группе 6 японских самолетов. В 1940 году Антоненко в составе 13-го ИАП выполнял боевые вылеты в ходе «Зимней войны» с Финляндией. К моменту начала Великой Отечественной войны он служил в должности заместителя командира 2-й эскадрильи 13-го ИАП и был награжден орденом Ленина и медалью «За боевые заслуги». «Наш балтийский Чкалов», — с гордостью называли его друзья за меткость стрельбы в воздухе и искусство пилотажа.

Петр Бринько был уроженцем поселка Мандрыкино, находившегося на территории нынешнего города Донецка. Он родился 17 сентября 1915 года. Учился в школе-десятилетке, затем в горнопромышленном училище, Запорожском аэроклубе, а в 1936 году окончил Ейское авиационное училище. Подобно своему товарищу, он тоже участвовал в нескольких войнах и имел такую же длинную боевую карьеру: сражался над озером Хасан, над рекой Халхин-Гол, участвовал в боях над Карельским перешейком.

Из двух друзей первым воздушную победу в Великой Отечественной войне одержал утром 25 июня 1941 года Алексей Антоненко. Причем произошло это следующим образом. Летчики обедали у своих самолетов, и вдруг со стороны моря послышался завывающий гул моторов немецкого «юнкерса». Разведывательный Ju 88 прошел над самым аэродромом на высоте около 4000 м, и сразу же на взлет пошло дежурное звено И-16.

— Поздно взлетели, — сказал Антоненко, провожая истребители взглядом, и вдруг неожиданно добавил, — а вот я сейчас перехвачу его и собью!

Он поставил тарелку с супом на землю и в чем был, без парашюта и шлемофона, бросился к своему самолету на стоянке. Спустя секунды его И-16 тип 29 (вооруженный одним крупнокалиберным пулеметом БС и двумя ШКАСами) уже выруливал на взлетную полосу… Поднявшись в воздух, Антоненко не стал преследовать уходивший на значительной высоте «юнкерс», понимая, что это бесполезно. Его идея заключалась в другом. Избежав перехвата, разведчик неминуемо должен был развернуться, чтобы сфотографировать затем стоянки кораблей Балтийского флота, и поэтому лучше всего его было ожидать в том районе.

Лететь к Таллину пришлось в довольно тяжелых условиях. Без шлема и очков в открытой кабине истребителя встречный поток воздуха заставлял слезиться глаза, и необходимо было плотнее прижиматься к лобовому козырьку остекления. Неудобно было сидеть, поскольку обычно пилоты располагались на парашюте, уложенном в чашу сиденья. Но парашюта не было, и чтобы в какой-то мере это компенсировать, Антоненко до отказа поднял сиденье вверх.

Добравшись до Таллина и набрав высоту, он уменьшил обороты двигателя и сделал круг над внешним рейдом. Ожидание тянулось недолго, и вскоре на горизонте появилась черная точка — «юнкерс» быстро приближался на встречном курсе. Первую атаку Антоненко выполнил со стороны солнца — длинная очередь прошила фюзеляж немецкого самолета, и лишь тогда его экипаж заметил опасность и стал разворачивать свою машину обратно. Второй раз советский летчик атаковал Ju 88 сзади снизу — нижний стрелок бомбардировщика погиб, так и не успев открыть огонь. С третьего захода Антоненко с близкой дистанции зажег моторы «юнкерса», после чего вражеский самолет свалился на крыло, и остатки его экипажа стали выпрыгивать с парашютами.